Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Дик приобнял его за плечи и тихо сказал:

— Ты, конечно, прости, но сколько — в среднем — живут мужчины твоего мира?

Вспоминая, Хаммон призадумался.

— Ежели ничего не путаю, то как-то говорили — лет пятьдесят шесть. Но у меня в роду все жили до семидесяти! — встряхнувшись, предупредил он.

— Спасибо. Если ты останешься, ты подаришь нам целых двадцать пять лет, начиная с сегодняшнего дня! Наш мир просто схлопнется в миг твоей смерти. Сразу и безоговорочно. Черная дыра сожрет самое себя, — и Калиостро указал ему на эмблему управленческой Лаборатории на рукаве подъехавшей к ним Лизы Вертинской, где светящийся в темноте змей кусал собственный хвост. — Вот это и будет самым настоящим концом света, а вовсе не трубящие ангелы, вскипающие реки и чудовище, которое выползает из морских вод с блудной девкой на спине. Зато… гм… опомниться мы не успеем, что правда, то правда…

— Вот это да-а-а… — в ужасе прошептал Фараон. — Вот это я натворил…

— Именно так, — поддакнула Фанни. — Хотя, по большому счету, тебе-то что, верно? Для тебя время не изменилось.

— Прекрати, Фанни…

Джо поморщилась.

— Разве не так? — вздернула бровь гречанка. — Он только о себе и думает.

— Госпожа Паллада, это неправда! Я думаю о вас, тем более я подружился со многими из жителей этого мира…

— Если бы ты думал, ты бы не бухал, как последний алкаш. И не лез туда, куда не просят!

Джоконда не выдержала:

— Агент Паллада! Немедленно молчать! Что вы теперь измените?

Калиостро вернулся от раненого и успокаивающе пожал кисть жены:

— Фанни, не нужно. Мы все всё понимаем, но в этой ситуации криком делу не поможешь.

— А вот я предлагаю! — отчаянно заявила она. — Предлагаю отправить живым щитом нашего пленного спекулата. Этого Оскольда Льи! Как там встарь говорилось? Пусть искупит настоящим поступком преступления своих сограждан!

Но никто из них не ведал, что ничьим планам сбыться не суждено. За передвижениями эскадры, в составе которой прилетел на Сон майор Калиостро, проследили шпионы главнокомандующего Мора. И теперь Желтый Всадник точно знал, где скрываются эмигранты из аэропорта Мемори.

Планета Колумб, середина февраля 1003 года

Комната опустела: офицеры разошлись по местам, и впервые за многие месяцы Софи и Фредерик остались один на один, и не голографическими проекциями себя, а по-настоящему.

— Поздравляю нас, Фред, — сказала генерал Калиостро. — Значит, не зря мы с тобой возились когда-то с нашими псиониками. Вот они подросли и сказали свое слово в этой войне. И спецотдел, и разведчики… Мы не зря жили.

Фредерик слышал гордость в ее тоне, но все же он деликатно исправил ее последнюю фразу:

— И не зря проживем еще, Софи.

— Да, дорогой зять, верно!

Менее чем за год нашествие спекулатов удалось купировать и задавить. И если враг пытался взять массой и нахрапом, то сопротивление воспользовалось умом и хитростью. Многочисленные сводки сходились в одном: наибольшее приложение сил к уничтожению противника оказал сам противник. Остатки разрозненной орды было изгнано с Земли, куда постепенно возвращалось коренное население. Несмотря на разрушения во многих городах, жизнь восстанавливалась. А война захлебнулась.

— Разреши посмотреть подольше на женщину, которая совсем не изменилась за те годы, что я ее знаю, — улыбнулся Калиостро.

— За сорок лет? Ты бессовестно мне льстишь, Фред!

— Нет. Твой взгляд не замутился, всё те же глаза сиамской кошки. Твой шаг тверд. Твой голос звучит как музыка. Я не вижу в тебе никаких изменений к худшему. Передо мной ты, та самая Софи Калиостро, которой я поцеловал руку, впервые увидев жену генерала Паккарта в обществе моей невесты Маргарет…

— Да… — мечтательно протянула Софи. — Как давно это было… И кто бы только мог предположить, что твой тринадцатый выкинет штучку, подобную тем, какие ты устраивал когда-то своему Учителю…

— Я ни секунды не сожалею. Дик — лучшее, что сопровождает эту мою жизнь. В прошлый раз было так, в этот — иначе, но они все равно повстречались.

Она покивала.

— Знаешь… — после некоторой заминки генерал продолжила: — Я очень хотела бы посмотреть в действии ваш хваленый трансдематериализатор, но мне не терпится посетить колонию на Сне…

— Да, ты говорила. Кстати, флайер готов, — Фред не сводил с нее восхищенного взгляда. — Конечно, мне было бы куда спокойнее видеть тебя среди твоих пальм в Сан-Франциско…

— О, вот что-что, а это всегда успеется! — по ее губам пробежала краткая усмешка. — Летим со мной?

Он покачал головой:

— Ты же знаешь, что мне нужно успеть сделать в ближайшее время. Какой тут Сон… в прямом и переносном…

— Да… и еще эта проблема с Хаммоном. У меня нехорошее предчувствие, — вдруг призналась Софи. — Все-таки возраст… Не знаю, что ждет меня и как скоро, но будет лучше, если я повидаюсь с Рикки.

Она встала из-за стола и закрыла кейс. Фред следил за ее движениями.

— Предчувствие, сестренка, для нас с тобой — дело обычное.

— Лучше бы я предчувствовала что-нибудь другое. Например, что в этой жизни у Коорэ и Саэти все сложится, что они успеют… Но нет…

— Зато у них отличные шансы на потом, — оптимистично возразил отец Дика, обнимая свояченицу на прощание.

— Да, едва не забыла, — она подняла голову с плеча Фреда. — Отпусти со мной этого мальчика из твоей структуры, Феликса Лагранжа. Уж очень он хочет на Сон, и опасается, что ты его не отпустишь. Я пообещала замолвить словечко. Согласись, он заслужил отпуск после тех художеств, которые они учудили с Басмановым и Буш-Яновской…

— Если уж выдавать отпуска по заслугам, я должен распустить на отдых половину своих псиоников, а Смелова — добрую четверть офицеров Управления…

Софи забавно, совсем по-девичьи, поморщила нос, делая просительную мину:

— Не будь занудой, дорогой зять. Тебе ничего не стоит отпустить Феликса, признайся.

Такой ее не увидит и не услышит никто, кроме него. Фред знал это совершенно точно. Железная донна Калиостро лишь с ним могла позволить себе становиться обычной женщиной. И он согласился:

— Пусть летит. Но на обратном пути, очень тебя прошу, не пускай их с Фаиной в один звездолет, если вы хотите долететь назад без приключений.

— Я подумаю над этим.

Старшая из сестер Калиостро отступила, продолжая касаться его груди ладонями, пристально посмотрела ему в лицо, словно что-то запоминая, и, более не прощаясь, стремительно покинула комнату.

Выход из гиперпространственного тоннеля в Малом Магеллановом облаке, спустя 2 недели