Хозяин Океана - Алекс Макдуф

— Евсевий! — окликнул Конан тарантийца, поглощенного созерцанием экзотической картины. — Как, по-твоему, они могут снять нас стрелами оттуда, когда мы выйдем из протоки на озеро?

— Оттуда? — Евсевий прикинул расстояние. — Нет. Только если выстрел будет на редкость удачным. Их луки слишком примитивны…

— Этого достаточно, — остановил его Конан. В это время вельбер Серхио вновь поравнялся с лодкой короля.

— Что будем делать, Конан? — Боцман выглядел растерянным. — Они расстреляют нас, как куропаток, а потом…

— Если мы им это позволим, — оборвал зингарца Конан. — Сейчас на берег, пока они нас не засекли — плести тростниковые щиты. Против них такие стрелы, будь они трижды отравлены, безвредны, как ужи. Евсевий и Майлдаф — на деревья с луками. После этого пересекаем эту лужу как можем быстро и уходим в боковой проток. Не уверен в успехе, но да помогут нам Кром и Митра. Мне думается, что этот ручей обходит гору слева и уходит в чащу, а значит, и охраняется плохо. А теперь — к берегу, и держите ухо востро: чуть что, бегите к лодкам и дайте знать мне.

— Ясно, — кивнул месьор Сотти. — Охранять будут только двое лучников?

— Еще я, Арриго и Полагмар. Остальные не знают леса.

Сотти не слишком понравилось подобное решение, но он только склонил голову, подчиняясь.

— Идем на правый берег. Там мыс между излучинами, и напасть на нас они смогут только с одной стороны, — и Конан дал знак к причаливанию.

Пройдя с легким шорохом сквозь нависшие над потоком кусты и травы, вельбер ткнулся в рыхлую красноватую почву.

— Да, на такой хлеб не вырастет, — покачал головой Арриго, хватаясь за ветки и первым выпрыгивая на берег.

Впереди не было ничего, кроме стволов, опутанных лианами, и густой травы до бедра.

— Идите осторожно, — предупредил Конан. — В траве могут быть ямы. Если кто-то сломает ногу, нам не станет легче.

— Там может быть змея, — обнадеживающе добавил Деггу. — Надо слушать. Змея шипеть, злиться, никогда не кусать сразу.

Балансируя разведенными в стороны руками, будто переходя вброд речку, Арриго, Сотти, Конти и Родригесы вместе с матросами стали расходиться веером в поисках тростника и с целью проверки: не спрятался ли кто в кустах, и нет ли за ними слежки.

Вскорости один из матросов — зингарец Гальего — отыскал необходимое: густые заросли свежего зеленого тростника. Оставив около лодок Арриго и Полагмара — медведеподобный гандер двигался в чаще на удивление легко и почти бесшумно, посадив в удобную развилку низких толстых сучьев Евсевия с луком, Конан приступил к охране тех, кому досталось плести тростниковые щиты.

Матросы, вооружившись своими длинными ножами, привычно приступили к делу: тростниковые циновки на зингарском флоте и аргосских кораблях использовались вовсю. Не отставал от них и Сотти, который в жизни повидал всякого. Скорее всего, плести тростник он научился где-нибудь в тюрьме. Иного объяснения Конан не находил. Неожиданную сноровку проявили и братья Родригесы. Должно быть, они происходили из небогатого рода, где работать приходилось всем, чтобы обеспечить себе хлеб насущный.

У принца Конти дела обстояли скверно. Ловкий в обращении с клинком и придворными записными красотками, младший наследник мессантийского престола продемонстрировал изрядную неуклюжесть и бестолковость.

Юноша даже покраснел от смущения и обиды, но рисунок циновки упорно рассыпался. Хорошо, что в напарники ему достался невозмутимый и бесконечно терпеливый кушит Мегисту. Он тщательно исправлял его ошибки. В конце концов, принц взял себя в руки, и у него стало получаться. Иссиня-черный кушит довольно скалил в улыбке белые зубы и радовался очередной победе лучезарного солнца-Митры над хладным унынием и хаосом.

Майлдаф, утвердившись в роли телохранителя, сам выбрал дерево, на которое надлежало взобраться, дабы держать в поле зрения все подступы к крохотной полянке, где работали изготовители циновок. Горец ухитрился спрятаться в листве так, что даже киммериец не сразу понял, где следует в случае чего искать лучника и как, сообразно этому, действовать.

Уяснив себе расположение своих людей, король шагнул в заросли… и исчез.

Конан не был в пуще добрых два года, но едва стоило остаться в чаще одному — а сделать это было куда как просто, достаточно одного шага, — как все ощущения того, казавшегося теперь уже весьма далеким, времени вернулись. Лес всматривался в него тысячами недобрых глаз. Конан знал, что в верхних этажах находится царство птиц и маленьких змей, что внизу меж корней шныряют жабы и грызуны, что в среднем ярусе, где ветки достаточно толсты, прячутся обезьяны и белки. Чего он не боялся, так это встретить здесь крупного зверя, а значит, и хищника. Этот невообразимый несуразный храм на озере был, очевидно, очень даже посещаем, в особенности в последние дни. К такому скоплению людей ни одно разумное лесное животное не подойдет ближе чем на лигу. На то же указывало и замеченное раньше отсутствие звериных троп к водопою.

Но и без леопардов, крокодилов и диких кабанов глаза чащи не становились менее проницательны: деревья, листья, кусты, каждая травинка — все вокруг насторожилось в виду чужака. И пикты — далеко не все, слава Крому — умели почувствовать эту настороженность леса. Они и сами немного ушли от того единства, что составляли некогда с лесом, и великий Юхиббол следил, чтобы былое не затерлось окончательно.

Пройдя еще немного влево, Конан вышел к берегу реки там, где они уже проплывали. По-прежнему стояла тишь, не нарушаемая ничем, кроме шепота воды.

Здесь делать было нечего. Следов на бегучей воде, как ни говори, не умел читать никто, даже барахские пираты. Король двинулся в противоположную сторону, к берегу озера. Проходя сквозь заросли, он с удовольствием признал, что не слышит шума работающих.

Как ни приспособились пикты к жизни в пуще, но и они пользовались тропами, чтобы передвигаться в зарослях быстро и с удобством. Им было еще далеко до низкорослых племен из джунглей Черных Королевств, которые панически бежали всяких троп и дорог, справедливо предполагая вслед за их появлением приход цивилизации, то есть притеснений и неизвестных болезней.

Здесь никаких троп не было, хотя Конан и старался их обнаружить. Обойдя глубокую лужу жирной грязи, он вышел к россыпи тех самых белых в синюю крапинку камней. Озеро было близко.

Осторожно наклонив ветку куста с мелкими и широкими кожистыми листьями, киммериец снова увидел сборище пиктских божеств. Но на этот раз не они привлекли его внимание. Интересовали короля две башни над водопадом и расселина, из которой стремился в озеро боковой проток.