Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

— Вот именно, — самодовольно ответил Эсс Пу.

Макдафф вздохнул.

— Вы потворствуете контрабанде?

— Ко мне не подкопаешься, — сказал алголианин, делая в сторону Макдаффа оскорбительный жест.

— Он прав, — признал Рэмсей. — Закон говорит об этом совершенно однозначно. Что касается моего К этому отношения, то Эсс Пу может держать у себя сфиги, маргаритки и даже заразиху, — задумчиво добавил он.

Омар фыркнул и повернулся к двери. Макдафф умоляюще положил руку на плечо капитана.

— Но он мне угрожал! Моя жизнь в опасности! Взгляните на его клешни.

— Да, — неохотно сказал Рэмсей. — Ты знаешь, что грозит за убийство, Эсс Пу? Хорошо. Приказываю тебе не убивать этого жалкого мошенника. Я вынужден придерживаться устава, поэтому смотри, чтобы я или кто-нибудь из команды не поймал тебя на месте преступления. Усек?

Эсс Пу, похоже, все усек. Он хрипло засмеялся, щелкнул клешнями и выкатился из комнаты, весело раскачиваясь на ходу.

Оба охранника стояли под дверью.

— Сюда, — приказал им Рэмсей. — У меня есть для вас работа. Отведите этого зайца к уборщикам, и пусть старший им займется.

— Нет! Нет!! — заверещал Макдафф, пятясь. — Только троньте меня! Отпустите! Я не пойду! Отпустите меня! Капитан, я требую… Капитан Рэмсей!

Прошло несколько дней, разумеется, бортового времени. Ао по-прежнему лежала, свернувшись в своем гамаке, погруженная в сонные видения. Где-то под потолком послышалось сопение, скрежет и покашливание, а затем за решеткой вентиляционного отверстия появилось лицо Макдаффа.

— Ах, моя маленькая подружка, — приветствовал он ее. Так вот где ты. Мне теперь приходится ползать по вентиляционным каналам, словно какому-то фагоциту.

Он внимательно осмотрел густую сетку.

— Приварена, как и везде. Во всяком случае, я хоть вижу, что к тебе хорошо относятся, моя дорогая.

Он вожделенно уставился на обильно заставленный поднос с завтраком. Ао мечтательно смотрела в пространство.

— Я отправил сообщение, — продолжал голос из глубины стены. — Продал несколько ценных семейных реликвий, которые были при мне, и набрал достаточно денег, чтобы послать телеграмму по льготному тарифу. К счастью, мое удостоверение журналиста еще сохранилось.

Среди обширной коллекции документов Макдаффа можно было найти что угодно, вплоть до членского билета Клуба Низкорослых Любителей Овсянки и Маршей.

— Более того, я только что получил ответ. И теперь придется рискнуть, моя дорогая. Сегодня в кают-компании объявят условия лотереи, и я должен там быть, даже под угрозой ареста или избиения. Это будет нелегко. Можно сказать, я пал здесь жертвой всех возможных оскорблений, за исключением… какая наглость! — воскликнул он вдруг.

Веревка, обвязанная вокруг ноги, натянулась и потащила его вглубь шахты. Крики Макдаффа быстро удалялись. Слабеющим голосом он сообщил, что в кармане у него бутылка битетрапентатрихлорофеноксиуксусной кислоты, которая может разбиться и угрожать его жизни. После этого все стихло. Ао осталась невозмутимой, почти не заметив недолгое присутствие Макдаффа.

— Да, — философски заметил этот последний, удирая по коридору от твердого носка ботинка инспектора контроля атмосферы, — справедливость слепа. Вот тебе благодарность за сверхурочную работу… по крайней мере, три минуты после конца рабочего дня. Зато теперь я свободен и могу приступить к делу.

Пять минут спустя, ускользнув от инспектора и слегка почистившись, он смело двинулся в кают-компанию.

— Очко в мою пользу, — рассуждал он. — Эсс Пу, вероятно, не знает, что Ао здесь. Когда он в прошлый раз гнался за мной, то все время жаловался, что из-за меня оставил ее на Альдебаране. Увы, пока это мое единственное преимущество. А сейчас нужно затеряться среди пассажиров и не попасться на глаза Эсс Пу, капитану Рэмсею и остальной команде. Хотел бы я обладать способностями жителей Церес[74]. Ну ладно.

Осторожно продвигаясь в сторону кают-компании, Макдафф размышлял о преследующих его неудачах. Молниеносный темп, в котором он скатывался по лестнице общественной иерархии корабля, просто ошеломлял.

— Хотите заставить Архимеда работать лопатой? — спросил он. — Это все равно, что взвешивать слона на аналитических весах.

Ему велели заткнуться и браться за лопату. Макдафф тут же принялся обдумывать лучший способ использования принципа рычага. Какое-то время у него занял точный расчет коэффициента влияния фоновой радиоактивности на альфа-волны мозга.

— Иначе может случиться что угодно, — объяснил он и продемонстрировал.

Черенок с треском сломался.

По просьбе старшего уборщика Макдаффа перевели на другую работу. Однако вскоре стало ясно, что знания, которыми он обладает, не включают сведений о глажении белья, смазывании гомеостатически-симбиотического контрольного механизма, обеспечивающего удобства пассажирам, равно как и умения проверять показатель рефракции биметаллических термостатов. Когда это было доказано на практике, его перевели в секцию гидропоники, где он устроил происшествие с радиоактивным изотопом углерода. Макдафф говорил потом, что дело тут не в изотопе, а в гаммексене, точнее, в применении этого инсектицида без мезоинозитола…

Как бы то ни было, когда тридцать квадратных футов тепличного ревеня принялись в результате мутации, вызванной гаммексеном, выделять двуокись углерода, Макдаффа отправили прямо на кухню, где ему удалось подсыпать в суп гормон роста, что едва не привело к катастрофе.

Сейчас он был не самым ценным работником секции контроля атмосферы и выполнял работу, которой никто другой заниматься не хотел. Все чаще чувствовал он запах сфиги. Ничто не могло замаскировать этого специфического аромата, проходящего с помощью осмоса сквозь клеточные фильтры, проникающего во все уголки корабля и в ноздри всех пассажиров.

Пробираясь в кают-компанию, Макдафф отметил, что слово «сфиги» было на устах у всех, как он и предвидел.

Он осторожно остановился на пороге зала, окружающего весь корабль по периметру наподобие пояса — или, точнее, галстука — так что пол везде поднимался в обе стороны. Идущий по этому залу, чувствовал себя как белка в колесе.

— Какая роскошь! — вслух подумал Макдафф.

Его душа сибарита рвалась к столикам, заставленным всевозможными холодными закусками. Мимо проехал по своему рельсу подвижной бар, похожий на дворец изо льда. Оркестр играл «Звездные Дни и Солнечные Ночи» — произведение, вполне уместное на корабле, летящем в пространстве, а воздух наполнял чудесный аромат сфиги.