Я думал о том, как прекрасно все первое ! - Даниил Хармс

Подруга

На лице твоем, подруга,

два точильщика жука

начертили сто два круга,

цифру семь и букву Ка.

Над тобой проходят годы,

хладный рот позеленел,

лопнул глаз от злой погоды,

в ноздрях ветер зазвенел.

Что в душе твоей творится,

я не знаю. Только вдруг

может с треском раствориться

дум твоих большой сундук.

И тогда понятен сразу

будет всем твой сладкий сон;

и твой дух, подобно газу,

из груди умчится вон.

Что ты ждешь? Планет смятенья?

Иль движенья звездных толп?

Или ждешь судеб сплетенья,

опершись рукой на стоб?

Или ждешь, пока желанье

из небес к тебе слетит

и груди твое дыханье

мысль в слово превратит?

Мы живем не полным ходом,

не считаем наших дней.

Но минуты, с каждым годом,

все становятся видней.

С каждым часом гнев и скупость

окружают нас вокруг,

и к земле былая глупость

опускает взоры вдруг.

И тогда, настроив лиру

и услыша лиры звон,

будем петь. И будет миру

наша песня точно сон.

И быстрей помчатся реки,

и, с высоких берегов,

будешь ты, поднявши веки,

бесконечный ряд веков

наблюдать холодным оком

нашу славу каждый день.

И на лбу твоем высоком

никогда не ляжет тень [4].

28 сентября 1933 года.

--------------

Ваш чекан [5] обладает странной особенностью: он играет пять минут, а потом начинает шипеть. Поэтому я играю на нем два раза в день: утром и при заходе солнца.

--------------

Милая Клавдия Васильевна, не падайте духом, а также не бойтесь писать мне грустные письма. Я даже рад, что Вы нашли Москву, на первых порах, пустой и скучной. Это только говорит, что Вы сами - большой человек.

Даниил Хармс. ________________

1. Хармс был на первом представлении, которое состоялось 8 октября 1933 года. Постановка А.А.Брянцева.

В записной книжке Хармса находим такую запись: "Клад" Шварца интересен в тех местах, где кажется, что происходит сверхестественное. Как замечательно, что это всегда так, когда в меру" (Архив Я.С.Друскина).

2. Александра Алексеевна Охитина исполняла в "Кладе" роль Птахи.

3. Первая пьеса Е.Шварца. Поставлена в Ленинградском ТЮЗе режиссерами А.А. Брянцевым и Б.В.Зоном. Премьера состоялась 21 сентября 1929 года. К.В.Пугачева играла в этом спектакле роль пионерки Маруси.

4. Третий, окончательный вариант стихотворения опубликован в "Дне поэзии. 1965" (Л. 1966, стр. 292 - 294), публикация А.Александрова. В "Дне поэзии" стихи Хармса разбиты на четверостишия и строчка "окружают нас вокруг" заменена на строчку "ловят нас в свой мрачный круг", не встречающуюся ни в одном варианте. Первый вариант был написан на обратной стороне письма от 21 сентября 1933 года к Н.И.Колюбакиной. В этом письме Хармс сообщал, что посылает "вчера написанные стихи. Правда, они еще не закончены. Конец должен быть другим, но несмотря на это я считаю, что в них есть стройность и тот грустный тон, каким говорит человек о непонятном ему предназначении человека в мире". Второй вариант написан через несколько дней, 25 сентября.

5. Музыкальный инструмент, - по описанию К.В.Пугачевой, напоминал флейту или гобой. Пугачева играла на нем в спектакле "Дети Индии" (пьеса Н.Ю.Жуковской, постановка А.А. Брянцева) и потом подарила его Д.И.Хармсу. Хармс, вспоминает Пугачева, смотрел этот спектакль (премьера состоялась 10 июня 1928 года), в нем актриса исполняла роль мальчика-индуса Умеша.

4

Понедельник 16 октября 1933 года.

Петербург.

Талант растет, круша и строя.

Благополучье - знак застоя!

Дорогая

Клавдия Васильевна,

Вы удивительный и настоящий человек!

Как ни прискорбно мне не видеть Вас, я больше не зову Вас в ТЮЗ и мой город. Как приятно знать, что есть еще человек, в котором кипит желание! Я не знаю, каким словом выразить ту силу, которая радует меня в Вас. Я называю ее обыкновенно ч и с т о т о й.

Я думал о том, как прекрасно все первое! как прекрасна первая реальность! Прекрасно солнце и трава и камень и вода и птица и жук и муха и человек. Но так же прекрасны и рюмка и ножик и ключ и гребешок. Но если я ослеп, оглох и потерял все чувства, то как я могу знать все это прекрасное? Все исчезло и нет, для меня, ничего. Но вот я получил осязание,и сразу почти весь мир появился вновь. Я приобрел слух, и мир стал значительно лучше. Я приобрел все следующие чувства, и мир стал еще больше и лучше. Мир стал существовать, как только я впустил его в себя. Пусть он еще в беспорядке, но все же существует!

Однако я стал приводить мир в порядок. И вот тут появилось Искусство. Только тут понял я истинную разницу между солнцем и гребешком, но в то же время я узнал, что это одно и то же.

Теперь моя забота создать правильный порядок. Я увлечен этим и только об этом и думаю. Я говорю об этом, пытаюсь это рассказать, описать, нарисовать, протанцевать, построить. Я творец мира, и это самое главное во мне. Как же я могу не думать постоянно об этом! Во все, что я делаю, я вкладываю сознание, что я творец мира. И я делаю не просто сапог, но, раньше всего, я создаю новую вещь. Мне мало того, чтобы сапог вышел удобным, прочным и красивым. Мне важно, чтобы в нем был тот же порядок, что и во всем мире: чтобы порядок мира не пострадал, не загрязнился от прикосновения с кожей и гвоздями, чтобы, несмотря на форму сапога, он сохранил бы свою форму, остался бы тем же, чем был, остался бы ч и с т ы м.

Это та самая чистота, которая пронизывает все искусства. Когда я пишу стихи, то самым главным мне кажется не идея, не содержание и не форма, и не туманное понятие "качество", а нечто еще более туманное и непонятное рационалистическому уму, но понятное мне и, надеюсь, Вам, милая Клавдия Васильевна, это - ч и с т о т а п о р я д к а.

Эта чистота одна и та же в солнце, траве, человеке и стихах. Истинное искусство стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его первым отражением. Оно обязательно реально.

Но, Боже мой, в каких пустяках заключается истинное искусство! Великая вещь "Божественная комедия", но и стихотворение "Сквозь волнистые туманы пробирается луна" не менее велико. Ибо там и там одна и та же чистота, а следовательно, одинаковая близость к реальности, т.е. к самостоятельному существованию. Это уже не просто слова и мысли, напечатанные на бумаге, это вещь, такая же реальная, как хрустальный пузырек для чернил, стоящий передо мной на столе. Кажется, эти стихи, ставшие вещью, можно снять с бумаги и бросить в окно, и окно разобьется. Вот что могут сделать слова!

Но, с другой стороны, как те же слова могут быть беспомощны и жалки! Я никогда не читаю газет. Это вымышленный, а не созданный мир. Это только жалкий, сбитый типографский шрифт на плохой, занозистой бумаге.

--------------

Нужно ли человеку что-либо помимо жизни и искусства? Я думаю, что нет: больше не нужно ничего, сюда входит все настоящее.

--------------

Я думаю, чистота может быть во всем, даже в том, как человек ест суп. Вы поступили правильно, что переехали в Москву. Вы ходите по улице и играете в голодном театре. В этом больше чистоты, чем жить здесь, в уютной комнате и играть в ТЮЗе.

--------------

Мне всегда подозрительно все благополучное.

Сегодня был у меня Заболоцкий. Он давно увлекается архитектурой и вот написал поэму, где много высказал замечательных мыслей об архитектуре и человеческой жизни [1]. Я знаю, что этим будут восторгаться много людей. Но я также знаю, что эта поэма плоха. Только в некоторых своих частях она, почти случайно, хороша. Это две категории.

Первая категория понятна и проста. Тут все так ясно, что нужно делать. Понятно, куда стремиться, чего достигать и как это осуществить. Тут виден путь. Об этом можно рассуждать; и когда-нибудь литературный критик напишет целый том по этому поводу, а комментатор - шесть томов о том, что это значит. Тут все обстоит благополучно.

О второй категории никто не скажет ни слова, хотя именно она делает хорошей всю архитектуру и мысль о человеческой жизни. Она непонятна, непостижима и, в то же время, прекрасна, вторая категория! Но ее нельзя достигнуть, к ней даже нелепо стремиться, к ней нет дорог. Именно эта вторая категория заставляет человека вдруг бросить все и заняться математикой, а потом, бросив математику, вдруг увлечься арабской музыкой, а потом жениться, а потом, зарезав жену и сына, лежать на животе и рассматривать цветок.

Это та самая неблагополучная категория, которая делает гения.

(Кстати, это я говорю уже не о Зоболоцком, он еще жену свою не убил и даже не увлекался математикой.)

--------------

Милая Клавдия Васильевна, я отнюдь не смеюсь над тем, что Вы бываете в Зоологическом парке. Было время, когда я сам каждый день бывал в здешнем Зоологическом саду. Там были у меня знакомый волк и пеликан. Если хотите, я Вам когда-нибудь опишу, как мило мы проводили время.