Мужей много не бывает - Галина Романова

– Кого? – Предмет беседы завораживал меня все больше и больше.

– Ребят этих! Они подпольно ее выпускали. Продавали всякий раз через пацанов. Так выследили их и всех поубивали. А подпольную их типографию на воздух!.. – Женщина осенила себя крестным знамением. – Чикаго просто какой-то! Сын тут приезжал у меня в начале лета в отпуск. Раз сходил в ихний притон, так еле ноги унес. И уехал на следующий день. Да, говорит, мать, у вас такие дела тут творятся, хлеще, чем в Америке. А он у меня юрист, человек порядочный и зря болтать не будет...

Язык мой – враг мой, еле-еле не ляпнул, что порядочные люди по притонам не шляются по ночам, а сидят все больше по домам в окружении домашних у телевизора, но я вовремя поприжала его зубами, мило улыбнулась разговорчивой женщине и решительно купила еще четыре стакана семечек. Боясь поверить в неожиданную коммерческую удачу, женщина буквально вцепилась в меня. Мне даже не нужно было задавать ей наводящих вопросов. Это был кладезь информации для праздношатающихся любопытных.

– А милиции все нипочем, – шептала она мне уже чуть тише. – Они сами с этими лярвами с утра до ночи по кабакам. Кто был среди них путевый, так кого выгнали, кто сам уехал, а кто в аварию попал. А еще я слышала, что наше захолустье является чем-то вроде места сходки для всего бандитского мира. Ну, значит, со всех уездов сюда собираются игровые и играют в карты. Деньжищи на кону, говорят, стоят – страшно выговорить какие! А мы вот в нищете гаснем.

Женщина как-то сникла сразу вся и склонилась к мешку, старательно делая вид, что перебирает семечки. Не сразу вникнув в суть ее неожиданно угасшего интереса к беседе, я повертела головой и тут же поняла, в чем дело.

По проспекту Ленина, где размещался их городской парк и где сидели сейчас мы с торговкой семечками, медленно катился красавец джип. Лениво вращая колесами, «Лендровер» с тонированными стеклами двигался по проспекту с вполне определенными намерениями, о которых я узнала буквально через минуту.

«Лендровер» плавно притормозил, не подавая никаких видимых признаков жизни, словно был управляем не живым существом, а неким приводным механизмом. Затем стекло водителя медленно поползло вниз, на меня воззрилась пара сумасшедше черных глаз в густом обрамлении смоляных ресниц и бровей, и голосом, не оставляющим никаких сомнений относительно национальной принадлежности его обладателя, водитель поинтересовался:

– Хто такая?!

Я даже не сразу поняла, что вопрос адресован именно мне. Скосила взгляд в сторону женщины с мешком. Узрела лишь ее согбенную над мешком спину. И тут наконец определила, что этого заросшего по самые глаза хачика интересует моя скромная персона.

– Это вы ко мне? – задала я риторический вопрос и сразу устыдилась. Нет, ну в самом деле, что за дура? Человек, можно сказать, окрестности обозревает для выявления подозрительных личностей и дальнейшего их выдворения с территории, подчиненной ему, а я мешаю ему исполнять его должностные обязанности. – Я проездом...

Чушь полнейшая. Городок этот занюханный и не обозначенный на карте, стоял вдали от центральных магистралей. Заблудиться в кольце проселочных дорог, опоясывающих его, я еще могла, но вот проезжать через него с какой-то определенной целью...

Нет, это была лажа. В любую из близлежащих деревень или поселков я могла попасть, не въезжая на территорию этого охраняемого объекта, стратегическую ценность которого мне, по-моему, собирались сейчас объяснить.

Парень вывалился из машины, совершенно не скрывая своих намерений. Он демонстративно распахнул пиджак, дав мне возможность насладиться видом кожаной кобуры под мышкой. Поддернул одну штанину так, чтобы я отчетливо смогла рассмотреть еще один пистолет, втиснутый в его черный носок. И походкой, от которой любой корсар заледенел бы душой, двинулся ко мне.

Желание взвизгнуть, подпрыгнуть и лететь сломя голову через весь городок к своей припаркованной на стоянке машине становилось во мне острее с каждым его шагом. Но я сидела на ящике, словно парализованная, и прилежно лузгала семечки. Через пару секунд прямо перед моими глазами застыла ширинка его брюк, на удивление свеже выглядевших. Затем парень подломился в коленях и, усевшись передо мной на корточки, впился взглядом в мои глаза.

– Цель визита? – выпалил он через мгновение, изумив официальностью формулировки вопроса.

– Человека одного ищу. – Не стала я и далее лавировать на опасной, зыбкой стезе спасительной лжи. – Подругу.

– Почему здесь?

– В смысле? – Я бегло прошлась взглядом по окрестностям. – Здесь просто тормознула семечек купить. Люблю, знаешь. Да и ноги устали пешком таскаться.

– Чего же на своей тачке не поехала?

Вот это служба! Чепчики в небо, милые дамы! Подобной оперативности может любая разведслужба позавидовать.

– А чтобы не проморгать ее, – снова не стала я врать. – Дом, в котором она родилась, снесен. Там сейчас бар «Витязь». Горсправка не работает. Пришлось пехом топать. Может, думаю, встречу где. У вас тут городской транспорт не работает. Да и вообще ни черта не работает, как тут человека найти?

– Кто она? – Хачик был на редкость лаконичен и проницателен. Он понял, что я не вру. А я поняла, что он мне поверил, по его потеплевшим глазам и по некоторой расслабленности, появившейся в его осанке.

– Дашка Острякова, – выпалила я, почувствовав вдруг, как при звуке ее имени сжимаются мои внутренности. Сжимаются помимо моей воли, невзирая на опасность, исходившую от этого дикаря. Сжимаются, вновь выталкивая на поверхность всю ненависть, что люто изводила меня все это время.

– Дашка? – Казалось, он не удивился. Даже, по-моему, обрадовался. Глаза его сделались вдруг хитрыми-хитрыми, в них даже заблестело что-то озорное. Что-то плохо поддающееся объяснению. – Острякова? Ну-ну... И каким тебе боком эта подруга?

Господи! Господи! Господи! Помоги мне не совершить очередную глупость! Помоги спастись от этих угольных, сверлящих меня зрачков. Помоги, помоги, помоги!

Помог...

– Эта сука увела у меня мужа!!! – почти выкрикнула я с таким глубоким отвращением, что парень подался назад. – Год назад эта сука увела у меня мужа!!!

Женщина, продающая семечки, как-то странно икнула сбоку от меня, булькнула и начала кулем заваливаться на спину. Я еле-еле успела ее подхватить и вовремя подсунуть под ее обвислый зад ящик, приспособленный мною под сиденье. Прислонив ее к кованой ограде парка, я обернулась на своего собеседника, и тут уж впору было заваливаться мне.

Он смеялся... Он беззвучно смеялся. Вытирая слезы, широко раскрыв рот и то и дело хватая им воздух, словно выброшенная на берег рыба, парень смеялся. Такого мне видеть еще не приходилось. Это напоминало некий эпилептический припадок, правда, явно доставлявший ему удовольствие.

– И что ты намерена с ней сделать? – внезапно оборвал он веселье и снова принялся сверлить меня взглядом.

– Еще не знаю, – пожала я плечами. – Для начала посмотреть на нее, а потом...

– Потом? – подхватил он с надеждой, и глаза его опять замерцали дьявольским светом, очевидно, в предвкушении очередной порции веселья.

– Может, убью, – не стала я его разочаровывать. – А может, покалечу.

Теперь он уже заржал в полный голос и полную силу своих легких, вновь доведя мою информированную собеседницу до полуобморочного состояния.

– Ты мне нравишься, – так же внезапно оборвал он свое ржание и замер.

Я сочла за благо ждать дальнейшего развития событий.

Парень посидел с минуту. Поглазел на меня. Затем встал, отряхнул брюки, без видимых причин вновь козырнул наличием у него огнестрельного оружия. И, не сказав мне больше ни слова, сел в машину. Через минуту я могла лицезреть лишь запаску на кузове его красавца «Лендровера», отброшенную книзу челюсть торговки семечками, да пару зевак в витрине коммерческого магазина напротив.

– Ты дура! – выпалила женщина после паузы. – Ты только что подписала себе смертный приговор. Тебя не выпустят из города живой и невредимой. Завтра к утру тебя уже не станет. Ты дура!

– Почему? – кротко поинтересовалась я, не понимая, в каком месте я перегнула палку. Была предельно правдива и откровенна. Парнем, по-моему, это было оценено по достоинству. Что же тогда...

– Потому что эта тварь, которую ты ищешь, любовница хозяина нашего города! – Женщина принялась суетливо заматывать мешочек с семечками. – Он не позволяет даже мухе сесть на ее чело. А ты посмела не только руку на его драгоценную мразь замахнуть, но и очернить ее.

– Каким образом? – выскочил у меня туповатый, на мой взгляд, вопрос.

– Он ей прощает все!.. Все, понимаешь?! Все, кроме измены. Она верна ему, как чеченка. Она не смеет ни на кого взгляда бросить, а ты про своего кобеля-мужа...

– Как давно они вместе? – Это была последняя робкая надежда. Последний пробный камешек на тот случай, ежели Дашка живет со своим любимым вместе чуть меньше года.