Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

Не храним, а потерявши — плачем… и платим. Все верно! Меня же саму. Так еще и в виде ангела-демона… Посмотреть бы хоть раз на этого-моего бедолагу, да? Да-да… Да и жаль ведь… Плутон отозвали как планету! Может, он где-то уже и в другой галактике, а там и Вселенной… Одни — пихнули, другие — довыпихнули, а? Что? Небось уже и завидуешь Совету белой завистью да и на светлом же все глазу — какая замена и подспорье-то… наследие у них наклевывается… как припарка мертвому и мертвым же, не меньше. Да и не больше. Ни дать ни взять, в общем. А иронично-шутливый каламбур — наше все! Так еще и с примесью черного юмора — дайте два вина и подержите мой шампанский номер!

Но возвращаясь к Владу, его родителям, семье и… правде… трудно же было осознать, понять… а там и принять… да и до конца: почему да и за что конкретно его так обделили! И не только сами же и его-свои, ребята и отец… Другие. Чужие и… все! Не за саму ведь его и правду-матку уже. Точнее — не только же и за нее одну. У каждого же из нас она так или иначе есть. В той или… иной степени. Как и у Жени же все, к примеру: с которого, может, и больше все взятки — не гладки, так глаже, но и не от того же все, что он равнее. Что-то же еще должно было быть и стать причиной… или уже и кто-то… что из всего же спектра услуг, предоставленных ему от людей и не, этого и того мира, и наоборот, было предоставлено лишь полное отвлечение, отречение и абстрагирование: его самого — от них и их же — от него. При том, что он и мало же отличался как в общем, так и в принципе от любого демона, а не только и вроде него же самого, как и его же братьев, да и не вроде же и демона, а и самого же настоящего и что ни на есть. Да и пусть так же все со смешением-полукровью — все равно! Но зато потом… потом все сразу стало понятно, хоть и не принято, как и приятно и осознанно же, ведь так же все не до конца, когда я сама же и все увидела, что было нужно и прежде же всего ему же самому, чтобы именно я и увидела — он сам же мне все и показал, дав поприсутствовать буквально и в его же все воспоминании, не заместо его да и его же глазами, а с ним, вместе и… во всех смыслах! Ведь я была там — собой и… одновременно никем. Да и что уж там — ничем и… смешана с ничем. Не забывая… не говоря же уж и о ненависти. Да и какая к черту ненависть? Ведь и… без какой-либо возможности не то что контактировать — помочь и поменять хоть что-то, если уж и не изменить… а там еще и все… совсем! Впервые… впервые, знаешь, даже захотела именно показаться, а не быть. А еще… отменить этот извечный комплекс долга детства и само же детство в разрезе же «все мы родом из…», где ведь и достаточно всего одной мысли, слова или действия своих же все извне, чтобы пошло противодействие изнутри, только уже и в ответ другим и чужим да еще и так, чтобы они уже, приняв это все за чистую монету и на свой же счет, закрылись и выстроились от, целиком и полностью! А что же такое произошло? О-о-о… Я стала свидетелем их семейной ссоры! Ну и чтобы сразу с корабля на бал и у кассы, дав еще и знатно между делом прикурить, так сказать, и оценить весь масштаб трагедии этой же сказанной мной тебе фразы — главной и апофеозной… последней! Нет, уже не крайней. Окончательной и бесповоротной! После которой — просто рухнуло и разрушилось же все, вся и… все же. Вот просто, да, загорелись, сгорели и… дотлели, рассеявшись и развеявшись же пеплом! Моя развернутая альтернатива плашки: «Не для слабонервных!». И в ответ же заранее уже и на твои: «Со всеми бывает!» и «Подумаешь, бытовуха!». Ведь и никаких там больше вечеринок запятых с троеточиями затем — только хардкор точка же все и одна же над «и», что уже никогда не сможет даже смазаться и «Ой, й!», зато сможет и как снежный же ком, не на голову, а прямо-таки и, слетев же с самой высокой горы, врезаться в стену Влада, откатиться и вновь же приложиться к ней… а там еще и еще… чуть ниже или чуть выше… снова и снова… оставляя после себя не только кучки снега со льдом, но и трещины, и пусть же и не давая при этом окаменеть-онеметь им так и под ноль же, помогая тем самым и латая их из разу же в раз ими, чтобы все-таки и на подольше сохранить этот его же стержень твердым и устойчивым, как и его же самого, но и не потеплеть-расстаять, лишь только же и еще больше замораживая с краев! Но и ты же у меня уже сильный, дорогой дневник. Как и я… И без как. Ты же ведь — я! Поэтому… и тебя вылечат ты выдержишь. Пусть и с горем же все пополам… и насколько же это еще и вообще же возможно, да, и после моего же тебе уже и именно пересказа… да и не без потерь же все вновь как нервных клеток, так и соленой воды… Но и ничего страшного!

Итак… Шла я, значит, по асфальтированной чуть скользкой, хоть и припорошенной же при этом, но и уже именно бело-желтым от песка, так еще и порядком истоптанным снегом, поверх почти уже и исчезнувших кирпично-углевых рисунков, дорожке: по правую сторону от которой и меня же шла изгородь из темных голых кустов со снежными шапками на ветвях, скрывающая почти полностью проезжую часть за ней и лишь наполовину затем не менее темный, как и снежный лес, а по левую же — лишь подобие детской площадки с парой-тройкой неокрашенных деревянных лавок, качелями с досками-сидушками, песочницей и домиком не в цвет перед подобием уже и леса — невысоким