Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

— Но Воршева не была согласна.

Марч-тан поднялся с табурета, глядя на Джошуа, как на ядовитую змею. Руки его, унизанные браслетами, дрожали.

— Вы же там, в каменной стране, — вредители. Когда-нибудь мужчины свободных тритингов придут и сбросят вас в море и сожгут ваши мерзкие дома всеочищающим огнем.

Джошуа взглянул на него невозмутимо.

— Тритинги уже как-то пытались это сделать. Ведь именно так мы и встретились, ты и я. Или ты предпочитаешь не вспоминать о союзе с нами против твоего собственного народа?

Фиколмий снова плюнул, на этот раз не потрудившись попасть в жаровню.

— Это дало мне возможность укрепить свою власть. Сегодня я — бесспорный повелитель Верхних Тритингов. — Он с вызовом взглянул на Джошуа. — Кроме того, договор был заключен с твоим отцом. Для жителя каменной страны он был могуч. Ты лишь жалкое его подобие.

Лицо Джошуа было бесстрастно.

— Я устал от разговоров. Убей меня, если хочешь, но не утомляй пустыми речами.

Фиколмий подскочил к нему. Его мощный кулак врезался сбоку в голову Джошуа, так что тот упал на колени.

— Гордые слова, червяк! Я бы тебя убил собственными руками! — Марч-тан стоял над Джошуа, его мощная грудь яростно вздымалась. — Где моя дочь?

— Не знаю.

Фиколмий ухватил Джошуа за потрепанную рубашку и вздернул его на ноги. Наблюдая все это, Утварт мерно покачивался, глаза его были полузакрыты.

— И тебе вообще на это наплевать, так? Клянусь Громовержцем, мне снилось, как я тебя отколошматил, мне это снилось! Расскажи мне о моей Воршеве, похититель детей. Ты хоть женился на ней, по крайней мере?

На виске у Джошуа появилась кровоточащая ссадина. Он пристально взглянул на Фиколмия.

— Мы не хотели…

Еще один удар сотряс голову принца. Кровь потекла из его верхней губы и носа.

— Как ты смеялся над стариком Фиколмием, сидя в своем каменном доме, а? — прошипел марч-тан. — Украл его дочь и превратил ее в шлюху, и платить за нее не пришлось — ни одного коня не дал. Славно ты посмеялся, а? — Он снова хлестнул принца по лицу, бусины крови брызнули в стороны. — Ты думал, можешь срезать мои камешки и сбежать. — Марч-тан нанес новый удар, но хотя кровь снова брызнула из носа Джошуа, этот удар, нанесенный со своеобразной лаской дикаря, был мягче. — Ты умен, безрукий. Умен. Но и Фиколмий не жеребенок.

— Воршева… не… шлюха.

Фиколмий прижал его к двери повозки. Принц опустил руку, не желая защищаться, хотя его ударили еще дважды.

— Ты украл то, что принадлежало мне, — рявкнул Фиколмий, так плотно придвинув свое лицо к лицу Джошуа, что его заплетенная борода терлась об окровавленную рубашку принца. — Как же ты ее тогда назовешь? Ты для чего же ее использовал?

Измазанное кровью лицо Джошуа, несмотря на побои, было до этого исполнено ужасающего спокойствия. Теперь оно исказилось, исполнившись печали.

— Я… плохо… с ней обращался.

Утварт шагнул вперед, вытягивая меч из своих разукрашенных ножен.

— Дай мне убить его, — выдохнул он. — Со смаком.

Фиколмий поднял голову, глаза его были свирепо прищурены. Пот струился по его лицу, когда он переводил глаза с Утварта на Джошуа, затем занес свой мощный кулак над головой принца.

— Дай мне, — молил Утварт.

Марч-тан трижды ударил кулаком в стену. Упряжь со звяканьем закачалась на стенах.

— Хотвиг! — заорал он.

Дверь повозки отворилась. Вошел Хотвиг, толкая перед собой какую-то тоненькую фигуру. Оба остановились в дверях.

— Ты слышала все! — взревел Фиколмий. — Ты предала свой клан и меня… ради этого! — Он толкнул Джошуа в плечо. Тот качнулся к стене и соскользнул на пол.

Воршева разрыдалась. Рука Хотвига удержала ее, когда она попыталась, нагнувшись, коснуться принца. Джошуа медленно поднял голову, глядя на нее непонимающе, глаза его начинали заплывать.

— Ты жива, — было все, что он сказал.

Она попыталась вырваться от своего стражника, но он крепко схватил ее, несмотря, на острые ногти, впившиеся ему в руку, и откидывая голову, когда она пыталась добраться до глаз.

— Стражники поймали ее на дальних пастбищах, — проворчал Фиколмий. Он слегка шлепнул ее, сердясь на ее сопротивление. — Угомонись, шкодливая сука! Тебя следовало утопить при рождении. Ты еще хуже матери, а та была самой строптивой из всех известных мне коров. Что ты тратишь свои слезы на это дерьмо? — Он толкнул Джошуа ногой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сосредоточенное выражение вернулось в лицо принца. Он с бесстрастным интересом на миг посмотрел на марч-тана, затем повернулся к Воршеве.

— Я рад, что с тобой ничего не случилось.

— Ничего не случилось! — Воршева резко рассмеялась. — Я люблю человека, которому не нужна. А человек, которому я нужна, смотрит на меня как на строптивую кобылу и бьет меня, если я пытаюсь подняться с колен. — Она вырывалась от Хотвига, повернувшись к Утварту, который опустил саблю. — О, я помню тебя, Утварт! С чего бы я убегала, если бы не пыталась избавиться от тебя, растлитель детей! Ты, который любишь свои шрамы больше, чем способен любить женщину. Да я бы лучше умерла, чем стала твоей невестой!

Мрачный Утварт не сказал ни слова, зато Фиколмий фыркнул, находя в этом забавное развлечение.

— Клянусь четвероногими, я уже было забыл о зазубренном ноже вместо языка у тебя во рту, дочка. Может, Джошуа даже обрадовался ударам кулака для разнообразия, а? Что касается тебя, можешь себя убить сразу после окончания свадебной скачки, если хочешь. Мне-то главное — получить выкуп и восстановить честь Клана Жеребца.

— Для этого есть способы получше, чем избивать беззащитных пленников, — произнес новый голос.

Все головы, даже Джошуа, что далось ему с огромным трудом, повернулись. В дверях стояла Джулой: руки ее касались притолоки, плащ колыхался на ветру.

— Они вырвались из бычьего загона! — вскричал разъяренный Фиколмий. — Ни шагу, женщина! Хотвиг, седлай и притащи обратно всех остальных. Кто-то за это жестоко поплатится!

Джулой ступила внутрь повозки, которая вдруг стала тесной. Чертыхаясь, Хотвиг протиснулся мимо нее и исчез в темноте. Колдунья спокойно закрыла за ним дверь.

— Он найдет их всех в загоне, — произнесла она. — Только я могу входить и выходить, когда захочу.

Утварт поднял свой широкий клинок и поднес к ее горлу.

Желтые, прикрытые веками глаза Джулой взглянули в его, и верзила тритинг отступил на шаг, тряся саблей, как будто ему пригрозили.

Фиколмий осмотрел ее с ног до головы, озадаченный и изрядно разозленный.

— Что тебе нужно, старуха?

Освободившись от хватки Хотвига, Воршева опустилась на колени и пробралась мимо отца к Джошуа, чтобы приложить к его ранам свой потрепанный плащ. Принц нежно взял ее за руку, которую тут же отвел от лица, слушая, что скажет Джулой.

— Я сказала, что ухожу и прихожу, когда мне заблагорассудится. Сейчас я хочу быть здесь.

— Ты в моей повозке, старуха, — марч-тан утер волосатой рукой пот со лба.

— Ты собирался удержать Джулой в плену, Фиколмий. Это глупо. Однако я пришла дать тебе совет в надежде, что ума у тебя все-таки больше, чем ты до сих пор показал.

Было впечатление, что он борется с желанием снова пустить в ход кулаки. Видя эту борьбу, его напряженный взгляд, Джулой кивнула и мрачно усмехнулась.

— Ты наслышан обо мне.

— Я слышал а дьяволице с твоим именем, которая таится в лесу и крадет человеческие души, — проворчал Фиколмий. Утварт встал позади него, сжав рот в тонкую линию, но глаза его были широко раскрыты и блуждали, как бы в поисках окон и дверей.

— Ты слышал много ложных слухов, я не сомневаюсь, — сказала Джулой, — но доля правды в них есть, как бы ее ни искажали. А истина в том что меня лучше не иметь среди своих врагов, Фиколмий. — Она моргнула, как сова при виде чего-то маленького и беспомощного. — Я плохой враг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Марч-тан дернул себя за бороду.

— Я не боюсь тебя, женщина, но без дела не шучу с чертями. Ты мне ни к чему. Уходи и не лезь не в свои дела.