Сборник "Круг Земель" - Александр Зорич

А вязкая неопределенность и не думала оканчиваться Никто из членов Совета не хотел брать на себя ответственность за первый шаг. В конце концов, брать эту ответственность было довольно страшно…

Наконец Гаасса окс Тамай взял голосовательную восковую табличку и, небрежно начертав на ней «Согласен», опустил свой глубокомысленный вердикт в шкатулку.

Остальные по-прежнему медлили.

«…И ты падешь на колени перед своим настоящим повелителем.»

Ларв окс Шаатта первым не выдержал пытки страхом и неопределенностью.

Он взял свою табличку, дрожащими руками вывел на ней «Да» и бросил ее в шкатулку. Затем, пунцовея от стыда, Ларв встал со своего места, сделал два нетвердых шага в сторону Октанга Урайна и, хрустя всеми суставами сразу, опустился перед ним на колени.

– Я помню тебя, – прошептал он, порываясь поцеловать руку Урайна.

– А я тебя нет, – с искренним недоумением бросил Урайн, неприязненно косясь на сивого старика, ищущего губами его руку.

В тот день Урайну было лень напрягать свою память. И потому он не сразу вспомнил тот далекий день в Варнаге, когда он, как с ним часто случалось в те годы, молол привычную высокопарную чушь на фоне кровавой бани перед просвещенными варанцами. А когда он все-таки вспомнил было уже поздно. Потому что хушаки – разом двое, заскучавшие Фарг и Шотор – деловито зарубили Ларва, словно жрецы – жертвенное животное.

– Этот старпер хотел откусить твою руку, Звезднорожденный, – театрально насупившись, пояснил Шотор. – Но мы помешали ему, – добавил Фарг.

Члены Совета, равно как и Первый Кормчий, оцепенели от ужаса. Они перестали быть мужчинами. Они забыли, что в них в ножнах покоятся отменные мечи, а за поясом – длинные стилеты. Что проку в оружии когда даже лояльного Ларву окс Шаатту постигла такая бесславная участь?

– Плохо, мальчики, плохо, – неодобрительно цокнул языком Урайн. – Вы не должны были убивать этого почтенного старца. Он, между прочим, помнил меня молодым…

Урайн брезгливо отер левую ладонь, которую пытался поцеловать Ларв, о штаны и начал неторопливо обходить стол по кругу.

Члены Совета Шести, как завороженные, поворачивали головы вослед его движению и ловили каждое его слово.

– …но что сделано – то сделано. Ларв окс Шаатта мертв. И теперь ты, достойный Гаасса окс Тамай, – Урайн удостоил Первого Кормчего кивком головы, – не можешь прийти к власти законным путем. Ибо теперь в Совете недостает одного человека и, следовательно, голосование не будет иметь силы. Хоть Ларв перед смертью и успел отдать свой голос Первому Кормчему, но старый маразматик написал на табличке «да». А надо было написать – «согласен»! Какая досадная оплошность! Если бы Ларв был жив, мы бы попросили его исправиться… А так, Шотору придется сделать это за Ларва…

Шотор волчонком глянул на разглагольствующего Урайна. Его бы воля – он бы и ему врезал пару раз, чтобы выражался яснее… Шотор все еще не понимал – что именно и как он должен «исправить» за Ларва.

– Звежно-рож-жен-ный-рав, – пробубнил Лоскир с набитым ртом. Он только что загреб из фарфоровой вазы на столе полную горсть орехов и теперь пытался разом с ней управиться. Сообразив, что никто ничего не понял, он яростно тряхнул головой, сплюнул желтоватое месиво на пол и рявкнул:

– Звезднорожденный прав! Вы с Фаргом мужика зарезали – вам и расхлебывать. Что набычился, типа умный сильно? Исправь – и побыстрее! Или тебе Ларвом побыть за падло? – Лоскир заговорщически подмигнул Шотору.

– А-а, ты в этом смысле, – наконец Шотор догадался, к чему клонят Лоскир и Урайн.

Он присел на корточки над разрубленным через обе ключицы Ларвом. Склонив голову набок, он несколько мгновений, не мигая, разглядывал лицо старика. Потом его нож приблизился к мертвому лицу и совершил неуловимое круговое движение.

Кроваво-красная линия прошла по лбу, по самой границе волосяной части головы, юркнула за уши и вынырнула над кадыком.

Затем Шотор медленно возложил ладонь на лицо Ларва и пробормотал несколько слов, в которых преобладали глухие гортанные звуки – это была несложная магическая формула и Шотор помнил ее наизусть с девятилетнего возраста.

Не успели последние звуки Истинного Наречия смолкнуть, как две лежащие на полу рядом с Ларвом фигуры Хаместира разлетелись на крохотные осколки. Тут же словно бы под сильным порывом ветра распахнулась и вновь захлопнулась дверь в зал.

Оленья кожа на ножнах Ларва окс Шаатты разбежалась сетью мелких трещин.

Получив должные знамения, свидетельствующие о том, что формула принята, Шотор улыбнулся, поглядел на Лоскира в поисках одобрения и… одним рывком содрал кожу с лица Ларва.

Затем он надел ее, как маску.

Когда отвратительные чавкающие звуки, которые издавала срастающаяся плоть, стихли, воцарившаяся в зале тишина показалась уцелевшим членам Совета Шести воистину гробовой.

7

Шесть членов Княжеского Совета по-прежнему сидели за круглым столом, обессиленные увиденным, отупевшие от осознания того, что обречены.

Гаасса окс Тамай стоял, тяжело опираясь на стол обеими руками.

Шотор растянул губы в улыбке. Привыкать к лицу Ларва было тяжело, но Шотор с раннего детства был очень способным отроком.

Голос Ларва он тоже воспроизвел без особых затруднений – подумаешь, одной формулой больше:

– Ну что же, милостивые гиазиры. Я исправил ошибку и выразил свою свободную волю. И, прошу заметить, выразил установленным образом. Кто не верит, тот может глянуть – там написано «согласен», – Шотор повертел в руках восковую табличку. – Теперь дело за вами.

Снисходительно улыбаясь, Урайн наблюдал за паясничанием Шотора, скрестив руки на груди. Нет, ему не было скучно – балаган, в который затейники хушаки превратили и впрямь банальный государственный переворот, ему пока что не наскучил. Тем более, он знал – до того, как упадет занавес, его ждет еще один фокус. За снисходительной улыбкой Урайн скрывал не пресыщение зрелищем, а свой страх…

И это еще хорошо, что подле своего левого уха он слышит успокаивающее дыхание Девкатры. В противном случае ему и впрямь было бы чего бояться.

Потому что хушаки превзошли все его ожидания.

«Какие же твари понаплодили этих выблядков? Чему учил этих исчадий ополоумевший Леворго?! Ну где, где они научились прилаживать к харям чужие лица, если даже я впервые слышу об этом умении?»