'Современная зарубежная фантастика-2'. Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Усевшись, я принялась накладывать себе еду. Кажется, герцог удивился.

Похоже, он должен был первым приступить к еде – либо как герцог, либо как мужчина. И какой вариант правила ни был бы верен, я не подходила ни под один вариант. Знай я, что так ошибусь, и я бы специально попыталась первой схватиться за тарелку.

Я разрезала рулет ножом и увидела внутри какое-то белое студенистое вещество.

– Что это?

– Китовый жир, – ответил он. – Вы должны это попробовать: это просто восхитительно.

Я посмотрела на поднос:

– Здесь есть что-нибудь, кроме мяса?

– В чае нет мяса, – ответил он. – Мне очень жаль. Никто не сказал, что вы не едите мяса.

– Я ем мясо, – возразила я. – Как и многие джоратцы. Мы не едим его каждый день, иначе у меня просто заболит живот. – Я потянулась за чаем: по крайней мере, это было безопасно.

Или нет. Прямо в кружке плавала огромная головка масла. И хотя против этого я не испытывала никаких угрызений совести, но от неожиданного вкуса чуть не подавилась.

Герцог, поджав губы, наблюдал за мной.

– Здесь, в Йоре, очень холодно, – пояснил он. – Поэтому мы и едим мясо и жир. Раньше, пока куурцы не вторглись и не разрушили Весенние пещеры, мы ели больше растений.

– Вы могли бы завозить овощи, – заметила я.

– Да, – согласился он. – Могли.

– Если вы отказываетесь сотрудничать с Королевскими Домами, почему в большом зале было столько пирующих?

– Но ведь вы не видели вчера там Дома Де Арамарин, не так ли? Нигде не было ни малейшего намека на зеленый цвет. Так же как и Дом Де Нофра, или Де Кард, или Дом Д'Эринва? Они вполне довольны существующим положением вещей. А что насчет остальных? Они как раз более открыты для перемен.

– Не боитесь, что они вас предадут?

– Уверен, что они меня предадут – но только если подумают, что я потерплю неудачу.

Я отставила чай.

– Ваша светлость, почему я все еще жива?

Он засмеялся и откинулся на спинку стула:

– А вы не церемонитесь!

– Я весьма ценю то, что я жива, но я чувствовала бы себя лучше, если бы понимала, каковы мотивы этого. А я не понимаю. – Я сложила руки на коленях. – Вы напали на деревни и города по всему Джорату. Напали так, что герцог Ксун и не распознал бы, что это нападение, не говоря уже о том, чтобы противостоять им. Но что случится в Джорате, когда люди поймут, что их герцог не может защитить их от угрозы, которая произошла так недавно, что дети до сих пор мучаются кошмарами? Еще один Адский Марш. Что случится, если вы явитесь и сделаете то, на что неспособен наш герцог, – если вы спасете их от этого кризиса? – Я пожала плечами: – Вы получите доступ ко всем земельным угодьям, к каким только захотите. И если не считать ваших первоначальных атак – это можно было бы даже назвать бескровным поглощением. Вам не придется завоевывать Джорат. Мы вручим вам корону и потребуем, чтобы Высший Совет Куура назначил вас главным.

Каэн выглядел довольным.

– Вы счастливы, не так ли?

Я закатила глаза:

– Тот факт, что я вижу вашу стратегию, лишь сильней меня озадачивает – я не пойму, зачем вы привели меня сюда. Почему бы не позволить Релосу Вару убить меня? – Я остановилась. – Или это была его идея сохранить мне жизнь?

– Общая. И может, вы догадываетесь почему?

Я нахмурилась:

– Я бы не спрашивала у вас, если бы… – Я заколебалась: – Это как-то связано с моими родителями. Моими настоящими родителями.

Таэна ведь так и сказала? Релос Вар любит наносить удары по своим врагам, используя их семьи. А значит, я была жизненно необходима Вару.

Но теоретически из моей семьи не оставалось никого в живых. По крайней мере, я так думала ровно до того момента, как Дарзин Де Мон прочитал письмо моего дедушки. Теперь появилась вероятность, что у меня не только были живые родители, но и Релос Вар считал их своими врагами.

Если Таэна была права, то я лишь приманка, которую использовали, чтобы поймать кого-то другого.

– Да, – сказал Каэн. – Не с твоей матерью. Я уверен, что она была восхитительной женщиной. Вар, кажется, сказал, танцовщицей или кем-то вроде этого? А вот твой отец… – Он улыбнулся: – Он действительно хорвешский солдат. Но он совсем не простой офицер. Главнокомандующий Корен Миллигрест, глава Высшего Совета, самый могущественный человек в империи.

– Но император…

– Всего лишь марионетка, которая выиграла магическую бесплатную игру и которая подчиняется приказам Совета, которым командует твой отец.

Я не ответила. Думаю, я все еще была в шоке. Верховный главнокомандующий?

– Я вижу выражение твоего лица. Корен – прекрасный человек. Я встречался с ним несколько раз. К сожалению, он так и не научился держать свои брюки застегнутыми. Его жена заслуживает гораздо лучшего.

– И это говорит мужчина, у которого несколько десятков жен.

– Это политика, – ответил он. – На его месте я был бы верен. Конечно, мы удостоены вашего присутствия лишь потому, что у него просто нет никакого самоконтроля, так что это все к лучшему. Его ошибки идут нам на пользу.

Я поймала себя на том, что очень рада тому, что уже сижу, потому что внезапно почувствовала слабость.

– Я уже с ним познакомилась.

– После Лонежа, я полагаю.

– Я думала… – Я подхватила кружку с чаем и отпила его, совершенно не чувствуя вкуса масла на этот раз.

– Вы думали, что Главнокомандующий обратил на вас внимание, потому что хотел знать, почему Ксалторат выбрал вас своим носителем, почему Ксалторат не оставил вас. Но нет. Верховный генерал Миллигрест опознал вас намного раньше – еще до того, как закончился Адский Марш. Кто-то – возможно, император Санд – посмотрел на вашу ауру и узнал, что вы – Миллигрест. Хорвешка. И Миллигрест так и не признал правды. Он оставил вас с Вишаями и вернулся домой, сделав вид, что вы ему вообще не родственница. И это почти сработало.

– И после этого вы предполагаете, что ему будет не все равно, что со мной случится? – хмыкнула я.

– О, мне не нужно ничего предполагать. Если бы ему было наплевать на то, что случится с восьмилетней девчонкой, руководившей Адским Маршем, то армия Куура попросту обрушила бы на него всю свою магическую мощь. И все же этого не произошло. Нет ни единого оправдания, почему вы выжили. Поэтому, когда ему придет время вновь задуматься о том, не высвободить ли эти силы, я хочу, чтобы он снова колебался. И он