Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю - Алексей Исаев

Однако с другой стороны, и Красная армия, и вермахт с завидным упорством прошагали маршем по старым граблям. Германское командование не ожидало появления «из ниоткуда» резервов противника в излучине Дона, советское командование недрогнувшей рукой отправляло в бой неполноценные танковые соединения.

Немалую роль сыграли также субъективные факторы. В схватку в большой излучине Дона обе стороны вступили, располагая весьма туманными представлениями о противнике и его планах. Соответственно, собственные планы действий Сталинградского фронта и 6-й армии уже в самом начале сражения показали свою несостоятельность или, по крайней мере, несоответствие обстановке. Советский план исходил из того, что время еще есть, на Сталинград будет нанесен вспомогательный удар. Перспективной задачей фронта является помощь войскам на Кавказе контрнаступлением во фланг противнику формируемыми танковыми армиями. Штаб Паулюса исходил из предположения, что перед ним остатки разгромленных под Миллерово войск Юго-Западного фронта с вкраплениями резервов и Сталинград готов упасть в руки, как спелый плод.

Ввиду недооценки противника, Паулюс поначалу бросил в наступление на Калач сравнительно немногочисленные силы, подвижные соединения при слабой поддержке пехоты армейских корпусов. Когда же стало понятно, что разворошили улей и колонны снабжения танковых и моторизованных дивизий уничтожаются противником, оставалось только держаться и ждать подхода пехотных дивизий в большую излучину Дона.

Для командования Сталинградского фронта немецкий танковый удар также стал неприятной неожиданностью, препятствующей нормальному восстановлению недавно рухнувшего фронта за счет резервных армий. В итоге имела место попытка сокрушить прорвавшиеся части противника контрударами танковых и стрелковых соединений, вводимых в бой по мере их поступления в распоряжение комфронта Гордова. Однако чуда не произошло: пришедшие на смену разгромленным армиям войска не обладали достаточным боевым опытом, и, кроме того, они были крайне слабыми в артиллерийском отношении. Полноценное механизированное соединение в составе войск Сталинградского фронта было только одно – 28-й танковый корпус, остальные страдали от низкой укомплектованности мотострелковых подразделений.

Все это вместе не создавало благоприятных предпосылок для разгрома самонадеянно прорвавшихся вперед подвижных соединений противника. Обладавшие сильной артиллерией и мощной воздушной поддержкой (в том числе и в отношении снабжения по воздуху), дивизии XIV корпуса были «крепким орешком», который оказался «не по зубам» резервным соединениям Сталинградского фронта. Кроме того, в большой излучине Дона в полной мере проявили себя реалии лета 1942 г., когда германская армия получила в свое распоряжение эффективные противотанковые средства. Теперь и Т-34, и КВ уверенно поражались противотанковой артиллерией на основных дистанциях боя. Не в упор, а именно на основных дистанциях боя, когда неопытный экипаж мог не распознать вражескую противотанковую пушку. Можно сколько угодно осуждать советское командование за поспешный ввод в бой танковых корпусов 1-й и 4-й танковых армий. Однако альтернативой этому было окружение 62-й армии минимум на неделю раньше, чем это произошло в действительности. Поспешность ввода в бой и органические недостатки танковых корпусов являются, скорее, ответом на вопрос, почему бои на правом берегу Дона не закончились разгромом немцев. Сценарий развития событий без танковых армий со всей ужасающей очевидностью показала ликвидация советского плацдарма в излучине Дона 15–20 августа 1942 г.

Хорошо известны слова Черчилля, сказанные им в палате общин во времена битвы за Британию: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов не было случая, когда столь многие были бы так обязаны столь немногим». В какой-то мере эти слова можно адресовать советским танковым корпусам, осыпавшим контрударами наступавшие на Сталинград немецкие соединения. В составе обычной танковой бригады было всего около тысячи человек, гораздо меньше, чем в стрелковой дивизии. Танки бригад ходили в атаки без пехотной поддержки, огня артиллерии, несли большие потери. Но именно танковые бригады были достаточно подвижным средством в руках командования Сталинградского фронта для оперативного реагирования на возникающие кризисы. Танковую бригаду можно было бросить в 200–300 км марш навстречу прорвавшемуся противнику. Кроме того, не должно складываться впечатление, что удары танков были для немцев вовсе безболезненными. При прорыве через оборону они неизбежно «снимали стружку» с пехотных частей немцев.

Потеря относительной «неуязвимости» и несовершенство организационной структуры приводили к тяжелым потерям бронетехники в ходе контрударов. Парировать возросшую поражаемость советских танков можно было соответствующими тактическими приемами, для которых требовался опыт. Его-то как раз и недоставало новичкам из танковых бригад формирования весны 1942 г. Тем не менее танковые атаки наносили противнику немалые потери и сдерживали его продвижение.

Вместе с тем необходимо признать, что поражение Сталинградского фронта было в значительной степени обусловлено сосредоточением против него значительных сил противника. Поворот на Сталинград немецкой 4-й танковой армии поглотил значительные силы, как стрелковые дивизии, так и танковые бригады. Если бы они остались на месте, то наверняка бы удалось избежать катастрофы 4-й танковой армии на Сиротинском плацдарме. Две армии, в том числе сильнейшая на Восточном фронте 6-я армия, для советских войск под Сталинградом было уже слишком.

Часть вторая Степной Верден

Чаще всего описание сражения непосредственно за Сталинград начинают с 13 сентября. Однако в начале сентября происходили события, непосредственно влиявшие на штурм города. Оборона Сталинграда – это один из типичных примеров защиты крепости не только силами защитников, но и интенсивным воздействием извне. Поэтому уже в начале сентября развернулись бои как на ближних подступах к городу, так и на фронте к северо-западу от Сталинграда. Более того, облик сражения за город во многом был определен присутствием так называемой «северной группы» войск Сталинградского фронта. Ее присутствие и воздействие диктовало не только распределение сил 6-й армии, но и направления ударов при штурме Сталинграда.

Сражение за семафор. Начало

Символом позиционных сражений Первой мировой войны стала фраза «бои за избушку лесника». В степях под Сталинградом было плохо и с лесами, и с лесниками, и с избушками. В оперативных документах войск, сражавшихся к северу от города, упоминается другой местный ориентир – семафор на железной дороге, идущей от Котлубани в сторону Сталинграда. Удивительно, как этот элемент путевого хозяйства пережил несколько жестоких сражений, не был свален атакующими танками или разнесен на куски снарядами и авиабомбами. Семафор у разъезда «564 км» в гораздо большей степени может претендовать на роль символа Сталинградской битвы, чем дом сержанта Павлова. Хотя бы потому, что он оказывался в центре событий гораздо чаще и упоминался в оперсводках до фронтового уровня включительно. Да и солдат обеих сторон в окрестностях семафора лежит намного больше, чем вокруг любого отдельно взятого дома в Сталинграде.

Ожидания немецкого командования относительно контрударов по флангу вышедшей к городу 6-й армии оправдались еще в августе 1942 г. Однако если в последних числах августа в контрударах участвовали соединения, случайно оказавшиеся под рукой, то в сентябре в бой пошли стратегические резервы. Сталинград вновь потребовал ввода в бой резервных армий.

Однако до сосредоточения соединений резервных армий контрудары наносились дивизиями, прибывшими «россыпью» и объединенными управлением штаба 1-й гвардейской армии. Штаб Москаленко мог быть просто перегруппирован ближе к Сталинграду вместе с частью первоначального (августовского) состава армии. К.С. Москаленко описывает это так: «Ставка решила нанести севернее Сталинграда удар силами 1-й гвардейской армии. Для этого было приказано, прежде всего, перегруппировать часть ее сил (38-ю и 41-ю гвардейские стрелковые дивизии) в район Лозное. Там надлежало включить в состав армии 39-ю гвардейскую, 24, 64, 84, 116 и 315-ю стрелковые дивизии, 4, 7 и 16-й танковые корпуса. После сосредоточения 1-я гвардейская армия должна была наступать в направлении совхоз Котлубань, Самофаловка, Гумрак с целью соединиться с частями 62-й армии. Получив приказ, тотчас же связались с 21-й армией. После того как началась передача ей нашей полосы с частью сил, я выехал в район Лозного. Туда же должен был вскоре передислоцироваться наш штаб, предварительно сосредоточив 38-ю и 41-ю гвардейские дивизии в районе ст. Котлубань» [168] . Названные Москаленко соединения были собраны с бору по сосенке. 24-я стрелковая дивизия была снята с Калининского фронта, 64-я стрелковая дивизия – из 8-й резервной армии Ставки ВГК, 84-я стрелковая дивизия – с Северо-Западного фронта, 116-я стрелковая дивизия – с Западного фронта. Как мы видим, дивизии были аккуратно вычесаны с центрального направления и брошены под Сталинград. К слову сказать, немцы не снимали для использования в боях за Сталинград ни одного соединения с других участков фронта до ноября.