Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

Настоящий Договор остается в силе в течение 30 лет, причем, если одна из Договаривающихся Сторон за год до истечения срока не заявит о желании денонсировать Договор, то он будет продолжать оставаться в силе в течение 5 лет и в соответствии с этим правилом будет пролонгироваться.

Как известно после истечения срока действия договора он не был пролонгирован, и таким образом, стал достоянием истории.

Помимо договора были подписаны также Соглашения о Китайской Чанчуньской железной дороге, Порт-Артуре и Дальнем, в силу которого после подписания мирного договора с Японией Китайская Чанчуньская железная дорога передается в полную собственность Китайской Народной Республики, а советские войска выводятся из Порт-Артура, и Соглашение о предоставлении правительством Советского Союза правительству Китайской Народной Республики долгосрочного экономического кредита для оплаты поставок промышленного и железнодорожного оборудования из СССР.

В связи с подписанием Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи и Соглашения о Китайской Чанчуньской железной дороге, Порт-Артуре и Дальнем г. министры иностранных дел двух государств А.Я. Вышинский и Чжоу Эньлай обменялись нотами о том, что заключенные 14 августа 1945 года между Китаем и Советским Союзом соответствующие Договор и Соглашения потеряли силу, а также, что оба правительства констатируют полную обеспеченность независимого положения Монгольской Народной Республики в результате референдума 1945 года и установления с ней дипломатических отношений Китайской Народной Республикой.

Что касается 300-миллионного кредита в американских долларах, то в соглашении о нем указывалось, что кредит предоставляется в течение пяти лет, начиная с 1 января 1950 года, равными частями по 1/5 кредита в течение каждого года для оплаты поставок из СССР оборудования и материалов, в том числе оборудования для электростанций, металлургических и машиностроительных заводов, оборудования шахт для добычи угля и руд, железнодорожного и другого транспортного оборудования, рельсов и других материалов для восстановления и развития народного хозяйства Китая.

В заключении приведу некоторые детали, связанные с завершением визита Мао Цзэдуна в Москву, поведанные Н.Т. Федоренко:

«Приближалась февральская дата – день подписания Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между Советским Союзом и Китаем.

 – Нам хотелось бы, товарищ Сталин, устроить небольшой приём после подписания договора, – обратился Мао Цзэдун с этой просьбой во время очередной встречи.

 – Естественно, – сказал хозяин.

 – Но не в Кремле, где меня разместили, а в другом месте, например, в „Метрополе“.

 – А почему не в Кремле?

 – Видите ли, товарищ Сталин, Кремль – это место государственных приемов Советского правительства. Не совсем это подходяще для нашей страны – суверенного государства…

 – Да, но я никогда не посещаю приемов в ресторанах или в иностранных посольствах. Никогда…

 – Наш прием без вас, товарищ Сталин… Нет, нет, просто немыслимо.

 – Мы вас просим, очень просим, пожалуйста, согласитесь, – настаивал Мао Цзэдун.

Наступила пауза, с ответом Сталин не спешил. Он как бы сосредоточивался. Мао Цзэдун исповедально ждал согласия хозяина, не сводя с него глаз.

 – Хорошо, товарищ Мао Цзэдун, я приду, если вы этого так хотите, – произнес Сталин наконец и заговорил на другую тему. Так был нарушен собственный обет, который Сталин неукоснительно соблюдал весь свой век»[947].

И завершает свое интересное повествование Н.Т. Федоренко следующим аккордным пассажем:

«И я повел Сталина… в банкетный зал, где его встретили громкими рукоплесканиями и шумными возгласами восторга. Это было всеобщее ликование – и мрачных пессимистов, и очень осторожных оптимистов. На какой-то миг Сталин остановился, окинул взглядом собравшихся. Он попросил меня провести его к Мао Цзэдуну, который стоял за длинным столом „президиума“. Они поздоровались, пожали друг другу руки и обменялись общими фразами относительно здоровья и дел. Затем китайские товарищи во главе с Чжоу Эньлаем начали подходить к Сталину, чтобы поздороваться и обменяться рукопожатиями. Настроение у всех было приподнятое. На некотором отдалении стояла когорта: Берия, Маленков, Хрущев, Ворошилов, Микоян, Шверник, Суслов, Булганин.

Начались тосты. Слышались громкие здравицы. Один за другим провозглашались спичи. Все ораторы, и не только они, не сводили глаз с двух фигур, стоявших рядом и время от времени вступавших в разговор. Это были различные реплики, в основном из уст Сталина. Наконец, Сталин, видимо, утомился от нескончаемых оваций восторженной аудитории, стал как бы взывать глазами – не пора ли остановиться. Но тщетно. Ничего похожего. В ответ лишь новые волны оваций.

Все с нетерпением ждали самого главного – слова Сталина. Именно он должен и может сказать нечто сокровенное, что выразит истину момента, глубокий смысл исторического события. И это мгновение наступило. Прикоснувшись к бокалу с вином, Сталин сделал жест рукой – внимание, мой час.

Он провозгласил тост за Мао Цзэдуна, за успехи Китайской Народной Республики.

И все дружно осушили до дна. Снова раздался взрыв аплодисментов, восторженных возгласов и общего ликования»[948]. Через пару дней после подписания договора Мао покинул не очень гостеприимную Москву и ее не менее радушного хозяина. При отъезде Мао Цзэдун произнес речь. В ней он дал оценку договору, заявив: «Все видят, что сплочение великих китайского и советского народов, закрепленное Договором, является долговечным, нерушимым и непоколебимым. Это сплочение неизбежно повлияет не только на процветание великих держав Китая и Советского Союза, а также на будущность всего человечества и поведет к победе справедливости и мира во всем мире.» Закончил он свою речь стандартными дифирамбами в честь советского вождя – «Да здравствует учитель революции во всем мире, лучший друг китайского народа товарищ Сталин!»

История отношений Сталина и Мао Цзэдуна – это, конечно, не копия отношений между двумя великими государствами. Но она в немалой степени помогает многое понять из того, как складывались и развивались по самым разным направляющим эти отношения. От нерушимой дружбы к неистовой враждебности и даже пограничным столкновениям. Но, как говорится, что было, то было – историю не переделаешь.