Ночная незнакомка - Серж Брюссоло

Джейн ничего не ответила, ее глаза были устремлены в пустоту, она нервно теребила свои коротенькие, едва отросшие волосы. Сара подумала, что пора бы ей покинуть виллу, где обстановка с каждым часом становилась все более напряженной. Запереть молодую женщину в четырех стенах вряд ли было удачным решением, и не могла же она в самом деле ждать до бесконечности второго визита предполагаемого убийцы.

Через полчаса позвонил Дэвид.

— Семь лет назад один тип был приговорен к смерти на электрическом стуле, — глухо произнес он. — Уолтер Гриффин, преподаватель английской литературы. Особого шума дело не вызвало, так как он убил всего шесть девиц, путешествовавших автостопом. Доказательства его вины были, прямо скажем, не для слабонервных. Поначалу он твердил о полной непричастности к преступлениям, но потом погрузился в глубокую депрессию. В газетах упоминается хижина в каком-то лесу, возле небольшой речушки. Есть и фотографии: все буквально в деталях соответствует тому, что рассказала Джейн… Но разумеется, она могла прочесть эти статьи. Сколько лет ей тогда было? Двадцать два? Двадцать три? Не слишком ли она молода для серийного убийцы?

— Знаешь, — возразила Сара, — подобное ремесло не имеет возрастных ограничений. Не забывай — в этом возрасте солдат уже посылают на фронт.

— И все-таки я не верю. Она не могла совершить столь ужасные преступления. Это связано с воспоминаниями о прочитанном: со мной тысячу раз такое случалось.

— Прекрасно! Выступишь в ее защиту, если она предстанет перед судом.

Сара еще раз уточнила местоположение лесной хижины учителя. Она находилась в лесу Сан-Бернардино, неподалеку от ранчо, где прошло ее детство. Забавное совпадение. На ее лице промелькнула гримаса.

— Теперь я знаю, где та сторожка, в которой вы побывали во сне, — с видимым спокойствием произнесла Сара. — Не хотите туда съездить?

— Чего ради? — недовольно отозвалась Джейн. — Кажется, я уже пыталась вас убедить, что не желаю ничего знать о прошлом!

— Позволю себе напомнить, что есть некто, пытающийся вас устранить. Амнезия над ним не властна, он продолжает существовать. Я не смогу всю жизнь быть вашим ангелом-хранителем, а значит, было бы неплохо продвинуть вперед следствие, согласны?

Недовольно проворчав что-то, Джейн ушла в дом. Она с трудом передвигала ноги, словно никак не могла прийти в себя от тяжелой физической работы. Однако меньше чем через полчаса Джейн появилась снова, преображенная: на ней был элегантный костюм от известного французского кутюрье, имя которого Сара прочла на лейбле. Ансамбль необыкновенно шел к изящной фигуре Джейн, делая ее еще выше и стройнее. А Сара в юбках всегда чувствовала себя неловко. Помнится, не успела она выйти замуж за Фредди, как тот отнес все ее джинсы на помойку, чтобы заставить непокорную супругу носить платья, «как все настоящие женщины». У Сары об этом периоде жизни сохранились самые тяжелые воспоминания. Когда ей приходилось носить юбку, у нее возникало ощущение, что она — голая и ничем не защищена от похотливых мужских взглядов. Как ни удивительно, она завидовала представительницам своего пола, способным рядить себя в шелка, носить вызывающе-сексуальные предметы дамского туалета: субтильные пояса с резинками для чулок, кружевные корсеты. Странно, что такого рода зависть поселялась в особе, не признававшей ничего, кроме джинсов, высоких сапог, клетчатых рубах и простеньких белых трусиков из хлопчатобумажного трикотажа.

Включив сигнализацию охранной системы, они выехали с территории виллы. В пути Саре еще раз пришлось убедиться, с какой легкостью Джейн удавалось менять имидж. Теперь у нее был облик и ленивая грация дамы из высшего общества, избранницы судьбы, в распоряжении которой с пеленок были все мыслимые блага цивилизации и чью речь украшал легкий налет снобизма — продукт сложной и закрытой от вульгарного мира жизнедеятельности многих поколений, — словно одежда, которую она теперь носила, навязывала ей определенную манеру поведения.

Не прошло и двух часов, как машина затормозила перед входом в злосчастную хижину. Стояла жара, и под ветвями деревьев сгущался влажный, напоенный лесным ароматом воздух. Буйно разросшаяся трава и кусты обступали дом плотным кольцом, делая его почти неприступным. Сколько лет уже прошло с тех пор, как впервые обнаружились следы чудовищного злодеяния, а ямы, вырытые полицейскими во время следствия, были еще заметны. «Кладбище, — пришло на ум Саре, — настоящее тайное захоронение».

Женщины осторожно прошли между могилами. Несмотря на эти страшные углубления, пейзаж выглядел мирным и безмятежным. Тихо журчала речка, и сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи, бросая яркие блики на крышу домика.

— Все как в моем сне, — невесело вздохнула Джейн. — Помню вот это дерево необычной формы и вон ту скалу.

— Вы просто видели репортаж по телевизору.

— Телевизор не передает запахи. Чувствуете, как пахнет жимолостью?

Сара с недоумением повела плечами. Разве ароматические фантазии Джейн были убедительным доказательством? Крук с особой настойчивостью уверял ее в том, что все эти псевдовоспоминания и ощущения дежавю носят исключительно иллюзорный характер.

Повернувшись спиной к уже затянувшимся шрамам разрытых могил, Сара быстро спустилась к реке. Какой-то старик, усевшись на складную скамеечку, удил рыбу. При виде двух приближающихся к нему женщин старик усмехнулся.

— Ну-ну, — вместо приветствия протянул он. — Пришли посмотреть на приют смерти? Так здесь называют это место. Вы опоздали эдак лет на пять. Сегодня его уже никто не посещает. А когда-то сюда было настоящее паломничество: народ валил целыми автобусами, чтобы только сфотографировать ямы. Находились и такие, кто увозил с собой землю, утверждая, что она на редкость плодородна!

— А тот человек, проводивший здесь выходные… убийца… вы его знали?

— Да, — с готовностью подтвердил старик. — Парень как парень — он мне нравился. Вежливый, интеллигентный, и все такое! Настоящий джентльмен — такими рождаются, а не становятся. Я часто делал ему блесну и показывал местечки, где лучше всего клюет.

— Вас удивил его арест?

Рыбак покачал головой:

— Лично я никогда не верил в историю с садистом убийцей. Не сомневаюсь, что дельце было состряпано. Кто-кто, а уж я-то повидал садистов во время войны с Кореей, голубушка. Распознаю их с первого взгляда. Он был не из таких, его явно подставили. Почему? Этого я не знаю, но кому-то понадобилась его шкура.

Джейн и Сара поблагодарили старика и собрались уходить. На прощание рыбак преподнес им в подарок одну рыбину из своего улова, и они вернулись к машине с этим отвратительно-скользким куском мертвой плоти.

— Возможно, место показалось вам знакомым потому, что вы побывали здесь на экскурсии, — предположила Сара. — Как и тысячи других любопытных.

— Нет, вы просто несносны! — довольно нелюбезно заметила Джейн. — Я узнала хижину, поскольку десятки раз являлась сюда, чтобы следить за учителем. Еще до нашего приезда я уже смогла бы нарисовать точное расположение захоронений. Здесь, в кустах, я просиживала часами, а иногда и всю ночь напролет. Обычно я спала вон там, в дупле поваленного дерева, забравшись в армейский спальный мешок с камуфляжным покрытием.

Что могла возразить ей Сара? Она лишь вздохнула и отвернулась. Было ясно, что они идут по кругу — и этот путь ведет в никуда.

Джейн, разозленная недоверием Сары, все последующие дни обижалась и не заводила с ней никаких разговоров. Чего ради ирландка изображала строгую мамашу, вменяя себе в обязанность поучать ее, словно неразумное дитя с не в меру разгулявшимся воображением? Если из памяти Джейн улетучилось все связанное с подлинной родительницей, то это не повод, чтобы заменять ее на фальшивую, да еще почти ровесницу, на кого-то вроде придирчивой старшей сестры, озабоченной нравственностью младшей — не дай Бог та позволит себе что-нибудь лишнее во время субботней вечеринки!

Роль маленькой девочки, которую любой ценой нужно от всего оберегать, Джейн не нравилась. Если Саре не удалось как следует воспитать собственную дочь, то она здесь ни при чем. Перенесение материнской заботы ирландки с Санди на нее, случайного человека, Джейн абсолютно не устраивало.

И в то же время, положа руку на сердце, Джейн не могла не признать, что сдержанное отношение Сары к ее откровениям внушало некоторую надежду. Критический взгляд ирландки все-таки облегчал тяжелый груз ночных видений, ее здравый смысл вспарывал плотную ткань кошмаров подобно тому, как всплывающая атомная подлодка пронзает зеркально-черную гладь моря, и тогда из сердца уходил страх.

Каждый раз, когда обливающаяся холодным потом Джейн просыпалась, Сара находилась рядом и успокаивала: «Это всего лишь сон, не стоит так мучиться!» И простым словам удавалось невозможное — воздвигнуть преграду между ней и теми не поддающимися определению чудовищными явлениями, которые кишели во мраке ее поврежденного мозга.