Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

они смогли ее найти, все дробовики в мире не защитили бы ее от залпа сорокапушечного галеона.

К сожалению, никто из них не заметил скрытый разведывательный скиммер, зависший высоко над ними.

Мерлин Этроуз получил горький урок беспомощности, когда люди сэра Гвилима Мэнтира были приговорены к Наказанию. Он был не в состоянии потопить корабли, на которых их перевозили на протяжении надводной части путешествия, не в состоянии дать им гораздо более милосердную смерть от утопления. Для этого было несколько причин, но одной из них была очень высокая вероятность того, что излучение обычного энергетического оружия его скиммера было бы обнаружено датчиками, обслуживающими орбитальную бомбардировочную платформу. Не было никакого способа предсказать, как система бомбардировки могла отреагировать на это, и поэтому он был бессилен вмешаться. Но он также был полон решимости, что это больше никогда не повторится, и поэтому пульты в пещере Нимуэ соорудили для скиммера анахроничную носовую пушку — многоствольную автоматическую пушку — чтобы заменить его первоначальное встроенное оружие. И в довершение всего те же самые пульты произвели небольшой запас древних бомб с лазерным наведением. Они были заряжены только старомодными химическими взрывчатыми веществами, но Сова изготовил их в нескольких размерах… включая версию весом в две тысячи фунтов, начиненную половиной тонны взрывчатки, намного лучшей, чем все, что когда-либо производила Сандра Ливис.

В данном случае, однако, сгодилось оружие меньшего размера.

* * *

Стифини и Хейлин, а также все члены их семей развернулись обратно на север, когда пятисотфунтовая бомба пробила палубы «Сент-Фридхелма», как будто они были сделаны из бумаги. Она взорвалась прямо в погребе галеона, в окружении пятнадцати тонн пороха, и столб огня взметнулся в небеса.

Долгий, отдающийся эхом раскат грома прокатился над ними четырнадцать секунд спустя.

* * *

— Это то, чего мы ждали, ребята! — объявил лейтенант Эплин-Армак, когда в темноте вспыхнул столб пламени.

Дождь ухудшил видимость, но не настолько, чтобы экипаж «Флит уинг» не увидел взрыва, когда ему удалось подвести шхуну на расстояние пяти с половиной миль до того, как взорвалась бомба. И не тогда, когда взрыв был таким оглушительным, таким ярким.

— Двигайтесь с севера на северо-восток, мастер Слоким, — сказал он, наклоняясь над картой компаса, а затем выпрямляясь.

— С севера на северо-восток, есть, сэр! — ответил рулевой, и Гектор повернулся к Зошу Халбирстату, первому лейтенанту «Флит уинг».

— Иди вперед и… подбодри дозорных, Зош, — сказал он с улыбкой. — Уверен, что они уже настолько бдительны, насколько мы могли бы пожелать, но никогда не помешает показать им, что мы заботимся.

— Уже иду. — Халбирстат согласился с кивком и ответной улыбкой, и Гектор повернулся к своему рулевому. Было бы неправильно направляться прямо к рыбацкой лодке Мерлина и Нимуэ, но его дозорные были так же бдительны, как он и предполагал. Маловероятно, что они пропустили бы мачтовый фонарь лодки, даже под дождем, когда он пронесется мимо в нескольких сотнях ярдов или около того… И даже если бы они это сделали, у Мерлина на борту были три сигнальные ракеты имперского чарисийского флота.

Ты не единственный на своем пути, Зош, — мысленно сказал герцог Даркос. — Ты не единственный.

ОКТЯБРЬ, Год Божий 897

I

Особняк графа Тирска, город Горат, королевство Долар

Дождь лил как из ведра, зима распространила свою власть на город Горат. Капли стучали по шиферным крышам и глиняной черепице, а с карнизов низвергались водопады. Реки текли по желобам и водосточным трубам и журчали в уличной канализации. Потоки хлынули в реку Горат, унося с собой мусор и грязь, опасно вздувая реку к вершинам ограничивающих ее насыпей, и ночь была черной, влажной тайной, которая поглощала слабый свет масляных уличных фонарей, как монстр.

Сырой, пронизывающий холод был хуже, более изнуряющим, чем мог бы быть более жестокий, более сильный холод. Не то чтобы было недостаточно холодно и выпали первые обильные зимние снега дальше на север, где могущественное воинство Бога и архангелов укрылось на своих укрепленных позициях, а имперская чарисийская армия и армия республики Сиддармарк обосновались на собственных зимних квартирах. Позади передовых позиций чарисийцев и сиддармаркцев инженеры и другие отряды продолжали отчаянно трудиться, преодолевая неизбежную октябрьскую мерзлоту в своих попытках завершить ремонт системы каналов и дорог, разрушенных на своем пути отступающими армиями Церкви. Вдоль линии канала Шерил-Серидан, сгорбив плечи под хлещущим дождем, в грязном страдании, окопавшаяся королевская доларская армия столкнулась с постоянным, сокрушительным давлением усиленной армии Тесмар графа Хэнта.

А в кабинете особняка Гората человек, потерявший все, что он любил, сидел, уставившись в огонь в своем камине, с полупустой бутылкой виски у локтя.

Было очень тихо. Он слышал четкое, ровное тиканье часов даже сквозь барабанную дробь дождя, и огонь тихо потрескивал и шипел. Это были единственные звуки, фон, который дополнял необъятную, отзывающуюся эхом тишину позади них. Голоса его дочерей, зятьев и — всегда и особенно — внуков преследовали его память, но эти голоса никогда больше не нарушат тишину его дома. Остаточная боль в плече, тупая и непреодолимая боль в сросшихся костях, которые уже никогда не будут прежними, была ничем по сравнению с этой более глубокой,