Спецслужбы России за 1000 лет - Сергей Чуркин

8 августа Малое бюро приняло решение создать вместо Особой комиссии по связи ИККИ Секретный отдел. Поскольку Кингисепп находился на подпольной работе в Эстонии, организация отдела была поручена Д. С. Бейко[883]. Главной задачей отдела являлось обеспечение конспиративных связей между штаб-квартирой Коминтерна и иностранными компартиями. Отдел осуществлял: переправку корреспонденции (документов, директив и т. п.); доставку денег и ценностей; переброску партийных функционеров и оружия из страны в страну и др. В большинство европейских стран, а также в Китай (Шанхай), Мексику и Ташкент (для работы в странах Востока) были направлены представители ИККИ. Решением Малого бюро от 11 ноября отдел получил название Конспиративный.

Однако замыслам руководителей РКП (б) и Коминтерна летом 1920-го не суждено было сбыться. 16 августа началось контрнаступление польских войск («чудо на Висле»), которое закончилось для Красной армии катастрофой. Поражение Советской России в Польской кампании было не только военным, но и политическим.

Польские рабочие и крестьяне поддержали не советских братьев по классу, а своих помещиков и капиталистов. Ослабление Красной армии привело к тому, что лидерам РКП (б) и Коминтерна пришлось отказаться и от поддержки Персидской Советской Республики.

Военные действия в Персии (май – сентябрь 1920 г.) напоминали современную специальную операцию с ограниченным использованием Вооруженных сил РСФСР. Политической целью являлось уменьшение влияния Великобритании на Среднем Востоке путем создания Персидской Советской Республики. Задача реализовывалась с помощью местных партизанских формирований и специальных частей Красной армии, сформированных из мусульман Кавказа. Политическое руководство операцией осуществляли члены Кавказского бюро ЦК РКП (б) Г. К. Орджоникидзе, П. Г. Мдивани, А. И. Микоян. Многие командиры Красной армии и сотрудники ВЧК действовали под псевдонимами с учетом местной специфики, в том числе руководивший специальными боевыми операциями Я. Г. Блюмкин. Как и в Польше, несмотря на первоначальные успехи, реализовать экспорт революции не удалось.

Эти поражения заставили руководство РКП (б) принимать экстренные меры по реорганизации спецслужб. Для немецкоговорящих интернационалистов из Австрии, Германии, Венгрии и Чехословакии в Москве была открыта специальная партийная школа.

Первый набор (24 человека) прошел обучение в сентябре – октябре. Второй набор (60–100 человек) начал обучение 1 ноября. Преимущество отдавалось лицам, проявившим себя на партийной и военной работе. Начальником школы был Р. И. Гурко[884].

«Спартаковскую бригаду» переформировали в Особую школу красных командиров, которая впоследствии стала источником кадрового резерва для Коминтерна и военной разведки. Первым начальником школы назначен О. Оберт. Лучшие кадры из польских подразделений были сведены в Стрелковую бригаду красных коммунаров, ставшую кузницей кадров для польской линии ИККИ и разведки. Финские коммунисты проходили подготовку на Петроградских финских пехотных курсах, а затем в составе Интернациональной военной школы, также курировавшейся ИККИ. Руководил школой А. А. Инно[885].

В этот период было принято специальное постановление о работе разведки. В нем говорилось: «Слабейшим местом нашего военного аппарата является, безусловно, постановка агентурной работы, что особенно ясно обнаружилось во время Польской кампании. Мы шли на Варшаву вслепую и потерпели катастрофу. Учитывая ту сложившуюся международную обстановку, в которой мы находимся, необходимо поставить вопрос о нашей разведке на надлежащую высоту. Только серьезная, правильно поставленная разведка спасет нас от случайных ходов…»[886].

В сентябре 1920 г. очередную реорганизацию претерпела военная разведка. В «Положении о Региструпре» указывалось, что данное управление является самостоятельным органом стратегической агентурной разведки глубокого типа. Оно стало центральным органом управления для подведомственных органов агентурной разведки штабов (округов, фронтов, отдельных действующих армий), которые не входили в состав фронтовых войсковых соединений. В составе Региструпра был сформирован Оперативный отдел, который возглавил Я. К. Берзин (П. Кюзис). В конце 1920 г. в борьбе Троцкого и Дзержинского за контроль над спецслужбами разведка стала очередным яблоком раздора.

Заседание Коллегии ВЧК, 1919 или 1920 г. Сидят (слева направо): 2-й – В. В. Фомин, 4-й – Я. Х. Петерс, 5-й – Ф. Э. Дзержинский, 6-й – И. К. Ксенофонтов, 7-й – М. Я. Лацис. Стоят (слева направо): 1-й – С. А. Мессинг, 3-й – С. Ф. Реденс, 4-й – А. Я. Беленький, 5-й – К. М. Волобуев, 8-й – И. И. Скворцов-Степанов (из фондов РГАСПИ)

Заседание Коллегии ОГПУ, 1922 г. 1-й (слева направо) – Г. Г. Ягода, 2-й – С. А. Мессинг, 3-й – Я. Х. Петерс, 4-й – И. С. Уншлихт, 5-й – А. Я. Беленький, 6-й – Ф. Э. Дзержинский, 7-й – В. Р. Менжинский, 8-й – Г. И. Бокий, 9-й – А. Х. Артузов, 10-й – Г. И. Благонравов (из фондов РГАСПИ)

11 ноября было принято постановление Совета Труда и Обороны о подчинении Регистрационного управления не только командованию Красной армии, но и ВЧК на правах отдела и о включении начальника управления в Коллегию ВЧК с правом решающего голоса. В постановлении указывалось, что назначение и увольнение начальника производится по согласованию между РВСР и ВЧК. Троцкому удалось отстоять независимость военной разведки, и постановление (в части включения Региструпра в состав ВЧК) не было выполнено. 20 декабря Иностранный отдел Особого отдела ВЧК реорганизовали в самостоятельный Иностранный отдел, курировавшийся начальником Особого отдела В. Р. Менжинским[887]. Приказ № 169 гласил:

«1. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК. <…>

4. Врид. начальника Иностранного отдела ВЧК назначается тов. Давыдов[888].

5. С опубликованием настоящего приказа все сношения с заграницей, Наркоминделом, Наркомвнешторгом, Центроэваком и Бюро Коминтерна производить только через Иностранный отдел»[889].

Таким образом, приказом Дзержинского Иностранный отдел ВЧК (внешняя разведка) официально утверждался в качестве партнера Коминтерна в области нелегальной работы за рубежом.

В 1920 г. охрану руководителей государства в Доме Союзов стали нести сотрудники Московской чрезвычайной комиссии. В. И. Фридман был одним из чекистов, пришедших в охрану с оперативной работы. Он вспоминал, что Ленин «терпел нас скрепя сердце» и не всегда следовал советам охраны: например, мог выйти из здания не из того выхода, который был ему рекомендован. Подвижный отряд охраны в таких случаях осуществлял передислокацию с участка на участок в экстренном порядке. Участник состоявшегося в декабре 1920 г. совещания председателей губернских исполкомов Б. М. Волин вспоминал: «Когда я вышел на улицу и стал спускаться ощупью к Моховой, чтобы затем пойти налево, к 1-му Дому Советов (гостиница „Националь“), я вдруг на самом углу, впереди себя, к моему изумлению, увидел Владимира Ильича. Ему как-то удалось незаметно одному уйти с собрания»[890].