В плену фантазий - Джоу Росс

О'Мейли окинул ее пристальным взглядом.

– Только будь предельно осторожна. Я вовсе не горю желанием выуживать тебя из какого-нибудь пруда.

– Не волнуйся, со мной ничего не случится. В машине Дезире позвонила по сотовому телефону Карин и договорилась встретиться с ней на студии. Через полчаса подъехали и остальные члены бригады, ответственной за утренний выпуск новостей. Несколько часов шла напряженная работа по монтажу отснятого Рафинадом материала. Наконец, уже на рассвете, Дезире подправила макияж и проговорила перед камерой свой сенсационный репортаж.

В первой его часта она с присушим ей профессионализмом рассказывала о сути дела, а под конец обратилась к насильнику с личной просьбой, не сомневаясь, что это приведет детектива первого разряда Майкла Патрика О'Мейли в неописуемую ярость.

– Ну ты даешь! – Карин присела на краешек стола, рассматривая Дезире со странной смесью беспокойства и восхищения во взгляде. – Такого еще не бывало!

– Спасибо. – Внезапно почувствовав себя душевно опустошенной и физически вымотанной, Дезире собрала бумаги с записями. – Его надо остановить.

– Пойми меня правильно: я вовсе не хочу сказать, что ты была не на высоте, но ведь ловить этого подонка – работа О'Мейли. Майкл не слишком обрадуется после этого выпуска, – напомнила ей Карин.

– Ясное дело, ему захочется прикончить меня, – легко «согласилась Дезире. – Тебе потребуется прибегнуть к всевозможным женским чарам, чтобы удержать его от такого поступка!

Карин очаровательно покраснела, и Дезире весело рассмеялась. Попрощавшись с подругой, она вышла из студии и поехала домой по темным и пока еще пустынным улицам города.

Первое, что она увидела, остановившись у своего викторианского коттеджа, был незнакомый автомобиль – обтекаемый черный «порше», припаркованный у обочины. Когда передняя дверца медленно открылась, Дезире протянула руку к мобильному телефону, намереваясь набрать номер «службы спасения». Свет уличного фонаря упал на лицо вышедшего из «порше» мужчины, и Дезире облегченно вздохнула, узнав Романа.

– Что вы тут делаете? – поинтересовалась она, выходя из машины.

Он направился к ней легкой, пружинящей походкой прирожденного хищника, но почему-то Дезире сейчас не ощущала исходившей от него всего несколько часов назад смутной угрозы.

– Я беспокоился о вас, – просто ответил Роман.

– Я работала...

– А вам никто никогда не говорил, что вы работаете слишком много?

– Когда и сколько я работаю – не ваше дело, – огрызнулась Дезире.

– Это я и твердил себе с тех пор, как подъехал к вашему дому и принялся ждать, когда же вы вернетесь домой.

– Право же, в этом нет никакой необходимости, – пробормотала Дезире. Сейчас у нее и так голова идет кругом – не хватает еще разбираться с сердечными делами.

Роман видел, что Дезире едва держится на ногах от усталости. За последние несколько часов она даже похудела, а ее обычно свежее лицо было почти белым, напоминая хрупкий фарфор.

– Вы хотите, чтобы я ушел?

Забавно, но этого-то ей как раз и не хотелось. Подумав, что после записи репортажа – и особенно его последней части – она все еще слишком возбуждена и едва ли сможет немедленно заснуть, Дезире ответила:

– Ну, раз уж вы приехали, то заходите... Несомненно, Роману доводилось слышать и более изысканные приглашения. Однако, страстно желая заполучить Дезире любым доступным ему способом. Роман вошел в коттедж следом за ней.

Глава 10

Обстановка дома отражала характер и предпочтения Дезире и казалась столь же женственной, как и ее Чудесное имя.

Роман понял, что, продумывая каждую мелочь, девушка дала волю своим чувствам. Стены были оклеены кремовыми обоями, на которых сплетался узор из цветущих фиалок. На отциклеванном добела паркетном полу разбросаны коврики, а на окнах с закругленным верхом висели кружевные занавеси с широкими оборками.

Домик не поражал своими размерами, однако благодаря высоким потолкам и умело подобранной мебели казался более просторным, чем на самом деле.

– Вы отлично тут поработали, – с одобрением сказал Роман. , Скинув пальто, Дезире оглядела гостиную так, словно видела ее впервые.

– Мне было приятно заниматься домом, – призналась она, так как действительно гордилась результатом своих трудов. Затем она повесила пальто на затейливую латунную вешалку, которую не так давно разыскала в антикварном магазинчике напротив студии.

– Заметно, что вы трудились с любовью... Роман остановился перед зеркалом в позолоченной раме – оно висело на фиалковой стене и было украшено атласной лентой цвета лаванды. Усталое лицо Дезире отразилось в зеркале, и Роман подумал, что, если когда-нибудь эта женщина посмотрит на него с тем же огнем, который загорелся в ее взоре, когда она заговорила о своем доме, он не задумываясь женится на ней. Даже несмотря на смертельную бледность и темные круги под запавшими глазами, Дезире казалась ему самой прекрасной женщиной на свете. Роману пришлось сунуть руки в карманы брюк, чтобы подавить желание прикоснуться к ней.

– Ну, – заговорил он, поворачиваясь к Дезире, – что же за сверхважный звонок вытащил вас из дома посреди ночи?

Огонек померк в золотисто-топазовых глазах – как будто налетевший ураган неожиданно задул теплившуюся в темноте свечу.

– Снова маньяк-насильник.

– Очередное изнасилование? – Роман сам удивился, что его голос звучит так отчужденно.

– Девушку обнаружили в Журавлином пруду. Внезапно перед внутренним взором Романа предстало видение, которое явилось ему накануне вечером: Дезире в воздушной белой сорочке на берегу маленького пруда и в руках у нее – букет кроваво-красных роз.

– На сей раз он убил ее... – медленно проговорила Дезире.

Роман с ужасом понял, что уже знает это. Он быстро посмотрел на свои руки, словно ожидая увидеть их обагренными кровью незнакомой ему молоденькой девушки.

Его распирало желание расспросить Дезире о случившемся, однако он понимал, что она совершенно вымоталась, а потому решил поговорить позже.

– Послушайте, – сказал он, – я вас только задерживаю. Будет лучше, если я уйду.

– Нет-нет, – быстро возразила она. Ей вовсе не хотелось оставаться одной. Особенно после того, что случилось. – Не уходите... – В обычных обстоятельствах она ни за что не унизилась бы до просьбы, которая больше всего походила на робкую мольбу. Но ведь и обстоятельства едва ли можно назвать обычными, правда? – В любом случае я слишком взвинчена и не смогу сразу заснуть.