Моральные принципы Тёмных - Анастасия Волк

И деревенские молились. Храм, что ты видел, на самом деле ей выстроили и именно там они проводили жертвоприношения раз в пять лет. Чтобы было честно, по очереди каждая семья выбирала одного из своих и загадывала желание сразу для всей деревни. Отсюда и богатство каждого, даже самого закоренелого пьяньчуги.

Но наша история началась, когда очередь дошла до Глако. У мужика был сын, которого он любил — единственная память о жене, и его приносить в жертву как-то не хотелось. Еще была служанка, сирота. Использовать ее было нельзя — старейшина и простыми людьми не дорожил, а уж прислугой. Но он и не собирался, продумав другой выход. Зная с самого начала о том, что этот момент настанет, Глако изнасиловал девушку, и она родила девочку. Дочку мужчина растил в богатстве и достатке, так что все поверили, что старейшина в ней души не чает, даже сын его — Маркиан, не думал о ней, как о дочери служанки. И полюбил как сестру всем сердцем.

От подрастающего поколения старались скрывать истинную причину богатств деревни, ведь и не каждый взрослый спокойно может отреагировать на жертвоприношение, и мальчик узнал для чего нужна была девочка лишь за неделю до полнолуния, когда все должно было свершится. Испугавшись, Маркин выкрал сестру, и они бежали, но местные выследили двух детей без особых проблем — все-таки ему было четырнадцать, а ей шесть. Старейшина сильно разозлился на сына и решил преподать урок, все же он его на свое место прочил и потому считал, что ребенок должен был как можно раньше вникнуть в суть обряда. А если учесть, что сам Глако не сильно дорожил дочерью, в отличие от Маркина, то жертвоприношение могло оказаться бессмысленным в исполнении старосты. Но сработать, если его проведет мальчик.

Ребенка избили до полусмерти и не кормили несколько дней. Много ли надо, чтобы сломать волю четырнадцатилетнего мальчика? И вот, когда его притащили к алтарю, на котором лежала сестра, Маркин почти не осознавал реальность. Однако, не на столько, чтобы просто молча следовать воле отца. Когда нож прошел сквозь детскую грудь, мальчик загадал желание. Но не такое, какое от него все ждали. Он пожелал получить силу, чтобы отомстить всем, кто был причастен к этому кошмару. И Свайко исполнила его, хотя и в своей, извращенной, манере. Когда Глако впервые осознал, что случилось, он так испугался, что нанял мага, дабы скрыть обращение сына. В каждое полнолуние мальчик переносился на расстояние пяти километров от деревни, чтобы с рассветом вернуться в маленькую клетку. Глако надеялся снять проклятье, однако ни один маг не смог бы такое сделать. Даже убить не вышло — всегда оставался риск, что гадость перекинется на палача.

Я закончила говорить и потянулась к фляжке, чтобы смочить горло. Альгар, слушавший меня все это время молча, словно окаменел. Мужчина смотрел прямым, равнодушным взглядом вперед, словно боясь поворачиваться ко мне. Интересно, что творится сейчас в его голове? Я примерно могла представить, однако слишком устала, чтобы копаться в чужих мозгах.

— Неужели нельзя было сделать все иначе? — о, наконец, у него голос прорезался.

— А как? Просто проехать мимо? Пусть они дальше убивают детей каждые пять лет для своей наживы, пусть мальчик каждое полнолуние умирает от жуткой боли и ненависти, теряя с каждым разом кусочек своей души?

— Можно было бы сообщить властям, поклонение темным вне закона.

— Пока они не приносят в жертву людей из соседних городов, всем плевать. Разве что налоги повысили бы. Пойми, в такой стране как Лаварра, где король даже не знает сколько вообще живет на его земле существ, одна деревня, наживающаяся на смерти своих же детей, не выглядит важной. Проще говоря — всем плевать.

— Не бывает лишь одного выхода, — упрямо продолжал Альгар, — ты убила этих людей. Именно ты, не оборотень. Как при этом ты остаешься такой спокойной?

Я вздохнула и прикрыла глаза.

— Потому, что я верю, что поступила правильно. Именно зная твою реакцию, я и оставила тебя на постоялом дворе, выполняя от начла, и до конца всю операцию. Да, ты считаешь, что я не в праве была судить жителей деревни. Ну, так я и не судила — это сделал ребенок, которого они сами обрекли на муки. Знаешь, единственный, чью смерть мне было сложно пережить — сам Маркин. А остальные прогнили насквозь уже при жизни. Ты — один из тех, кто закрывает глаза, если не может что-то изменить, предпочитая перекладывать ответственность на другого. Я — та, что действует сама. И мне плевать, куда я попаду после смерти, ведьмы вообще не верят в великий суд, мы предпочитаем реинкарнацию. Можешь поменять провожатого в первом же городе, можешь доложить обо мне охотникам, это лишь твое дело. И давай закончим нравоучительные проповеди, они на меня не действуют.

— Не буду, — Альгар сказал это так тихо, что я едва расслышала.

— Что именно? — я зевнула, демонстрируя наигранное спокойствие.

— Сдавать или менять тебя. Да, твои методы, на мой взгляд, чудовищны. Но сколько бы ты не отрицала, в основе всех твоих действий лежит свет. Тебе хочется спасти всех, но не получается. Нарина…

Сварг не исправим. Даже если он застукает меня с только что вырезанным сердцем какой-нибудь девушки в руках, все равно придумает оправдание. Тяжелый случай, почти неизлечимый.

— Альгар, давай найдем место для ночлега и нормально отдохнем.

— Уходишь от ответа?

— Не вижу смысла спорить с таким упрямым существом. Да и, если честно, я действительно сильно устала. Это не способствует доброте.

Сварг только покачал головой, но улыбнулся. Наверное, я ему завидую, так легко отпускать любой случившийся кошмар и продолжать слепо верить в кого-то… Я так не смогла. Не научилась прощать, да и с тем, чтобы забыть что-либо у меня проблема.

Наверное, именно этот груз, тихонько скапливающийся на дне души, и не дает мне идти на самом деле вперед. Если подумать, чего я добилась за последние десять лет? Ничего. Но я никогда этого не признаю вслух — вредит образу темной ведьмы, которой плевать на все и вся и которая никогда не мучается самокопанием.

Глава 3. Милые ведьмы

Я взрослая, темная ведьма…

Я ничего не боюсь…

И ос тоже…

Мамочки, она на меня села!

В общем, сегодняшний день начался с того, что я, завопив на одной высокой ноте, рванула прочь от нашего лагеря, который в темноте мы умудрились разбить прямо под осиным ульем. Альгар вздрогнул, мгновенно оказавшись на ногах. Его глаза побелели из-за вхождения в транс, а по телу пошла сетка вздутых вен, однако все тут же прошло, едва сварг осознал, в чем причина шума.

— Нарина, ты чего? Осторожно!!!