Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

- Спасибо, что пошли на встречу и приняли вне очереди, - неожиданно для себя благодарю госпожу психолога.

- Да-да, - задумчиво произносит она в ответ. Сама не сводит глаз с экрана телефона, который взяла со стола секундой ранее.

«В ножки… в ножки поклонись, благодетельнице», - издевательски поет внутренний голос. - «Мало она тебя мордой по полу возила, в говно тыкала».

Я не собираюсь вступать с ним в бессмысленные споры. В кои-то веки сам пришел, да какой там – примчался на всех парах. К лечащему психологу, от которого официально отказался. Могла бы и на хер послать, но не послала.

Берусь пальцами за подлокотники, но встать не успеваю: Валицкая останавливает повелительным жестом.

- Что у тебя с внешним контрактом?

- Нормально все, - соврал, не моргнув глазом. Меньше всего хотелось рассказывать наиглупейшую историю, приключившуюся в особняке Юлии Виласко.

- Тогда почему Петра Воронова в срочном порядке разыскивают псы юридической службы? Где твой мобильный?

Действительно, где? Я растерянно постучал по карманам, но кроме упаковки жвачки ничего не обнаружил

- Наверное в комнате оставил.

- Петр, ты не исправим, - Валицкая тяжело вздохнула, откинувшись на спинку кресла. Прикрыла глаза и устало произнесла: – идите уже, детектив, сеанс окончен.

Псы юридической службы оказались борзыми: не в смысле наглости, а в смысле скорости. Стоило выйти на третий этаж атриума, как меня тут же перехватили.

- Петр Сергеевич, у нас возникли трудности, - сообщил полноватый мужчина, придерживая за руку. – Почему не явились на рабочее место, согласно ранее заключенному контракту под номером…

Юрист на память отчеканил восьмизначный код договора, который помимо цифр содержал еще и буквы.

- Меня уволили.

- И?

Круглый дяденька, внешностью напоминающий Томазо Фальконе, продолжал чего-то ждать.

- И на этом все. Мне сказали, что я уволен и должен уйти.

- Кто сказал?

- Хозяйка… точнее клиент, на которого работал.

- Подписывали какие-нибудь бумаги?

- Н-нет.

- Может быть ставили электронную подпись, получали уведомление по почте?

- Нет.

- То есть вам просто сказали.

Юрист посмотрел на меня как на идиота, коим я, кажется, и являлся.

- Пройдемте, Петр Сергеевич, - пухлая рука любезно указала на выход, - нас ждут в третье башне.

С Сидом Майером разговор получился куда более сложным. Не обладающий тактом и тонкостями ведения деловых переговоров, он, со свойственной ему прямотой, рубанул с ходу:

- Какого хера вытворяешь? Почему не на рабочем месте? Почему я вынужден тратить свое драгоценное время, разыскивая подчиненного?

Слишком много почему, на которые так сразу не ответишь. Тело чисто машинально вытянулось по стойке смирно. Мне потребовалось не мало усилий, чтобы вытащить невидимый стержень из позвоночника и принять более небрежную позу.

- Госпожа Юлия Кортес Виласко дала понять, что больше не нуждается в моих услугах.

Майер оторвался от стены, к коей был привычно прислонен лопатками. Подошел вплотную, взгляд бешенных на выкате глаз уставился на меня. Под ложечкой неприятно засосало, словно прихлопнут меня здесь и сейчас, как надоедливую муху. Умом понимал, что не посмеет руки поднять на детектива, а сердце забилось в пятки загнанным зверем. Уж больно грозным выглядел глава службы безопасности.

- Спой, - неожиданно хриплым голосом произносит он.

- Что?

- Спой или спляши.

- Не понимаю.

- Вот и я нихрена не понимаю, зачем тебя нанимали. Юлия Кортес Виласко может увольнять певичек из бэк-вокала или подтанцовку, только в этом она профи. Ну может уборщица еще напортачит. А за все, что касается безопасности, целиком и полностью отвечаю я один.

- Она сказала…

- Да мне насрать, что она сказала! –разгневанным зверем проревел в лицо Майер. – Моих людей имею право увольнять только я – и точка! Что, есть какие-то сомнения?

- А как же охранник, который ошибся дверью? – набравшись смелости, возражаю я.

Против ожидания, Майер не стал орать в ответ. Наоборот, отстранился, с любопытством посмотрел на меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ох и трепачи, - наконец произнес он, с какой-то странной смесью любви и раздражения в голосе. – Это кто тебе такую ерунду наплел: Поппи или Дуглас? Дверью он ошибся… - после выдохнул и посмотрел в сторону покрытого каплями дождя окна.

Толком не поймешь, какой на дворе сезон: зима или осень. С утра обильно валил снег, как и положено в декабре, а ближе к обеду начало накрапывать, затянув без того серое небо свинцовыми тучами.

– А они рассказали тебе, что напортачивший охранник работал больше трех месяцев? За этот срок даже дебил выучит планировку дома, и будет отличать розовые двери репетиционного зала от коричневых в гостиной. За девчонками он подглядывал, причем не в первый раз. Я лично его ловил, влепил выговор и оштрафовал, но видимо, было мало. Кто ж знал, что он членом думает больше, чем головой, поэтому и уволил. Я лично уволил, Юлия Виласко здесь не причем.

- И что теперь?

- Теперь? – Майер сделал вид, что задумался, хотя оба прекрасно понимали: решение принято, просто надо его обыграть, показать молодому науку. – На первых порах отделаешься штрафом. В случае повторного залета будет рассматриваться вопрос о несоответствии занимаемой должности с последующем увольнением.

Что ж, нечто подобное я предполагал, когда переступил порог и увидел главу безопасности собственной персоной. Хотели бы уволить, прислали Томазо Фалькони с бумагами.

- Когда приступать к обязанностям?

- Через неделю.

Заметив мой вопросительный взгляд, Майер счел за нужное пояснить:

- Юлии нужно дать время остыть. Ты немного перестарался, вывихнув руку тому придурку.

- Поступила жалоба?

- Никаких жалоб, ты действовал в рамках служебных обязанностей, обезвредив потенциальную угрозу. А рука… рука пройдет. На будущее будут лучше думать, прежде чем шутки шутить с охраной, - уголки рта сурового негра дрогнули.

Он что, попытался улыбнуться?

Подаренная Майером неделя не прошла в пустом безделье, тут же образовались дополнительные дежурства. Раздраженного Мо таки вытащили из борделя и заставили сесть за баранку патрульной машины. По этой причине, а может по какой другой, он сделался абсолютно невыносимым: беспрестанно ворчал и жаловался: то на еду, то на погоду, то на напарника, от которого никакого проку.

Мы свернули с основного шоссе на узкую улочку, когда поступил сигнал с пульта диспетчерской. Стрельба возле ювелирного магазина, совсем недалеко от нас, в соседнем районе.

Мо, до того распинавший излишне мягкую судебную систему четвертого мира, выразился кратко:

- Мудачье!

И врубив огоньки «дискотеки» на крыше автомобиля, надавил на газ.

Домчались меньше чем за минуту, нарушая правила дорожного движения и создавая заторы. За это время я успел проверить оружие, и накинуть поверх рубашки броник, без дела болтавшийся на спинке кресла. У вызова повышенная степень опасности, поэтому детективы обязаны принять дополнительные меры защиты. Так нас учили в академии, однако Мо чихать хотел на все эти инструкции. Доложившись по рации, он процедил сквозь зубы «прикрывай», а сам без бронежилета, в мятой рубашке навыпуск, выбрался из машины. Прямо герой дешевой киноленты про копов, только вот вида совсем не геройского: на спине мокрое от пота пятно, ветер развивает редкие кучерявые волосы на голове. Двигается с трудом, похоже отсидел задницу после двух часов беспрерывной езды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На улице видны прохожие, они столпились чуть поодаль, с любопытством наблюдая за разворачивающимися событиями. Что за стадо баранов, а если слепой выстрел или пуля пойдет рикошетом? И ладно бы одни взрослые стояли, приперлись даже мамаши с детьми: оживленно перешептываются, прикладывая ладони к губам. Им одновременно страшно и интересно.