Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне - Федор Раззаков

Неприязнь Высоцкого к Риду ширилась и крепла по мере того, как последний все чаще приезжал в СССР не только как артист, но и в качестве борца за мир. Нелюбовь эта зижделась на той основе, что Высоцкий, как истинный либерал, не мог простить Риду того, что он, будучи иностранцем, вместо того чтобы критиковать СССР и способствовать его реформированию, поддерживает кремлевское руководство, тем самым оттягивая момент начала реформ. А последние в понимании Высоцкого, видимо, должны были напоминать то, что происходило тогда в Западной Европе, где еврокоммунисты объединялись с буржуазными партиями, пытаясь таким образом построить светлое будущее. Вот почему, к примеру, Высоцкий уважал позицию своей жены Марины Влади, которая была еврокоммунисткой (и участвовал в агитационных мероприятиях Французской компартии, за что та, в свою очередь, выпускала его диски), но высмеивал позицию Анджелы Дэвис, поскольку та была членом компартии США — самого верного союзника КПСС. Поэтому не случайно в песне «Жертва телевидения» (1972) Высоцкий намекает, что защищать эту американку могут разве что обитатели «психушки».

…Ну а потом, на Канатчиковой даче,Где, к сожаленью, навязчивый сервис,Я и в бреду все смотрел передачи,Все заступался за Анджелу Дэвис.

В 1977 году Высоцкий оказывается на одном из митингов новых левых в Париже и, потрясенный увиденным, пишет стихотворение «Новые левые…», где его позиция была выражена наиболее емко:

Новые левые — мальчики бравые,С красными флагами буйной оравою,Чем вас так манят серпы да молоты?Может, подкурены вы и подколоты?!Слушаю полубезумных ораторов:«Экспроприация экспроприаторов…»Вижу портреты над клубами пара —Мао, Дзержинский и Че Гевара…И не надеюсь, что я переспорю их,Могу подарить лишь учебник истории.

Кто такие французские «новые левые»? Это противники еврокоммунистов, которые разглядели в их реформизме (смычке с буржуазными партиями) не только предательство, но и будущее поражение коммунистического движения. Отметим, правильно разглядели. Но Высоцкого их радикализм испугал, поскольку он увидел в нем повторение 17-го года, когда большевики-радикалы выбросили за борт истории болтунов-либералов, чем, собственно, и спасли Россию от грядущего распада (пусть и ценой огромных жертв). Высоцкий новой «экспроприации» боится, поскольку ему есть что терять: ту самую «жизнь красивую на блюде», которую он заполучил, женившись на французской кинозвезде. Поэтому будущее своей страны он связывал с тем путем, который прокладывали еврокоммунисты, а не «новые левые».

С Дином Ридом все было диаметрально наоборот. Он именно «новый левый», который призывает с оружием в руках биться за справедливость, за «коммунистическое завтра». На его знамени нарисованы два человека из того списка, озвученного Высоцким: Дзержинский и Че Гевара. Что касается Мао, то его идеям он поклонялся в конце 60-х, но после того как тот умер (в 76-м) и Китай стал сворачивать на путь капиталистических реформ, китайский социализм Риду уже не импонировал. Поэтому место Мао в графе симпатий Рида занял руководитель Организации Освобождения Палестины Ясир Арафат, который совмещал в себе как умеренного реформиста, так и радикала. Высоцкий к арабам относился с опаской, видимо, считая их нахлебниками (на деньги СССР спонсировалась та же ООП). Вспомним строчки из его песни «На таможне» («В ноябре третьего…»):

…Они (арабы. — Ф. Р.) к нам ездят неспроста —Задумайтесь об этом!И возят нашего ХристаНа встречу с Магометом…

Уверен, что Арафат занял не последнее место в «списке злодеев» Высоцкого, хотя Туманов его и не упоминает (зато проговаривается про другого ближневосточного лидера — Муамара Каддафи).

Как истинный либерал Высоцкий с большим скепсисом относился к той борьбе за мир, которую провозглашал Кремль. В те годы среди либералов была популярна саркастическая присказка по поводу этой борьбы: «Мы будем так бороться за мир, что камня на камне не оставим». Советские либералы считали чуть ли не преступлением расточительство Кремля по отношению к тем же арабским (как и к другим развивающимся) странам, когда им ежегодно давались многомиллионные кредиты (точная их сумма не указывалась, но о том, что это были большие деньги, догадаться было несложно). Та же ситуация складывалась и вокруг гонки вооружений, которую либералы тоже не одобряли: им и здесь казалось, что Кремль тратит слишком много средств на поддержание военного баланса в мире. В своей «Балладе об оружии» (1974) Высоцкий проговаривается, что «блефуют крупно в основном ва-банк большие шишки. И балуются бомбою…» И хотя адресат назван не был, однако расшифровщики «фиг» прекрасно поняли, что речь идет как о западных «шишках», так и о родных советских (поэтому эта баллада, как и большинство других, и не вошла в предназначенный для нее фильм «Бегство мистера Мак-Кинли»).

У Дина Рида тоже были подобного рода песни, но у него всегда адресат фигурировал один — «шишки» из Белого дома:

И люди накинут в конце-то концовУзду на ракетных твоих жеребцов…

Под последними имелись в виду «жеребцы» Ричарда Никсона.

Конечно, было бы неверно обвинять в гонке вооружений только одну сторону (например, американскую), поскольку она была плодом усилий двух сверхдержав. Но все равно странно, когда советский либерал ненавидит американского борца за мир за то, что тот пытается выставить дураком не его правительство, а свое родное. Вроде бы радоваться надо. Ан нет — ненавидит. Видимо, считает, что его родина обойдется без добровольных помощников. В истории уже был прецедент подобного подхода, и я о нем уже говорил в начале книги — Хазарский каганат. Тамошние либералы (талмудисты) тоже считали, что их правители слишком много средств тратят на армию. В итоге талмудисты добились того, чтобы армия была сокращена со 100 тысяч воинов до 12 тысяч плюс 7 тысяч личной гвардии кагана. Когда кто-то из иностранных дипломатов удивился подобному пацифизму и выразил сожаление — дескать, добром это не кончится, — его попросили не вмешиваться (все, как в случае Высоцкий — Рид). Как писал историк Альтшулер:

«Каганат был первым транснациональным концерном рахдонитов. За бесперебойной работой этого грандиозного „предприятия“ следили евреи. Эта религиозная община со своим судопроизводством, развитой религиозной этикой обеспечивала через „менеджеров“ управление „фирмой“. Хазарский каганат, пытаясь избежать вооруженных конфликтов в своем многонациональном царстве, демилитаризовал население. Такая политика, безусловно, снижала опасность военных конфликтов внутри страны, но делала каганат уязвимым от внешней агрессии…»