Мой адрес – Советский Союз! - Геннадий Борисович Марченко

– Я убью тебя, ублюдок! – орал соперник, брызжа слюной во все стороны. – Клянусь Аллахом, завтра на ринге ты станешь покойником!

Работающие сериями фотовспышки свидетельствовали о том, что владельцы фотокамер не теряли время даром. И то, это ж их хлеб, попробуй, упусти столь лакомый кадр – редактор голову открутит. Телеоператорам легче – камеры у них как направлены на эпицентр событий – так и старайся не дёргаться, не мазать картинку.

Но мне сейчас, честно говоря, было не до проблем снимающей и пишущей братии. Тут мы с Али едва морды друг другу не набили раньше времени. В общем, на этом пресс-конференция и закончилась, на такой вот патетической ноте. Надувную куклу мы брать не стали, я подарил её корреспонденту журнала «Ринг», тот не отказался, расценив это как шутку, и даже попросил оставить на резине автограф. Мол, эта кукла украсит офис редакции.

– Что это было, Покровский?! – прошипел Козлов, покидая следом за мной конференц-зал через служебный выход. – Вы с ума сошли? Это же международный скандал!

– Да бросьте вы, мистер Козлов, – встрял ухмылявшийся Левински. – Когда от поединка большие ожидания – принято нагнетать атмосферу. И сами боксёры не против, скажем так, пошалить. Али ведь первым начал провоцировать вашего подопечного, и тот всего лишь нет остался в долгу. Хотя, признаться, затея с «уткой» даже для меня стала, хм, откровением. Ну ничего, пусть знают, что у русских с юмором всё в порядке.

Борис Яковлевич продолжал бурчать всю дорогу до отеля, да и там всё никак не мог успокоиться. А утром, когда я вернулся с пробежки, оказалось, что Козлову позвонили из консульства, и мой куратор получил за меня серьёзный нагоняй. А меня, по его словам, по возвращении в Союз меня могут ждать серьёзные проблемы. Особенно если я проиграю. Так что у меня появился ещё один дополнительный стимул приложить все силы для победы в бою с Али.

Кстати, фото, где я протягиваю Али «утку», красовалось на первой полосе «Нью-Йорк Таймс». Текст за подписью Энтони Блейда сводился к тому, что русскому, кажется, удалось вывести своего соперника из себя, и будет интересно посмотреть, захочет ли Мухаммед Али уничтожить оппонента уже в первом раунде. Что ж, мне тоже интересно.

Ну а в новостях по всем каналам, конечно же, тоже крутили этот момент. Нет, всё-таки неплохо придумано, даже самому понравилось. Вот только если проиграю, да ещё каким-нибудь нокаутом в ранних раундах… Лучше думать о чём-нибудь приятном.

О жене, например. И вдруг так захотелось услышать её голос, что не выдержал, поднял трубку телефона. Звонки из номера на другой континент обходились дорого, и вешать всё это на телекомпанию – организатора этого боя, казалось мне не совсем удобными. Но вот сейчас, когда на том конце земного шара уже вечер и Полина, скорее всего, дома, что-то прямо-таки засвербело внутри, настойчиво взывая позвонить. В общем, набрал знакомый номер и сквозь помехи услышал такой родной и любимый голос:

– Алло! Женька?

– Привет, Полька! А ты как догадалась?

– Так ведь диспетчер предупредила, что звонок из Нью-Йорка, ну а кто ещё оттуда может звонить?

– Точно! Мог бы и сам догадаться… Как у тебя дела?

– Да вроде всё нормально, с Настей и Вадимом чай пьём с пирожными… Привет тебе передают!

– Слышу, слышу, – на моём лице улыбка стала ещё шире. – И им тоже передавай привет. Соскучился по вам – сил нет. Звоню из номера отеля. Раньше не звонил, потому что дорого. Тут звонки хоть и за счёт принимающей стороны, вроде и капиталисты, а всё равно за чужие деньги переживаю, такой вот я человек… Отель, кстати, высший класс, мы с одном номере с моим куратором живём, а в другом мой тренер и врач разместились.

– А кормят как?

– В меню есть такие блюда, о которых ты и не слышала. Мне вот, к примеру, лобстеры понравились, мясо нежнейшее. Причём мы еду заказываем в номер.

– Ну вы прям буржуи, – негромко рассмеялась она. – На Кубе у нас такого не было, хотя лобстеров я там пробовала, так что не надо про неведомые деликатесы… Женька, у тебя же ведь сегодня бой?

– Ага, через три часа выдвигаемся, а в 10 вечера по местному времени выходим на ринг. Так что держите там за меня кулаки. И не проспите прямую трансляцию.

Газету с программой ещё до отлёта читал. У Свердловска разница по времени с Нью-Йорком 9 часов, так что Полина посмотрит бой утром. У них там уже будет понедельник, но в филармонию с утра бежать обычно ей не нужно было, там, в обители культуры, раньше 10 движуха не начиналась. Хотя бой может и затянуться, но, думаю, жена в состоянии пожертвовать одной репетицией, если она у них вообще стоит в графике.

Оказалось, что смотреть они будут втроём с Вадиком и Настёной. И ночевать друзья будут у нас, благо что имеется гостевая спальня. Нормально, втроём веселее… Ну, вы поняли, в каком смысле, в СССР «тройнички», думаю, большая экзотика. Не так наши люди в подавляющем своём большинстве воспитаны.

В общем, памятуя о том, что одна минута разговора стоит 15 долларов, я постарался не растягивать удовольствие. Успел сказать, что вернусь с подарками и перекинуться парой слов с Вадимом, прежде чем окончательно попрощаться. Главное – получил заряд положительной энергии.

Позвонили между делом из консульства. Трубку поднял Козлов, я в это время чистил зубы перед сном, и стук в дверь ванной меня немного озадачил.

– Евгений, быстро к телефону! Брежнев на проводе!

Ничего себе! Вытирая на ходу рот полотенцем, я рванул в комнату.

– Покровский на проводе!

– Женя, здравствуй! – услышал я на том конце провода знакомый голос. – Мне тут свежую запись показали с сегодняшней пресс-конференции… Ну ты молодец, здорово придумал с этой «уткой» и судном, достойно ответил на резиновую бабу.

Брежнев хохотнул.

– Как вообще настроение?

– Боевое, Леонид Ильич!

– Молодец, по голосу слышу, что не боишься. Желаю тебе и на ринге держаться так же уверенно, как на пресс-конференции.

– Спасибо, Леонид Ильич! Я, кстати, подарок вам купил, если не получится встретиться лично, то передам через товарища Козлова. Это мой куратор со Старой площади.

– Подарок? Хм, подарки мне часто дарят, и не всегда нужные, но от тебя приму с радостью. Надеюсь, нам ещё доведётся встретиться лично.

Вернув трубку на рычажки, я прочистил пересохшее от волнения горло. Да уж, не каждый день доводится говорить с первым лицом страны. Не каждый, но