Кляча в белых тапочках - Елена Логунова

Тракторист Овнов, первоначально имевший намерение распахать свой клочок земли и засадить его арбузами на продажу, быстро понял, что сделать это ему не удастся. Разобрать и свезти куда подальше монументальную металлическую конструкцию не представлялось возможным. Различные организации, имеющие то или иное отношение к нефти, все, как одна, отказывались признать ржавеющую вышку с качалкой своей собственностью, а сдать ее в металлолом «на корню» не удалось. Иван Григорьевич похоронил мечту о масштабном бахчеводстве, засадил арбузами и дынями огород своей матушки и тем ограничился.

– Но в Приозерном бахчевые культуры растут плохо, – пожаловался он нам. – Там низина, слишком влажно, мало открытого солнца…

– Вы сказали – в Приозерном?! – Я подпрыгнула на стуле.

– Там моя матушка проживает, – кивнул гость. – Сам-то я на зиму в город переезжаю, в общежитии строителей койку держу, работаю водителем в Гордорстрое. А на лето отпуск беру, трудовой плюс за свой счет, ставлю шалаш у мамани на огороде и за арбузами гляжу. Потому что, ежели не глядеть – сопрут, у нас это быстро…

– Не отвлекайтесь, пожалуйста! – попросила гостя заинтересованная Наташа. – Давайте про нефть!

– Да я и не отвлекаюсь, я все по порядку… Сплю я, значит, как-то в своем шалаше и сквозь сон слышу: возится кто-то на огороде. На моем или на соседском, сразу не разберешь, но что-то такое в ночи происходит. Высунулся я потихоньку из шалаша, присмотрелся – нет, на моей бахче все тихо, возня у соседа. Ну, до чужого огорода мне дела нет, копает мужик яму – и пусть себе копает. Может, он новый сортир задумал поставить, надо яму рыть, а днем некогда… Только как подумал я про рытье ям, так скважину свою проклятую вспомнил, и вдруг меня осенило! Раз качалка эта чертова ничья, значит, моя она, собственная! И получаюсь я не просто Ваня Овнов, человек и тракторист, а владелец частной нефтяной скважины! Подумал я так, поутру нашел в газете объявление, пошел по указанному адресу и заказал себе вот эти самые визитки. На английском языке, для пущей солидности и чтобы шейхам понятнее было…

У меня закружилась голова.

– Каким шейхам? – сжав виски, спросила я.

– Как – каким? Арабским, нефтяным! – Иван Григорьевич мечтательно улыбнулся. – Вот я надумал продать им свою качалку. Это же антикварное нефтедобывающее оборудование! Если с аукциона пустить, кучу денег можно выручить! Я бы тогда взял в аренду с десяток га в Тамани, там для бахчевых самый что ни на есть идеальный климат! Там арбузы растут размером с кабанчика!

– С кабанчика, – повторила я, тряхнув головой, чтобы отогнать видение лежащего на блюде гибрида арбуза и поросенка – зеленого, как псевдокролик капитана Лазарчука, полосатого и с хвостиком штопором. – Все это очень интересно! Но я-то тут при чем?!

– А кто же мне аукцион организует? – чуточку обиделся Иван Григорьевич. – Тот рыжий газетчик посоветовал мне к вам идти. Так и сказал: Ленка в этих делах толк знает, иди к ней и все точь-в-точь так расскажи, как мне сейчас поведал!

Секунду я непонимающе смотрела на раскрасневшегося нефтепромышленника, пока до меня дошло, что рыжим газетчиком, запросто называвшим меня Ленкой, мог быть только покойный Гена Конопкин! Точно, он был большой любитель шуток и розыгрышей! Такой весельчак, что и после смерти шутит! Веселый зомби…

– Обещаю вам, Иван Григорьевич, со всей внимательностью отнестись к вашей просьбе, – сказала я, поднимаясь и тем давая понять гостю, что аудиенция подошла к концу. – Я подумаю, что можно сделать, наведу справки, проконсультируюсь со специалистами. Оставьте мне свои координаты, я с вами непременно свяжусь.

– Так адрес мой на визитке есть, – повелся простодушный гражданин Овнов. – Телефона только у меня нету, уж не обессудьте, придется вам мне письмо посылать или телеграмму.

– Пошлем, непременно пошлем, – широко улыбаясь, я вежливо, но настойчиво вытесняла гостя за дверь. – Всего доброго, очень приятно было познакомиться… Уф!

Облегченно вздохнув, я вернулась за стол, но не успела даже обменяться с коллегами впечатлениями от визита нефтепромышленника, как в дверь снова постучали.

– Можно! – крикнула Наташа.

Дверь открылась, и в редакторскую вплыла ослепительно улыбающаяся Ася Петридис с большим пакетом в руках.

– Косметикой, книгами и бытовой техникой не интересуемся! – поспешил объявить Вадик, принявший тяжело груженную Асю за представительницу назойливого племени торговых агентов.

– Я тоже! – высокомерно сообщила мадам Петридис, подплывая к моему столу. – Привет! Вот, принесла тебе наши кассеты и фотографии, как мы и договаривались!

Я едва удержалась, чтобы не застонать. Вот, делай после этого добро людям! Я отвела от Ирки угрозу семейного скандала, и за это благодеяние Ася, которая своего никогда не упустит, требует от меня расплаты профессиональными услугами. Нет уж, делать ей ролик я бесплатно не буду! Видеозапись, так и быть, просмотрю, на снимки погляжу, сделаю пару замечаний – и хватит с нее гуманитарной помощи!

– Ну-ка, сдвинь в сторону свою макулатуру!

Петридисиха бесцеремонно сгребла в кучу мои рабочие бумаги и вывалила на стол четыре видеокассеты, три фотоальбома и один пухлый фирменный конверт фотоателье «Коника плюс».

– Это все мне?! – ужаснулась я.

– Кому же еще? – пожала дородными плечами Ася. – Впрочем, я не буду возражать, если к просмотру присоединятся и твои коллеги.

Она потрясла конвертом и игриво подмигнула Вадику:

– Эти фото сделаны в турецких ночных клубах, тут мои девочки представлены в лучшем виде, рекомендую!

– Вы позволите? – Вадика как ветром сдуло с дивана и принесло к нам.

Запустив руку в конверт, он извлек из него пачку свежих цветных фотографий. Мельком глянув на снимки, я отметила, что сценические костюмы Асиных девочек сделаны в стиле минимализма, барышни скорее раздеты, чем одеты, но ничего не сказала. Зато Вадик, блестя глазами, вовсю комментировал снимки, старательно выдавая свой интерес к цветным картинкам за чисто профессиональный.

– Отличный ракурс! – бормотал оператор. – Шикарная композиция, классные сись… съемки! Ох, вы только посмотрите на эту зад… на этот задний план!

– Вадим Петрович – наш видеооператор, – представила я Вадика Асе. – Как видите, он очень увлеченный своей работой человек!

Под столом я незаметно наступила увлеченному человеку на ногу и с нажимом сказала:

– Может быть, Вадим Петрович покажет эти великолепные фотографии другим своим коллегам? Пусть профессионалы скажут свое слово! Если, конечно, не потеряют дар речи…

– Чего-нибудь да промычат, – отозвался Вадик, проворно сгребая разбросанные по столу снимки.

– Тут еще что-то есть! – Я заглянула в конверт и извлекла из него фотографию совершенно иного рода: стилизованный под студийное фото начала прошлого века снимок Аси в соответствующем эпохе наряде.

– Тебе идет высокая прическа, – заметила я, рассматривая исторический портрет с куда большим интересом, чем фотографии полуголых танцовщиц.

Буйные кудри Аси на фотографии были аккуратно собраны в строгую прическу без легкомысленных локонов и завитков. Темно-голубое шелковое платье с глухим, под горло, кружевным воротничком туго обтягивало выпирающую, как у голубя, грудь и невесть откуда взявшуюся талию. Наверное, специально для съемок Петридисиха затянулась в корсет. Длинная юбка закрывала ноги до самых кончиков туфель.

– Ты думаешь, это я? – засмеялась Ася. – Смотри внимательно, у меня же глаза черные, а тут зеленые! Я брюнетка, а она шатенка! Это вовсе не я, а моя прабабушка, купеческая дочка Анастасия Павловна, в девичестве Лубинец.

– Ты же вроде гречанка? – сначала я отреагировала лишь на одно несоответствие.

– По отцовской линии!

Я еще раз внимательно посмотрела на портрет, кинула взгляд на ухмыляющуюся Асю… Действительно, и глаза разные, и овал лица у прабабушки немного иной, чем у правнучки, нос короче, губы тоньше – если разобраться, не так уж они и похожи. Просто я заранее решила, что на снимке запечатлена Ася, потому и видела именно ее.

– Стоп! – У меня в голове потревоженной зверюшкой зашевелилась какая-то раздражающая мысль, но я не обратила на нее внимания, торопясь уличить Асю в обмане. – Ты меня разыгрываешь! Если это твоя прабабушка, то снимок сделан в начале двадцатого века, так?

– В тыща девятьсот пятнадцатом, – кивнула Ася.

– А тогда не было цветной фотографии!

– Тогда не было, а теперь есть!

– Не морочь мне голову! Что, твоя прабабушка только на прошлой неделе фотографировалась?

– Ага, на прошлой неделе! – хохотала Ася, ужасно довольная моей реакцией. – Только это не прабабушка, а я сама заходила в ателье. Принесла старый черно-белый снимок, его отсканировали, обработали на компьютере, убрали все царапины, трещинки и сделали цветным.