Зеркала (СИ) - "Джиллиан"

— Кира получала пятьдесят тысяч за предсказание. Я видел распечатку с карточки.

Повисшая тишина подсказывала, что теперь ошеломлён Михаил Петрович.

Кира, которой пришлось здесь снять перчатки — слишком жарко для них, напряжённо вслушивалась, изумлённая и даже испуганная. Пятьсот тысяч за предсказание! Вспомнить только, что она четыре раза входила в комнату с зеркалом с вопросами от банкира… Она нервно сжала руки: да с такими деньгами она давно бы сбежала от всех, кто в последнее время заставлял её смотреть в зеркало!

— Ничего себе… — прошептал рядом не менее изумлённый Дмитрий. И тихо рассмеялся: — Кира, да ты у нас богатая невеста…

Далее Тим и Михаил Петрович начали негромко и активно обговаривать, на чью именно карточку пересылал эту сумму банкир, полагая, что пересылает предсказательнице. А Дмитрий, так и сидевший рядом, тихонько сказал, что зря они не спросили у директора холдинга, сколько пересылал он. Кира же молчала, ошеломлённая, и пока думала лишь об одном: неужели те двое, а затем трое грели руки на этих деньгах? Но как? Каким образом они это сделали?

Немного придя в себя, она снова прислушалась к разговору Тима и Михаила Петровича. Беседа, как обнаружилась, шла уже довольно миролюбивая — по интонациях разговаривающих. Но вникнуть в смысл этой беседы для Киры оказалось тяжело. Она хмурила брови, вслушивалась изо всех сил, но ничего не понимала в тех терминах, которые то и дело мелькали в речи оживлённых собеседников. Хуже того: чуть позже (Кира даже не поняла, кто именно начал) оба перешли на английский язык!

Не выдержав, Кира прошептала:

— Дмитрий, ты понимаешь, о чём они говорят?

— Кира, спасибо, — прошептал тот в ответ. — Я думал, что один здесь такой бестолковый. — И спохватился. — Извини, не хотел обидеть. Английский я знаю, но не в терминах экономики.

Она в ответ пожала его руку, с локтя которой из какого-то страха и нежелания чувствовать себя беспомощной до сих пор не убрала ладони. Но конец беседы, когда двое перешли снова на русский язык, и Дмитрий, И Кира всё же поняли. Тим и Михаил Петрович договорились о какой-то банковской операции, в которую Тим решил вложить некую сумму. Напряжённо вслушиваясь, Кира, которую Дмитрий вывел в секретарский «предбанник», поняла, что банкир самолично провожает Тима до двери, причём, судя по прорвавшимся эмоциям, он уговаривает его приезжать почаще — пообщаться по-дружески.

Когда девушку доставили в машину, где Тим снова оказался рядом, она молчала, очень озадаченная. Впрочем, вместо неё заговорил Дмитрий.

— Тим, ты так глубоко разбираешься в финансовых… — Дмитрий озадаченно замолчал, видимо, не зная, какое слово лучше использовать. — Ну, в финансовых операциях? Или как там это называется?

— Так и называется, — неохотно сказал Тим. — Разбираюсь не очень глубоко, если честно. Чаще импровизирую.

— Впечатление от вашего с этим человеком разговора было однозначным, — удивлённо сказал врач. — У меня во всяком случае. Да и у этого Михаила Петровича тоже. Мне показалось, он считает тебя финансовым гением.

Тим чуть фыркнул и ладонью на плечо слегка прислонил к себе Киру.

— Как насчёт пообедать где-нибудь?

— Не отказался бы, — признался Дмитрий. — Чувствую себя так, будто провёл операцию, которая потом будет сниться в страшном сне.

— Тогда сворачивай — за углом неплохой ресторанчик.

— Но как в ресторане буду я? — медленно спросила Кира, пальцем в перчатке проводя по верхнему краю своих очков.

— Не бойся. Здесь хорошая система кабинетов, — отозвался Тим. — Попросим убрать зеркала в одном из них.

— Ты здесь уже бывал?

— Угу.

Их и в самом деле после небольшой заминки проводили в закрытый кабинет, где Дмитрий помог Кире освободиться от повязки на глазах. Растирая кожу вокруг глаз, девушка с внезапной грустью подумала, что выглядит наверняка не самым лучшим образом: кожа, кажется, здорово сморщилась за часы, пока её стягивала повязка. А потом мрачно решила: возможно, и Тиму всё равно, как она выглядит. Так что кукситься зря?

— Чего злишься? — бесцеремонно спросил Тим, за небольшим круглым столом севший напротив.

А Дмитрий с любопытством заглянул в её глаза.

— Я не злюсь, — как можно спокойней ответила она. — Мне хочется домой. Здесь надо быть… — она подумала, — в форме, а дом хорош тем, что можно расслабиться.

— Согласен, — ухмыльнулся Тим. И добавил вредным голосом: — Насчёт — домой.

Когда она сообразила, какой смысл он вкладывает в её выраженное вслух желание: «Хочется домой», она не смогла быстро и ярко отреагировать. Слишком устала от напряжения, в котором держалась уже несколько часов. Только мельком глянула в его пронизывающие глаза и снова опустила взгляд на тарелку, заглушив вздох.

Но руки удержать не смогла. Вилка продребезжала по краю тарелки, и Кира просто опустила вилку и схватилась за бокал с соком. Успела увидеть, как Дмитрий отвёл взгляд от судорожно плещущейся в бокале жидкости, как Тим вскинул бровь на её дрожащие руки. Поднятый бокал опустила, но пальцев с его ножки не убрала. Не поднимая глаз, сказала, стараясь быть бесстрастной:

— Мне всё равно, в сущности. Домой — так домой. Но ещё лучше — забиться в какую-нибудь нору, где темно и тихо. Да, я слабая. Да, я устала. Кто попробовал с завязанными глазами пройти хотя бы с час, пусть и с помощью, тот бы меня понял.

— Кира, успокойся.

— Я спокойна, как танк. — Она опустила руки на колени, чтобы мужчины не смотрели, как трясутся пальцы.

— Что тебя тревожит? — бросил Тим.

— Твои слова. Про то, что тот, который директор, сделает попытку снова заставить меня… А этот? Банкир? Ты так здорово говорил с ним! — Кира попыталась произнести это с сарказмом. — Вы, кажется, даже подружились… Смог предложить ему что-то выгодное, не так ли? А что со мной? Уж прости, Тим, вынуждена быть эгоисткой, но мне до ужаса интересно: будет ли меня этот банкир преследовать, или как? Он же пообещал встречный иск подать, не так ли?

— Кира…

— И что мне теперь делать? Всю жизнь прятаться от зеркал, а теперь ещё и от этого… Михаила Петровича, с которым ты так любезно общался? От тех прихлебателей, как ты их назвал, которых натравит на меня…

— Кира!..

— Знаешь, чего мне хочется больше всего на свете? — Вздрагивая от бушующего внутри азарта, странного, подталкивающего её делать невероятные поступки, мало того — делать назло всему, девушка уставилась в суженные глаза Тима. — Знаешь? Нет? Мне хочется выйти в общий зал и… И посмотреть, долго ли я продержусь. А что? Любопытная идея… Пусти меня!!

Тим внезапно оказался рядом, резко взял её за плечи, подняв с места, и жёстко встряхнул — так, что она чуть язык не прикусила. А он всё смотрел ей в глаза, и Кира даже в поднимающейся истерике почуяла, что происходит нечто странное: она смотрит на него и не может отвести взгляда, погружаясь в податливую и пронзительную глубину голубых глаз, которая всё расширяется и расширяется, будто впитывая её в себя… Время мягко перелистнуло страницы, и девушка пришла в себя. И не поняла. Ногами до пола она не доставала, висела на обнявшем её Тиме, как маленький ребёнок, сама обхватив его за шею, подбородком на его плече. Дмитрия рядом не было.

— А где он? — прошептала Кира.

— Я попросил его выйти, — тоже шёпотом отозвался Тим.

— Стыдно-то как… Прости, Тим.

— Прощаю. Я не сообразил, что лучше не оставаться в городе.

— Обед вам испортила…

— Кира, заткнись. Проревёшься дома, ясно?

— Ясно…

Вернулся невозмутимый Дмитрий, помог ей снова надеть повязку на глаза. Киру вывели из кабинета, а потом из ресторана. На обратном пути, выдохшаяся, она спала на плече Тима, а тот не то чтобы не возражал, но ещё и поддерживал её голову на своём плече. Когда Леонтий открыл ворота во двор дома, Кира даже не стала дожидаться, когда машина встанет на месте: открыла дверцу, вывалилась ногами в снег, благо скорости-то уже пшик, и помчалась со всех ног к двери в дом, сдирая на бегу повязку, запутавшуюся в волосах.