Полночь у Колодца Душ - Джек Чалкер

Комната под гексагоном оказалась канцелярией. Повсюду стояли печатающие устройства, похожие на огромные пишущие машинки с телеэкранами, за которыми трудились существа средних размеров. Хаин заметил, что клавиатура устройств состояла из сорока или пятидесяти одинаковых светящихся при прикосновении кубиков. На экраны выводился непонятный точечный рисунок, не имевший, казалось, никакого смысла. Когда поле заполнялось до конца, задняя нога клерка нажимала большую клавишу, экран пустел, и всё начиналось сначала.

"Значит, читать на этом языке я не умею, – подумал Хаин. – Ну что ж, не все сразу".

Проводник терпеливо ждал, пока их соизволят заметить. Наконец кто-то из служащих оторвал глаза от клавиатуры.

– В чём дело? – В голосе клерка прозвучало неприкрытое отвращение.

– Обнаружил на дороге этого марклинга, говорит, что он – Пришелец, – произнёс проводник тем же раздражённым тоном, каким разговаривал с Хаином.

"Опять это слово. Что же такое марклинг? Чёрт бы их побрал!"

– Одну минуту, – сказал секретарь, или, точнее, секретарша, – Хаин интуитивно чувствовал, что его проводник – существо мужского пола, а секретарь и большинство служащих – женского. – Узнаю, сможет ли вас принять его высочество.

Она скрылась в соседней комнате и оставалась там несколько минут. До Хаина постепенно начинало доходить происходящее. "Наследственная монархия, – думал он. – Ничего страшного, могло быть и хуже".

Наконец секретарь возвратилась.

– Его высочество желает видеть Пришельца, – сказала она.

Проводник двинулся вперёд.

– Только Пришельца, – резко осадили его. – Вам надлежит вернуться к своим обязанностям.

– Как скажете, – вяло ответил тот и отправился восвояси.

Собрав все своё мужество, Хаин шагнул вперёд, и его глазам предстала весьма впечатляющая картина.

В комнате среди вполне обычных тюков и ящиков, за уже знакомым Хаину печатающим устройством, правда, со значительно более крупным экраном, поджав под себя четыре задние ноги, сидело существо невероятно огромных размеров, до глаз заросшее тонкой ослепительно белой шерстью.

Тут Хаин окончательно понял, что собой представляет эта наследственная монархия.

Он был ошеломлён и даже напуган, но старался ничем не выдать своих чувств.

– Как вас зовут. Пришелец? – величественно осведомился белый гигант. Тон, как догадался Хаин, определялся интенсивностью сигнала.

– Датам Хаин, ваше высочество, – ответил он как можно почтительнее.

Чиновник задумался, закинув язык на свой клюв. Затем он повернулся к пишущей машинке, напечатал что-то очень короткое и стукнул по переключателю. Экран немедленно заполнился теми же забавными точками.

Несколько минут чиновник изучал текст. Потом повернулся к изнывавшему от нетерпения Хаину, причём для этого ему пришлось передвинуться почти на четыре метра.

– Обычно, Хаин, мы лишь обучаем Пришельцев, и они либо адаптируются, либо умирают. – Сердце Хаина, если оно ещё у него осталось, ёкнуло. – Но в данном случае, – продолжал императорский чиновник, – мы намерены использовать вас особым образом. Плохо, что вы превратились в марклинга, но этого следовало ожидать. Вас устроят поблизости – мой помощник покажет дорогу. Через три двери отсюда находится продовольственный склад. Большинство Пришельцев являются к нам, умирая от голода, так что идите и ешьте досыта. Относительно пищи не тревожьтесь: мы едим буквально все. Ждите там, где вас поселят, пока я не получу инструкций из императорской штаб-квартиры.

Хаин не шевелился, переваривая сказанное. Наконец он произнёс:

– Ваше высочество, позволено ли мне будет задать вопрос?

– Да-да, – нетерпеливо сказал тот. – В чём дело?

– Что такое марклинг?

– Хаин, – более спокойно начал чиновник, – жизнь в Аккафианской империи тяжела. У нас очень высокая детская смертность, во-первых, из-за естественных факторов, во-вторых, вследствие других причин, которые вы сами раньше или позже обнаружите. В результате, чтобы обеспечить дальнейшее существование расы, на одну особь мужского пола рождаются около пятидесяти особей женского пола. Марклинг – это аккафианин женского пола, Хаин. Вы поменяли пол.

Кто-то из персонала проводил растерявшегося Хаина до продовольственного склада – большой светлой комнаты, полной необычных животных, растений и червей, часть которых была ещё жива. Питаться по-аккафиански было омерзительно, по крайней мере для взбудораженной психики Хаина, но он утешал себя, что это необходимо. Откровенно говоря, вкус у этой пищи был не так уж и плох – фактически она была почти безвкусна и просто заполняла пустоту в желудке. Если не думать о том, что именно ешь, всё шло отлично.

Язык действовал как великолепно управляемый клейкий хлыст. Он хватал ещё живую жертву, подносил её к жалу, чтобы парализовать, затем доставлял к жвалам, после чего она немедленно попадала в клюв.

Узнав, что отныне он не "он", а "она", Хаин не особенно расстроился. Сексуальные отношения у этих существ были настолько специфичны, что различия между полами были, видимо, малозначительны. Важно было другое: судя по всему, особи мужского пола занимали здесь командное положение. Нирлинги (так они именовались) контролировали систему государственного управления и производство. Особи женского пола, большей частью бесплодные, были обязаны трудиться. Насилия или принуждения не требовалось – рабочие выполняли свои обязанности самоотверженно, не задавая вопросов и не жалуясь. Хаин быстро разобрался в этой системе: она напоминала комм-миры, где основная масса людей рождалась только для того, чтобы трудиться.

"Единственная проблема состоит в том, – подумал он, – что я стою на нижней ступеньке социальной лестницы". Быть абсолютно другим – с этим он мог согласиться. Быть существом женского пола – тоже мог. Но стать в этой системе рабыней – никогда.

Как только он насытился, его отвели в зону отдыха. Эта раса трудилась круглосуточно, одни сменялись другими, так что рабочие могли отдыхать в интервалах, определённых расписанием.

Зона отдыха состояла из нескольких ярусов. Это была стена с вырубленными в ней спальнями. Хаину назвали номер комнаты, велели забраться в неё и ждать дальнейших указаний.

Хаин легко поднялся по стене и вошёл в назначенную ему спальню. Там было тепло и очень влажно, что, как ни странно, оказалось приятнее, чем сухой воздух канцелярии. На полу лежала шкура какого-то животного. Одну стену украшал маленький контрольный щиток с двумя кнопками, одна была опущена. Удивившись, Хаин нажал вторую кнопку. Это оказалось радио, которое транслировало серию звуковых образов; эти импульсы доставили ему огромное удовольствие и принесли успокоение. Расслабляющая волна омыла его тело насекомого, и он погрузился в сон без сновидений.