Черный гусар - СкальдЪ

награде хлопотать для всех участников «Боролдайского дела». Так он решил обозначить в рапорте минувшую схватку. Она случилась недалеко от небольшой речки Боролдай, и название было взято не с потолка.

— С радостью вновь увижусь с вами, Петр Иванович. И с вами, доктор. Держись, Андрей, оставляю тебя в надежных руках, — Соколов кивнул им всем разом, для порядка осмотрел гусар и легко запрыгнул в седло. — Рысью! Марш!

Гусары ускакали. Петр Иванович повернулся к доктору и уряднику.

— Пора возвращаться в Чимкент, — сказал он.

Анцибал* — черт.

Кафир* — неверный.

Мультук* — среднеазиатское кремнёвое ружье.

Сажень* — 2.16 метра.

Глава 11

Ротмистр Тельнов и находившийся с ним подполковник Оффенберг долго и обстоятельно слушали мой рапорт, как только я с гусарами вернулся к эскадрону.

— Что ж, полагаю, вы прекрасно показали себя в первом бою, — резюмировал Оффенберг. — Бой оказался первым не только для вас, но и для всего полка. Мы впервые вступили в дело в Азии, и вступили хорошо. Поздравляю, Соколов! Так держать!

— Благодарю. Мы с Некрасовым старались. Да и разведчики наши оказались на высоте. Я хочу еще раз подчеркнуть, что они великолепно сражались. Особенно вахмистр Козлов и Петрушин.

— Я передам полковнику Дике. Он их отметит.

После доклада к нам присоединились Костенко, Кузьмин и Самохвалов. Товарищи шумно поздравили с успехом и угостили вином, отмечая небольшую, но все же победу, после чего мне позволили идти отдыхать. Направляясь к палатке, которую разбил услужливый Архип, я слышал, как Тельнов отдает приказы, на всякий случай удваивая караулы.

Было душно и жарко, неподалеку ухал филин. В палатке не спалось и я перетащил складную кровать под чинар. Долго ворочался и глядел в такое близкое, казалось до него можно рукой дотянуться, небо.

После первой в новой жизни схватки меня долго трясло и не отпускало. А под утро, когда все же удалось задремать, снились тягомотные, неприятные кошмары. Визжащие бухарцы бросались на разведчиков со всех сторон, резали саблями и кинжалами, вязали веревками и куда-то тащили. В общем, спал я плохо. Да еще и за Андрея переживал. И хотя доктор Покрышкин клятвенно заверил, что с другом все будет в порядке, полностью ему я не верил. Знаем мы этих эскулапов!

Утром я выпил чаю, перекусил колбасой и, возглавив разведчиков, выдвинулся до Чимкента. На сей раз дорога не доставила никаких неприятностей. А на месте нашей схватки уже трудилась похоронная команда из города.

В Чимкенте все оказалось хорошо. Слухи о волнениях среди народа оказались сильно преувеличены. Люди жили спокойной обыденной жизнью.

Некрасова устроили со всем возможным комфортом, положив в крепостной лазарет и сделав новую перевязку. Тем более, из Петербурга прибыло несколько сестер милосердия из Крестовоздвиженской общины. Три из них постоянно находились в Чимкенте. Руководила ими суровая и мрачная сестра Ульяна, монументальная тетка гренадерского роста с внушительной грудью. Понятное дело, подобный внешний вид к романтике не располагал. Зато две ее помощницы, миленькие и легко краснеющие девушки Ася и Татьяна выглядели чудо как хорошо. Им очень шли строгие коричневые платья, накрахмаленные чепчики и белые фартуки.

— А ты прекрасно устроился, Андрей, — заметил я, оглядывая помещение и дожидаясь, когда Ася, для порядка напомнив, что «выздоравливающего не следует утомлять», покинула палату. Заговорщицки подмигнув боевому товарищу, я понизил голос. — Небось, уже амуров начал подпускать, а?

— Иди ты, Соколов! — он хотел кинуть в меня подушкой, но резкое движение вызвало приступ кашля и заставило его охнуть от боли.

— Можешь не оправдываться, я все понимаю. Ты еще тот ходок!

— Эх, жаль, что меня так быстро сбрили, — посетовал он, когда отсмеявшись, мы разговорились. — А ты молодцом оказался. Я доктора расспросил, он тебя хвалит.

— Без хорошего начала, и финал будет так себе. А начинал как раз ты, — я незаметным движением переправил ему под подушку пачку папирос. Все же курить в госпитале запрещалось.

Выйдя от друга, во дворе я повстречался с коллежским асессором Пашино. Фамилия у него оказалась необычной, впрочем, как и внешность. Сейчас, при дневном освещении, я его разглядел, как следует.

Среднего роста, с окладистой бородой и зелеными очками в кожаной оправе, с мягкой широкополой шляпой на голове*, вид он имел какой-то провинциальный и при том симпатичный. К тому же на нем красовалась цветная рубаха, широкие шаровары и начищенные до блеска сапоги. В общем, необычный господин. В нынешнем году ему исполнилось тридцать лет.

— А вот и наш бесстрашный герой! Как вы себя чувствуете? — он улыбался и первым протянул руку. Отвечая на пожатие, я и не подумал обижаться на несколько фамильярный тон. Напротив, мне показалось, что с таким человеком, лишенным лишней условности, общаться не только легко, но и интересно.

— Благодарю, прекрасно. А вы как, Петр Иванович?

— И я схожим образом, — он открыто рассмеялся. — Михаил, предлагаю обращаться друг к другу по имени. Как вам идейка?

— Согласен.

Прохаживаясь по дворику, мы разговорились. Чуть позже к нам присоединился комендант, а затем все выдвинулись встречать въезжающий в город наш первый эскадрон. Началась обычная суета — размещение гусар и коней, хлопоты о провианте, организационные вопросы.

В Чимкенте я долго не задержался. Еще раз навестив Некрасова и пожелав другу скорейшего выздоровления, отправился дальше. Пашино остался с полковником Дикой и штабом полка.

До Ташкента, столицы Туркестанского края, добрались без всяких происшествий. Сам город утопал в цветущих садах. По крайней мере, со стороны Чимкента. Дома прятались в зелени, а воздух казался чистым, наполненным запахом пыльцы и мёда.

В Ташкенте проживала вся администрация края. Кроме самого временно исполняющего обязанности губернатора генерала Романовского, который прибыл сюда в прошлом году, здесь находились командиры частей и подразделений, полковники, священники, купцы и множество чиновников.

Отдельно стоило упомянуть нескольких человек. Генерал-майор Головачев являлся губернатором Сыр-Дарьянской области, подполковник Дмитровский командовал его штабом. Колпаковский управлял Семиреченской областью. Военный инженер полковник Яков Иванович Краевский руководил отдельным Кириучинским отрядом пехоты, а подполковник Абрамов — Джизацким. Войсковой старшина и уральский казак Василий Родионович Серов фактически занимался вопросами безопасности на всей огромной территории края. Бесстрашный, богатырского сложения, неоднократно раненый, всегда на белом коне и в белой папахе, еще более увеличивающий его рост, в белой черкеске, полковник Пистолькорс командовал всей кавалерией.

Временным губернатором не так давно, на смену Черняеву, взявшему без разрешения Ташкент и попавшему в опалу за нарушение приказа, назначили генерал-лейтенанта Романовского Дмитрия Ильича. Человеком он оказался прямым и решительным. А для престижа, столь необходимого в Азии, держал себя по отношению к местным гордо, неприступно, но