Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya

— Я передам вашу просьбу, но сейчас все заняты подготовкой к приближающейся Конференции эрцгерцогов, так что придется подождать до тех пор, пока она не закончится. Тем не менее…

Есть шанс, что нужные записи могут быть в Храме, — предположил Карстедт. Это казалось вполне возможным, ведь первые упоминания о ритуале были именно в библии Епископа. Но потом я вспомнил слова леди Розмайн.

— По словам леди Розмайн, ритуал был описан только в ее Библии Верховного епископа, которая содержала в себе текст молитвы, а также несколько изображений, связанных с церемонией, — я поделился своими воспоминаниями, чтобы не оставлять лишних надежд. — Тем не менее, внезапное наступление весны удивило и ее, — тогда она заметила, что наш ритуал и текст песни отличались от того, что было в Библии. Так что видимо она тоже не знала всех деталей.

— Я знаю. Розмайн видимо так испугалась ночного грома, что не могла уснуть. Эльвира упоминала, что об этом ей сообщили сопровождающие ее слуги, — лорд Карстедт коротко рассмеялся, а после попросил меня сохранить это в секрете, чтобы не навредить репутации леди Розмайн. Мне это показалось таким странным. То, что Эльвира и лорд Карстедт обсуждали своего ребенка делало их похожими на самую обычную супружескую пару.

Когда предыдущий ауб заболел, а леди Вероника еще больше укрепила свое положение, лорд Карстедт взял одну из ее служанок в качестве второй жены, а дворянку из той же фракции как третью. Эльвира, как его первая жена, была опечалена такой ситуацией, ведь муж начал пренебрегать ей, уделяя все внимание своей третьей жене. И довольно скоро, когда мы встречались с ней во время зимнего общения или летней церемонии Звездных уз, она уже не говорила о нем. Становилось ясно, что Карстедт не являлся больше сколько-либо важной фигурой в ее жизни, в наших беседах она упоминала только своих детей и никогда супруга.

Когда это изменилось…?

Я посмотрел на лорда Карстедта, который доедал остатки своего пайка. Я не видел в нем никаких изменений. Поэтом было только одно возможное объяснение: Эльвира обрела новый смысл жизни, воспитывая леди Розмайн как собственную дочь. Все эти перемены произошли не только из-за нового хобби в виде написания книг или от того, что она помогала с подготовкой к Весенней молитве. Все это было временным, а ключевым моментом все-таки стала Розмайн. А в итоге отношения моей младшей сестры и ее мужа стали заметно теплее.

— Кстати, лорд Карстедт… Я слышал от кого то, как вы хвастались Эльвирой перед леди Розмайн.

— Кха…! — Карстедт закашлялся, подавившись пайком, который ел до этого. Рыцари вокруг нас удивленно переглядывались, наблюдая за тем, как он пытался принять более серьезный вид, прикрывая рот рукой.

Хм… Полагаю, что это все-таки правда.

Он велел леди Розмайн замолчать, когда она упомянула об этом во время Весенней молитвы, но при этом не отрицал самих слов. Тогда это застало врасплох даже Эльвиру. И хотя она дразнила его с самым серьезным выражением лица, которое была способна сделать, ее смех был заметен в ее сияющих глазах, которые она пыталась скрыть, опуская ресницы.

— Лорд Клаудий, — с укоризной сказал он, когда все-таки смог справиться с кашлем. Он пристально посмотрел на меня поверх своей фляжки, делая пару глотков, чтобы промочить горло. Похоже мои слова шокировали его куда больше, чем можно было ожидать. Сколько времени прошло с тех пор, когда он последний раз называл меня по имени? Как командующий Орденом рыцарей во время всех мероприятий, он стоял за эрцгерцогом. В случае необходимости обмена информацией между нашими семьями роль переговорщика всегда брала на себя Эльвира. Поэтому мы очень редко говорили как сегодня.

— Разве, когда вы желаете похвалить жену, вы не должны сказать ей это лично, а не передавать это через дочь? — все еще сдерживая улыбку спросил я.

— Я ценю ваше внимание к моей семье, — парировал лорд Карстедт. В его ледяных голубых глазах был вызов, который напоминал мне о прошлом, когда он ворчал по поводу навязанной родителями помолвки.

— Прошло довольно много времени с тех пор, как мы с вами разговаривали не как рыцарь- командующий и гиб, а как простые люди, не скованные своими должностными обязанностями. И так как, кто знает когда у нас снова будет такая возможность, нет ли у вам чего то, что вы хотели бы сказать мне лорд Карстедт?

Я уже рассказал о своих проблемах, как Гиб Хальдензелля и дал совет, как старший брат Эльвиры. Мне было больше нечего сказать мужчине передо мной. Однако сам лорд Карстедт сам еще не поднимал никаких тем во время нашей беседы, только отвечал на то, что говорил я. Рыцарь задумался над моими словами. Его нахмуренное выражение явно показывало, что ему понадобится время на то, чтобы подобрать нужные слова. Поэтому пользуясь этой паузой я, как и все остальные, вымыл свою миску и проверил все ли готово к сворачиванию стоянки.

Когда я вернулся обратно, то увидел как он неспешно оглаживает свои усы.

— Хм…Что вы думаете о помолвке Розмайн? — вопрос был задан, когда я вернулся и сел обратно на камень, сжимая в руке волшебный инструмент. — Меня интересует ваше мнение, потому что в этот раз вы были куда мягче с лордом Вилфридом и леди Шарлоттой, чем я ожидал.

— Вы спрашиваете, что я думаю, как гиб Хальдензелля или же мое личное мнение как дворянина Клаудия? — я усмехнулся и ответил на его вопрос вопросом.

И снова лорд Карстедт замолчал, обдумывая, что сказать в ответ.

— Так как другого такого шанса у меня не будет, я бы хотел услышать оба варианта, — он все- таки заговорил после небольшой паузы. — Вам не нужно беспокоиться о вежливости. Я лишь хочу услышать ваши истинные мысли, — прямой взгляд мужчины позволял надеяться на то, что его слова правда.

— Как гиб, я хочу, чтобы следующим аубом стал наиболее компетентный кандидат. И конечно же для меня было бы выгоднее всего, чтобы это была женщина, имеющая связи с моей семьей. А потому я искренне считаю, что леди Розмайн — наиболее подходящая кандидатура. Особенно учитывая то, что она заняла первое место по успеваемости в Королевской Академии несмотря на то, что была вынуждена совмещать учебу со своими обязанностями Верховного епископа и внедрением различных новшеств в промышленность герцогства.

Обычно для того, чтобы успешно обучаться в Королевской Академии, необходимо было заранее подготовить фейкамни, наполненные маной, чтобы потом использовать их на занятиях. И все же леди Розмайн при этом участвовала в различных храмовых церемониях, как того требовала ее должность, а также передавала фейкамни, наполненные ее маной синим жрецам, чтобы они тоже могли исполнять свои обязанности. Даже лорд Вилфрид и леди Шарлотта использовали наполненные ею фейкамни во время Весеннего молебна. Все это подчеркивало ее уникальность даже на фоне других кандидатов в эрцгерцоги.

— И поэтому я крайне разочарован тем, что эта помолвка перечеркивает ее возможность стать следующим аубом, — продолжил я свою мысль. — И я предполагаю, что это мнение разделяют так же и род Лейзегангов, и все остальные дворяне, которые поддерживают кандидатуру Розмайн как будущего ауба.

— Самый квалифицированный кандидат, да…? Что ж, полагаю глядя на ее оценки складывается именно такое мнение, — пробормотал лорд Карстедт, кивая на мои слова, но при этом создавалось впечатление, что он не полностью согласен с ними. Я слегка приподнял бровь, предлагая ему продолжить, но он воздержался от дальнейших объяснений.

— Пусть это и разочаровывает, — все-таки сказал я, так и не дождавшись ответа. — Но как гиб Хальдензелля я понимаю, что это был единственный возможный вариант.

— Ха?

— Я знаю, что Розмайн не родная дочь Эльвиры. Если быть честным, то я не поверил своим ушам, когда услышал, что моя младшая сестра будет принимать участие в крещении. Мысль о твоей измене и о том, что ты вынудил Эльвиру покрывать ее, приводила меня в ярость.

Как старший брат Эльвиры, я не раз видел Корнелиуса и всех остальных ее сыновей, еще до их крещения. Тот факт, что я ни разу не видел Розмайн в том возрасте был достаточным доказательством того, что она не родная дочь моей сестры. Да, вероятно, что она была дочерью третьей жены лорда Карстедта. По крайне мере возраст совпадал. Но все равно ее истинное происхождение было неизвестно.