Стрелок - Михаил Михеев

– Ты идиот!

Полковник не говорил – он орал, и было, от чего. С вечера им с Павлом дали отоспаться, и ребята, накатив по соточке хорошего коньяка, отправились мыться и дрыхнуть. В чисты, мягкие и, главное, без насекомых постели. Ну а утром начался разбор полетов. Операция была признана вполне удачной, а сумма премиальных, озвученная начальством, приятно грела сердце. Ну а потом Павла отпустили продолжать отдых, и, заодно уж, общаться с научным руководителем, а на Александра начался полноценный наезд.

В общем, за то небольшое время, которое он путешествовал и тренировался в стрельбе по движущимся мишеням, полковнику пришлось разбираться с оставленным им наследством в лице пришитого недавно Николаича. Тот ведь, скотина, умереть-то умер, но все же успел нагадить – оставил в бумагах записку типа "в случае моей смерти прошу винить…". Хорошо еще, список фамилий размером напоминал даже не исписанную портянку, а большую простыню, покойный успел нажить себе немало врагов. Однако Призрак (хорошо еще, там была всего лишь фамилия, без указания рода занятия) фигурировал в первой десятке. В результате началось нездоровое шевеление, но полковник, державший руку на пульсе и имеющий осведомителей в органах, успел отреагировать и каким-то образом замять дело. Сейчас же Александр слышал от него много добрых и ласковых, хотя, конечно, полковник орал так еще и потому, что понимал – сам виноват, дал санкцию на отстрел, а теперь надо расхлебывать последствия.

Подождав, когда начальственный ор немного сбавит обороты, Александр не стал изображать раскаяние, а, усмехнувшись, ответил:

– А чего вы хотели? Прекрасно знали, что так и будет, и если не продумали последствия, то грош вам цена как аналитику. Так что принимайте ситуацию, которую вам пришлось разрулить, в качестве платы.

– Платы? – полковник аж задохнулся от неслыханной наглости, а переведя дыхание, саркастически поинтересовался: – За что. Позволь поинтересоваться?

– За вашу жизнь естественно. Или она уже ничего не стоит?

– Ну-ка, поясни свою мысль, – резко посерьезнело начальство.

– А чего тут пояснять? Вы угрожали моей семье, пускай и косвенно. Не знаю, привели бы угрозу в исполнение, или нет, но она прозвучала. И вы думаете, что я оставил бы это безнаказанным? Можете поверить, даже то, что вы и сами в какой-то степени мой родственник, не спасло бы вас. Не сейчас, конечно, сейчас вы настороже, а вот лет через десять…

– М-да… – только и сумел ответить полковник. Александр безо всякого выражения добавил:

– Я никого не прощаю за деньги, и то, что вы мой работодатель впоследствии не зачтется, а так – жизнь за жизнь. Будем считать, что мы квиты.

На этом, собственно, разговор и закончился, но, исходя из того, что увезли его, как и в прошлый раз, в город, а не в ближайший лес, чтобы прикопать под елочками, Александр пришел к выводу о принятии начальством его условий сотрудничества. Павел так и остался в неведении относительно происшедшего, но это было и к лучшему – не все, что можно знать, следует знать, и в терки между не касающимися его проблемами стороннему человеку лучше было не лезть. Для здоровья, так сказать, полезнее.

Ну а в городе все прошло почти как в прошлый раз. Вначале релаксация, в смысле, водка и девочки, потом – работа. Правда, напарнику теперь требовалось намного меньше снимать стресс. Такой нагрузки на нервы, как в первый раз, он уже не испытывал, да и те, кого отстреливали в последнем рейде, как люди не особенно и воспринимались. Все же слишком большая разница между двадцать первым и семнадцатым веками, да и Франция тех лет вызывала неприязнь к себе буквально с первых шагов. В результате никаких эксцессов не наблюдалось, и, посидев немного, напарники разбежались, чтобы решать свои проблемы.

В этот раз проблем у Александра за время отсутствия накопиться попросту не успело – слишком мало времени прошло. Были, конечно, очередные мелочи вроде визита инспектора санэпидемнадзора, озабоченного грызунами… Интересно, кстати, какое отношение имеют грызуны к лакокрасочной продукции? Однако вот, имеет право нагадить, и намек на выбор между пожертвованиями в фонд малоимущих чиновников и большими проблемами в лице комиссий, которые задолбают кого угодно, и многочисленных пустых, но официальных бумажек, был абсолютно прозрачным. Впрочем, зло это было знакомым, можно сказать, привычным, и как выходить из положения было известно всем. Получив мзду строго определенного размера, не больше и не меньше, чиновник с чувством выполненного долга отвалил по своим делам, а Александр подумал с легким раздражением, что пора уже издавать справочник предпринимателя, в котором будет четко указано, что, кому, когда и как давать. Впрочем, у него хоть брали терпимо, а на тех, кто только начинал и в правилах и расценках еще не ориентировался, такие вот гниды паразитировали с куда большим энтузиазмом.

Кроме этого инспектора, прочее было уже и впрямь сущей мелочью. Поконфликтовали два продавца из-за симпатичной кассирши… Дураки, никому она не даст – лесбиянка, это Александр знал абсолютно точно, поскольку клинья сам к ней в свое время бил. Правда, с профессиональной точки зрения девица его вполне устраивала, а на то, чем она увлекается в свободное время, бизнесмену Колобанову было, в общем-то, плевать. Но если на пристрастия кассирш и воспылавшие чресла продавцов он внимания не обращал никогда, то разбитый во время активной фазы конфликта плафон – это уже материальная ценность, поэтому его стоимость была вычтена из зарплаты драчунов. Причем как за новый, хотя стекляшка была старой и ее давно надо было менять. Но тут тоже правила игры вкупе с воспитательным процессом, от хозяина ждут легкого налета сволочизма, и негоже разочаровывать людей.

Куда больше времени, чем собственные дела, заняли прикидки места, куда мог бы вложить деньги напарник. Александр дня три потратил на то, чтобы проконсультироваться с серьезными людьми, внимательно проанализировать прессу за последние месяцы и, до кучи, хорошенько поработать мозгами. Это неправда, что образование и ум идут рука об руку – на самом деле, образование способно лишь дополнить естественные, природой данные способности человека. Нет способностей – никакое образование не поможет. Еще и потому в эпоху перемен, когда все стоит на ушах, люди без дипломов иной раз поднимаются наверх, а образованные интеллигенты, знающие все от Баха до Фейербаха и умеющие вести длинные и заумные дискуссии о смысле жизни и своем месте в мироздании, оказываются на помойке. Учитывая, что Александр своим бизнесом управлял неплохо, и даже во время недавнего дефолта, в девяносто восьмом, ухитрился вывернуться без серьезных потерь, определенные способности у него были.