Совершенно секретно - Александр Бирюк

Глава 4. На сопках Манчжурии: полковник Доихара

Личность Доихара Кендзи заслуживает отдельного рассмотрения, и на страницах данного исследования в полной мере это сделать было бы очень затруднительно. Но если поверить Фардобину и хоть на мгновение допустить, что Кендзи был платным агентом НКВД, то тогда следует признать, что, во-первых, знаменитый на весь мир Рихард Зорге был для хрущевской пропаганды кем-то вроде сталинского Стаханова, а во вторых, весь честной японский народ вместе со своим не слишком сообразительным императором до самого конца второй мировой войны находился в заложниках у таких отъявленных хапуг и мошенников, которые по беспринципности и лицемерию превосходили даже своих "нанимателей" — русских большевиков. Ведь Доихара Кендзи, по распространенной версии, был самым главным проводником идей потерявшего всяческую политическую объективность японского премьер-министра Танаки, он был глазами и ушами японской армии на континенте за пределами Кореи, он был в конце концов самым лучшим японским шпионом в Китае и достойным примером для подражания многим поколениям японских разведчиков включая нынешние времена. Короче, это был ас шпионажа и отъявленный патриот своей родины, а тут какой-то русский "беглец" Фардобин заявляет, что гордость японской нации не только способствовал, но и был главным организатором крушения всех планов Империи Восходящего Солнца в отношении советского Дальнего Востока!

Бьющая в глаза лубочность этого утверждения не позволяет сходу принять его на веру даже хоть в какой-то части, однако поразмыслив над ним более продолжительное время, можно заметить, что прорех и хвостов в этой версии не так уж и много, как кажется на первый взгляд. Стоит вспомнить примеры аналогичного свойства и характера, например историю "атомного шпионажа" — тогда на Сталина работал чуть ли не весь научно-технический персонал американского "Манхеттенского проекта". Есть еще более вопиющий пример: глава британской контрразведки и один из "архитекторов" ЦРУ Ким Филби — был также одним из самых продуктивных агентов Советов. Да что там Филби — поговаривают, что сам Мартин Борман передавал самую секретную гитлеровскую информацию прямиком в Москву начиная с самого начала своей нацистской карьеры, по крайней мере эта версия солидными историками отвергается не особенно активно. Вот и получается, что ничего невероятного в утверждении Фордобина в том, что главарь всей японской разведки в довоенные времена Доихара Кендзи ни на секунду не раздумывал над предложением командования Особого отдела 5-й Дальневосточной армии посотрудничать с Советами, нет. Дело было только за качеством связи и количеством средств, отпускаемых заинтересованной стороной на развитие этого сотрудничества…

Можно запросто догадаться, что услуги одного полковника Доихары стоили Советам гораздо больше, чем всех "фыньтянских генералов" во главе с самим Чжан Сюэляном. Пронырливый японец был фактическим создателем государства (а потом и империи) Маньчжоу-Го, когда потребовалось, он с треском выгнал из Мукдена строптивого наследника "фынтянской клики", возомнившего себя властителем всего Китая, и заменил его прозябавшим в безвестности Генри Пу И — последним китайским императором, свергнутым в 1913 году антифеодальной революцией. Безвольный Пу И также заупрямился новому назначению, но у Доихары были средства заставить этого отставного монарха поработать на Японию. Советы в лице "красного дальневосточного короля" В.К.Блюхера с радостью пошли на эту замену, потому что Сюэлян свое предназначение выполнил, организовав небольшую войну с СССР в 1929 году, чем заставил московское руководство проявить должное внимание к охране дальневосточных границ Советской империи и тем самым пойти на усиление позиций в этом руководстве самого Блюхера. Теперь предстояла игра крупнее — опытному интригану, превосходно изучившему все тонкости восточной дипломатии в бытность главным военным советником центрального правительства Китая, удалось заманить в Маньчжурию гораздо более крупного хищника (Японию), успешная борьба с которым сулила поистине колоссальные козыри в не менее значительной борьбе за власть в самой Москве. И в этих условиях Доихара Кендзи был поистине незаменим.

"…Пока в самой Японии шли дебаты по поводу того, — повествует Фардобин далее, — стоит начинать в Китае какую-либо военную или политическую акцию, или не стоит, Квантунская армия самостоятельно приступила к планомерной оккупации всей Маньчжурии. Наибольшую угрозу для Японии представляла Великобритания, почувствовавшая, что ее собираются выкинуть с Дальнего Востока навсегда и готовившаяся вынести этот вопрос на обсуждение Лиги Наций, но это были проблемы советского и японского правительств. Ни Хондзио,[206] ни Блюхер не собирались останавливаться в достижении своих собственных целей. Однако хитрый японец и мысли не мог допустить, что его просто-напросто используют — в декабре 1931 года полковник Доихара под видом инспекции наиболее опасных участков границы посетил Благовещенск, где ему было выдано золото на подкуп китайского генерала Иру Ма, которого незадолго перед этим японские войска выбили из Цицикара. Ма отступил на север, здесь его и нашел Доихара и стал якобы уговаривать его перейти на сторону японцев, даже предложил ему почетный пост военного министра нового государства. Торговля продолжалась недолго, и в конце концов сошлись на миллионе долларов золотом. Хондзио полагал, что проблема решилась благодаря исключительно его дипломатическому гению и потому продолжал вынашивать планы "умиротворения" и других китайских генералов, которые с готовностью брался осуществить Доихара, имевший с каждой "сделки" десять процентов комиссионных.

К началу 1932 года японская армия, не встречая особенного сопротивления ни со стороны китайцев, ни со стороны Советов, взяла под контроль всю территорию Маньчжурии, и таким образом первая часть плана Блюхера была осуществлена. Теперь нужно было приступать к нагнетанию обстановки на берегах Амура, и в этих условиях пришлось полагаться исключительно на своих японских "партнеров" — Доихара Кендзи и его помощника Итагаки Сейсиро, потому что русские руководители имевшихся к тому времени разведывательных резидентур в Харбине, Мукдене, Сеуле и Пекине погрязли в коррупции и интригах и частично были отозваны домой. Начался планомерный подкуп руководящего состава Квантунской армии, которые зачастую не имели никакого представления о том, от кого в конечном итоге получают деньги. Ящики с золотом переправлялись из Благовещенска в Нуньцзян на самолете и далее в Гирин под охраной особой команды полевой жандармерии. Таким образом за период с 1931 по 1934 год было переправлено около 20 тонн золота,[207] и можно сказать, что все это золото и обеспечило Блюхеру практически неограниченную власть на Дальнем Востоке, и звезда могущественного командарма закатилась только тогда, когда он, поверив в свое высшее предназначение, стал допускать одну ошибку за другой.

…Я в то время находился уже в Америке, но продолжал следить за событиями на Дальнем Востоке не только из газет, но и из своих собственных источников, которые некогда создал специально для такого случая. Первым проколом командарма была продажа властям Маньчжоу-Го Китайской Чанчуньской железной дороги[208] в 1935 году, и это показалось очень подозрительным Сталину, перед которым Блюхер до этого за свои действия практически не отчитывался. Могу предположить, куда ушли полученные деньги — на уплату услуг Доихаре и подобных ему. Но Блюхер не рассчитал сложившейся расстановки сил — к этому моменту с неразберихой в московском руководстве было покончено, и Сталин был уже не тот "один из правительства", каким он был во времена нэпа. Последовавшие за этим кровавые чистки кадрового состава Дальневосточной армии были частью сталинского плана по устранению Блюхера с политической сцены — зарвавшийся командарм представлял уже угрозу не только Сталину, но и всему государству. Между тем Блюхер недооценил опасности и продолжал раскручивать маховик военной напряженности на границах подвластных ему владений в надежде вызвать долгожданный конфликт между японской Квантунской и советской Дальневосточной армиями, и это в конце концов вышло ему боком. После неудачно проведенной операции в районе озера Хасан, в которой потери Красной Армии были почти вдвое больше, чем у японцев, Блюхера сняли с его поста, увезли в Москву и убили в подвалах НКВД — суда не было. До сих пор ходят слухи, что командарм умер от пыток, может это и так, но ясно, что такой исход был запланирован — именно так расправлялись монархи в средние века с непокорными вассалами. Но дело было сделано: в результате стараний Блюхера японцы объявили войну Чан Кайши, и Сталину, который за десять лет до этого принял ошибочное решение поддержать некомпетентных в вопросах большой стратегии китайских коммунистов, пришлось исправлять положение. Это было нелегко — разведсети в Китае как таковой не существовало, японцы, сотрудничавшие с Блюхером, новым хозяевам советского Дальнего Востока не доверяли, к тому же большинство из них, по сути, получило уже от Советов все, что хотело, а самое главное звено связи Блюхера с полковником Доихара — начальник Дальневосточного управления НКВД Генрих Люшков — сбежал в Маньчжурию и ничем Сталину в его проблеме помочь не мог. В этих условиях всю дальневосточную политику СССР приходилось создавать заново".