Титан империи - Константин Зубов

С ними я буду говорить только на языке силы. Сломаю позвоночник, выбью зубы, приставлю к горлу кинжал, если придется, — и только тогда заведу переговоры о мире.

Берцовские. Вот эти ребята вызывали у меня вопросы. Вели они себя нагло, но на явный конфликт пока не шли. Одного наследника барон Федор Николаевич тоже лишился под Омском. А вот на Александра мы сможем нажать. Все же не будь меня рядом, остались бы от него рожки да ножки. Если надо, чуть-чуть припугнем. Никуда они из своего Вершалого не денутся.

Единственная проблема — дочурка в женах у Герасимова. Вот главный инструмент в руках Александра Христофоровича, которым он, наверняка, и крутит руки старшему Берцовскому.

На третьем месте Кречетовы, но о любящем сидеть у себя в поместье бароне мне уже достаточно рассказала Нина. Разве что, как выяснилось сынок у него имелся — Николай, и, судя по всему, он еще в недорослях ходит. А вот от списка дочерей у меня аж в глазах запестрело, и я мигом перешел к следующему важному лицу.

Раскольниковы. Вернее, один Раскольников — Сергей Ростиславович. Что удивительно, барону под пятьдесят, а наследников нет. Сил тоже. Из земель лишь пара деревень на отшибе. И этому хрену отец доверил дела ФОЗа, а он решил немного поинтриговать?

Похоже, с ним у нас будет интересная беседа по поводу пули, которая дожидалась меня в отцовском кабинете.

Еще какой-то склизкий червяк — градоначальник по имени Борис Юльевич Никольский, с которым тоже надо бы быть поаккуратнее. На своем месте совсем недавно — где-то с месяц, но уже умудрился спеться с Герасимовыми. Считать его идиотом точно не стоит.

— Брат… — вырвал меня из раздумий голос за спинкой кресла, и я обернулся.

Сестра стояла на ковре посередине комнаты и держала на сгибе локтя какой-то продолговатый предмет, завернутый в ткань. Собака вилась у ее ног, виляя хвостом и зевая во всю зубастую пасть.

— Я хотела подарить тебе его завтра, в день твоего совершеннолетия, — сказала Анастасия. — Но давай лучше я сделаю тебе подарок пораньше. Да и осталось немного…

Она перевела глаза на циферблат здоровенных часов у стены, которые готовились пробить полночь.

— Что это? — поднялся я ей навстречу, но она сделала шаг назад.

— Прежде всего, Женя, я хочу заверить тебя в том, что у меня нет намерений соперничать с тобой за наследство папы, — сказала она, глядя мне в глаза. — И то, что меня не было с вами целых десять лет… Поверь, это не моя вина. Дедушка и слышать не хотел о папе. Он его презирал.

— Ты что сбежала?

— Да, — улыбнулась она. — В гробу я видала эти постоянные поучения и рассказы о том, какие вы все тут мерзавцы и негодяи. Хотела приехать и лично посмотреть, как вы тут живете.

Она распустила тесьму, которой был перевязан… меч. В красивых ножнах из красного дерева. С гардой в виде пикирующей птицы, в глаза которой были вставлены два сияющих топаза.

— Ты же уже достиг ранга Адепта?

— Еще нет… — пробормотал я, проводя пальцами по ножнам и берясь за рукоять. — Но скоро…

Я обнажил его одним движением — металл засверкал в пляшущем свете камина. От эфеса до острия пробежались алые искорки. Руны, украшающие клинок, на мгновение вспыхнули.

— Неплохой выбор, Анастасия Михайловна, — на свет вышел Зубр. — Если я не ошибаюсь, рукоять выточена из кости Тауруса, а клинок — сплав земных и инопланетных металлов, не так ли?

— Да, — кивнула она. — Оружейник сказал, что для начинающего ликвидатора лучше не придумаешь.

— И он не соврал, — раздался голос Амальгамы, и перед нами появилась сама оружейница, рассматривая клинок словно давно потерянного ребенка. — А ведь этот меч когда-то вышел из скалозубовских кузен.

— Ой… — опешила сестра при виде огромной женщины, которая тут же изысканно поклонилась.

К счастью у Гамы хватило ума не сверкать своими зелеными глазищами и не скалиться при посторонних. Обычная здоровая баба без комплексов. Насколько это вообще возможно в ее случае, конечно.

— И теперь он вернулся в родную гавань, — ухмыльнулся я, рассекая мечом воздух. — Что ж, скоро мы опробуем его!

В нем крылась сила, которую мне еще только предстояло обуздать. После ночи со Сферой я точно вырасту до Адепта. Самое оно, чтобы мы с этим клинком стали идеальной парой.

И будто подчеркивая торжественность момента, часы начали бить полночь.

Евгений Скалозубов стал взрослым.

— Евгений Михайлович, — подошел ко мне Зубр с коробкой в руках, когда часы замолчали. — С днем рождения! Теперь вы полноправный хозяин Фаустово!

Я принял коробку, перевязанную красной лентой. Тяжелая. На мой вопросительный взгляд Зубр только ухмыльнулся и отошел в тень с невинным видом.

Положив подарок на журнальный столик, я распустил ленточку. В коробке скрывался деревянный ящик.

Внутри оказались два пистолета довольно большого калибра и размера. Полностью черные — на стволе каждого был выведен серебром герб Скалозубовых.

— Понимаю, что основное оружие ликвидатора — его клинок, но для отдельных случаев и пистолеты не помешают, — сказал Зубр. — Если зарядить магазины разрывными пулями с нексоритовой оболочкой, то врагам нелегко придется. Я приобрел их во Владимире у моего знакомого оружейника. Это частный заказ.

— Благодарю, Василий, — улыбнулся я, взвешивая каждый пистолет в руке.

Тяжелые. А значит, надежные. Если и не выстрелит, всегда можно и по башке врезать.

— Ну-ка!

Рядом тут же встал пуфик, а на него, сверкая озорной улыбкой, забиралась сестра.

— Что?.. — удивился я, когда Анастасия встала надо мной и схватила за уши. — Что ты делаешь⁈

— Поздравляю тебя, дурачок! — хихикнула она и дернула мои уши вверх.

Ровно восемнадцать раз.

* * *

Стоило Алексею подойти, как боковое стекло поползло вниз. Капитан включил фонарик, но внутри было так накурено, что лучу едва удалось пробиться через клубы дыма.

За рулем сидел короткостриженный мутный субъект с кольцом в носу, татуировками по всей морде и слезящимися глазами. Одна татуировка выглядела свежее прочих — мишень. Прямо по центру лба.

Ногти у этого кадра были накрашены черным лаком. На пальце сверкнул родовой перстень, но герб Алексей рассмотреть не успел.

— Здравия желаю, гражданин начальник! — ухмыльнулся он, вынимая изо рта здоровенную сигару.

— Здоровей видали, — поморщился капитан, высвечивая задымленный салон.