Танец с Дьяволом (ЛП) - Кеньон Шеррилин

Девушка не могла пошевелиться, услышав эти мягко произнесенные слова.

Он никогда не называл ее по имени прежде, и оно мелодичной песней звучало на его губах.

Зарек взглянул в небо, где миллионы звезд сверкали сквозь облака.

— Хотел бы я знать, — произнес он тихо, вновь цитируя «Маленького Принца», — зачем звезды светятся. Наверно, затем, чтобы рано или поздно каждый мог вновь отыскать свою.

Зарек сглотнул и обнял мускулистыми руками колени, продолжая глядеть в небеса.

— Я нашел свою звезду. Она — воплощение красоты и грации. Изящества и доброты. Мой смех среди зимы. Она отважна и сильна. Смела и соблазнительна. Во всей вселенной нет никого, кто походил бы на нее, а я не могу ее коснуться. Я не смею даже попытаться.

Астрид не могла вздохнуть, пораженная его поэтичными словами. Она никогда даже и не задумывалась о том, что ее имя на греческом означает «звезда».

А Зарек задумался.

Разве может убийца хранить внутри такую красоту?

— Астрид или Афродита, — мягко сказал Зарек, — Она моя Цирцея. Только вместо того, чтобы обращать людей в животных, она превратила животное в человека.

А затем его охватил гнев, и он пинком откинул снег, лежащий перед ним. Темный Охотник горько рассмеялся.

— Я долбанный идиот. Хочу звезду, которую не могу получить. — Он с тоской взглянул вверх. — Но, с другой стороны, человек не может коснуться ни одной из звезд, а я даже не человек.

Зарек уронил голову на руки и заплакал.

Астрид была не в силах больше этого выносить. Она хотела вырваться из сна Зарека, но без помощи М’Адока проснуться не получилось бы.

Все, что она могла делать, это наблюдать за Зареком. Видеть его боль и горе, которые растекались по ее душе, как глицерин по стеклу.

Зарек был так силен в жизни. Словно сталь, что может сдержать любой удар. Человек, нападающий на других, чтобы удержать их на расстоянии.

И только во сне Астрид смогла увидеть то, что на самом деле скрывалось у него внутри. Уязвимость.

И только здесь она поняла того человека, которого он не осмеливался показать кому-либо.

Ранимое сердце, сжимающееся от презрения окружающих.

Астрид хотелось облегчить страдания Зарека. Она хотела взять его за руку и показать мир, который бы принял его как свою часть. Показать, что значит сблизится с кем-то, не боясь быть отвергнутым.

Ни разу за все столетия, когда она несла бремя судьи, Астрид не чувствовала подобного к кому-либо. Зарек затронул ту часть души, о которой она даже не знала.

А больше всего он затронул ее сердце. Сердце, которое, она боялась, уже не бьется.

Но оно билось для него.

Астрид не могла просто стоять там, наблюдая, как он страдает от боли в одиночестве.

Не успев подумать, как следует, она перенеслась в пустую хижину и распахнула дверь…

Сердце Зарека замерло, когда он поднял голову и увидел олицетворение небес. О, Астрид не походила на небеса.

Она была намного лучше.

Ни разу в его снах никто не открывал ему двери: он был отверженным.

Но Астрид сделала это.

Она стояла в дверях с выражением нежности на лице. Ее светло-голубые глаза больше не были слепыми. Они были жаркими и манящими.

— Входи, Зарек. Позволь мне согреть тебя.

Не успев остановить себя, он встал и принял ее протянутую ладонь. Это было то, чего Зарек никогда не сделал бы в реальной жизни. Только во сне он мог осмелиться коснуться ее.

Кожа Астрид была такой теплой, что обжигала.

Она притянула его к себе и обняла. Зарека затрясло от неиспытанного ранее ощущения объятия, от прикосновения груди девушки к его торсу. Ее дыхания на замерзшей коже.

Так вот, что такое объятие. Горячее. Успокаивающее. Волшебное.

Все контакты Зарека с людьми были настолько ограничены, что все, что он мог сделать, это закрыть глаза и просто чувствовать тепло ее тела, прижавшегося к нему.

Его мягкость.

Зарек вдыхал теплый, сладкий аромат и упивался новообретенными эмоциями, разрывающими его на части.

Было ли это одобрение?

Была ли это нирвана?

Зарек не знал точно. Но впервые в жизни ему не хотелось просыпаться.

Вдруг вокруг плеч Темного Охотника обернулось теплое одеяло. Руки Астрид все еще крепко держали его.

Зарек обхватил лицо девушки ладонями и прижался щекой к ее щеке. О, ощущение кожи Астрид, касающейся его…

Она была такая мягкая.

Он никогда даже не представлял, что кто-то может быть таким мягким. Нежным и податливым.

Тепло ее щеки прогнало прочь жалящий холод. Оно расплывалось по телу, пока он весь не оттаял. Даже сердце, веками скованное льдом.

Астрид задрожала, когда колючая щека Зарека прижалась к ее лицу. Когда дыхание мужчины легко коснулось кожи.

Его неожиданная мягкость поразила девушку.

Она достаточно много увидела из жизни Зарека, чтобы понимать, нежность — это совсем не то, с чем тот был знаком, и все же, он так осторожно держал ее.

— Ты такая теплая, — выдохнул Зарек ей в ухо. Его горячее дыхание опалило шею, посылая мурашки по телу.

Он отстранился, глядя на нее, словно она была невыразимо бесценна для него, и провел по щеке костяшками пальцев. Когда Зарек взглянул на нее, его глаза были такими темными и измученными, словно он не мог поверить, что она с ним.

Неуверенно глядя на Астрид, Зарек коснулся ее губ кончиком указательного пальца.

— Я никогда никого не целовал.

Его признание ошеломило девушку. Как это могло произойти с таким красивым мужчиной?

В глазах Зарека сверкнул огонь.

— Я хочу попробовать тебя на вкус, Астрид. Ощутить тебя под собой, горячую и влажную. Глядеть в твои глаза, пока буду трахать тебя.

Астрид вздрогнула от его грубости. Это было то, чего она ожидала от Зарека бодрствующего, но отказывалась принимать от этого.

Она знала его куда лучше.

То, что Зарек предлагал сейчас, было запрещено. Ей не разрешалось переступать физическую черту со своими подопечными.

Единственный мужчина, который когда-либо близко подходил к тому, чтобы склонить ее к сексу, был Майлз. Но она совладала с искушением и мудро держалась от него подальше.

Но с Зареком было не так легко. Что-то в этом мужчине волновало Астрид так, как ничто раньше.

Глядя в его измученные глаза, она видела раненое сердце.

Зарек никогда не знал доброты.

Никогда не знал тепла любящего прикосновения.

Астрид не могла объяснить этого, но хотела быть для него первой и, чтобы он был первым для нее. Она хотела обнять Зарека и показать, что значит быть кем-то любимым.

Если ты сделаешь это, можешь потерять свою работу, как судья.

Астрид всегда хотела быть судьей.

Если она не сделает этого, Зарек может потерять жизнь. Если она достучится до него сейчас, возможно, потом сможет научить его, что доверять другим — это нормально.

Может быть, ей удастся пробудить поэта внутри него и показать мир, где он сможет свободно открыть людям свою нежную сторону. Показать, что это нормально, быть кому-то другом.

Астрид, наконец, поняла, что имел в виду Ашерон.

Но как она могла спасти Зарека? Он сорвался и убил людей, которых был послан защищать.

Ей нужно доказательство, что он никогда не сделает этого снова.

Сможет ли она его найти?

Должна. У нее нет выбора. Последнее, чего Астрид хотела, это видеть, как Зареку вновь причиняют боль.

Она будет защищать этого мужчину, несмотря ни на что.

— Я не буду трахаться с тобой, Зарек, — прошептала Астрид. — Никогда. Но буду заниматься с тобой любовью.

Зарек выглядел неуверенным и запутавшимся.

— Я никогда ни с кем не занимался любовью.

Она поднесла его холодную руку к губам и поцеловала пальцы.

— Если хочешь научиться, пойдем со мной.

У Зарека перехватило дыхание, когда она отстранилась. Голова закружилась от странных, чуждых чувств и эмоций. Он боялся того, что предлагала Астрид.

Если она коснется его, изменит ли это в нем что-нибудь?