Лоцман и Берегиня - Евгения Гордеева

— Варвара, это долгосрочный план, — сделал попытку оправдаться леший, — а вам надо всего лишь провести разведку.

— А что, свидетель скрывает оперативные данные? Пытать пробовали? — пять пар недоумённых глаз уставились на меня. Ясно, шутка не прошла. — Как описывает обстановку Мокри/ца? Тьфу, Мо/крица?

Из угла стали доноситься новые звуки, не то бульканье, не то хлюпанье в сопровождении скрипа.

— Она, шнява, в гроте окапалась, — прорычал водяной, — забросила вахту нагель, и только селёдку камбузила! А когда абордажем запахло, свистнула «аврал», а сама утекла сюда! Всю икру там бросила и теперь тут воет, что озеру кранцы!

Я с трудом переварила сказанное водяным.

— То есть, она бросила следить за подотчётным объектом, пустила всё на самотёк и, когда запахло жареным — сбежала? — перевела я речь Боцмана.

— Никто ничего в моём озере не жарил, — вдруг поведала нам русалка. Мы удивлённо уставились на неё. Под столь пристальным вниманием она чуть сникла, но добавила, — я просто слабая женщина. Взвалили на мои хрупкие плечи (да уж) непосильную ношу. Вы слишком многого от меня хотите.

— Слабая женщина? — удивлённо простонал Боцман. — А кто два рундука с добром в лёгкую прифордунил? Ты, клюз твою, выбленков этих гонять должна была! А ты что делала, я тебя спрашиваю!? — Русалка даже уменьшилась в размерах от ругани водяного, но молчала. — Ты ногти себе пилила! — Мокрица инстинктивно спрятала холёные ногти в кулачки. — Брови выдёргивала!!! Внешность свою совершенствовала!? — Всё больше и больше распалялся Боцман. У него даже пар из ушей пошёл.

— Папа, ты кипишь! — предупредила его Лукава.

— Бом-брам-стеньга-кофель-нагель!!! — выпалил водяной и замолчал, отдуваясь.

— Кто рыбу глушит? — обратилась я к толстой русалке. Что толку её сейчас ругать, дело уже сделано, теперь, главное, не упустить время, если оно ещё осталось.

— Глушили один раз, — промямлила русалка, — давно, в основном сети ставят.

— Кто?

— Да почти все.

— А кто сток пустил в озеро?

— Местный житель. Зовут его… Фермер.

— Фермер — не имя, а род занятий.

— Да? А я ещё подумала, местный, а имя иностранное! — удивилась Мокрица.

— Думала!!? — Снова взревел водяной. — Думать шнякам не положено! Ты должна была этого корсара в кренгельс свернуть, а ты…вместо этого ДУМАЛА!

— У него усадьба на холме, — русалка попыталась не обращать внимания на крики Боцмана. — Зажиточный!

— Так! Значит фермер. Один противник нам известен. Будем на месте проводить рекогносцировку! — я задумалась.

— Может не надо так кардинально? — напрягся леший.

— Всё будет нормально, Николай Николаевич! — успокоила я его. — Когда приступим?

— Завтра с утра. — Это было первое, что произнёс Рыська. Всё время он только загадочно улыбался.

— Добираться будем от меня?

— Нет. Лукава по водным проходам пойдёт, а я по шатуну доберусь. Есть там один.

— По шатуну?

— Да. По свободно перемещающемуся энергетическому проходу.

— А как его обнаружить?

— Да так же. Всё те же белые шары. Надо толь попасть!

— Ты попадёшь?

— Обижаешь!

— Беспокоюсь! Во сколько встречаемся?

— По-вашему, в семь.

Мне не очень улыбалось вскакивать в субботу в пять, чтобы добраться до этого Поганого озера, но… дело есть дело.

Рыська отправился провожать меня к створу.

— Если нам всё удастся, это озеро отойдёт Лукавее. Мокрица просто старая стала. Ей как раз Лукавино болото подойдёт.

— А что, её никто не контролировал?

— Бюрократизм у нас ещё не развит, — невесело усмехнулся он. — Хотя… в некоторых случаях…

— А как Баська поживает?

— Отлично! Хмара его опекает.

— Привет им передай.

— Ты, лучше сама приходи. Они очень рады будут. — Мне показалось, что Рыська немного смутился. А он добавил, — и мы…я тоже.

Повисла неловкая пауза. Рыська знал, что мы с Андреем…, ну, в общем… Но он сам исправил ситуацию.

— Вот, Андрей вернётся, и приходите. И ещё… Ты завтра меня не увидишь, но я буду рядом… вас охранять.

— Как не увижу?

— Так надо, Варя.

Мы уже миновали зал контроля и двигались по Перунову проходу. А вот и мой створ. «Пригласить Рыську к себе на чай?» — мелькнула шальная мысль.

— Мне пора, — Рыська развеял все мои сомнения. — Ничего не бойся завтра. Я…

— Ты будешь рядом, я поняла, Рыська. До завтра! — я шагнула домой.

Утро было хмурое, но день обещал быть солнечным. Я ехала по пустому городу в сторону злосчастного озера на своей машине. А машина у меня была…

Машина досталась мне в наследство от дяди, автослесаря от бога и, одновременно автогонщика — любителя. Называлась она Галатея. Дядя собрал её из такого количества разных машин, что определить её марку не смог даже он сам. Но вот кузов у Галатеи был от «Москвича 408»! (Без комментариев). Да ещё выкрашена она была в гадкий болотный (да простит меня Лукава) цвет. Спереди и сзади были приварены огромные хромированные бамперы, от чего машинка имела очень грозный вид. На переднем бампере крепились, кажется восемь фар, больше похожих на театральные софиты. В крыше был прозрачный люк, круглый… Подвеска была усилена, мотор имел зарубежно — спортивное происхождение, количество приборов не имело счёта. Салон вообще напоминал кабину летательного аппарата. И в центре этого авто-Франкенштейна восседала я. Когда-то это чудо самоавтопрома выдало меня замуж.

Ездить по городу на оттюнингованном «Москвиче» было верхом легкомыслия, особенно для меня. Я и пользовалась машиной в крайних случаях. На работу ездила на общественном транспорте или сослуживцы прихватывали — подбрасывали меня по возможности. Но один раз мне всё же пришлось поехать на работу на Галатее. Сейчас я даже не помню причины этого неосмотрительного поступка. Когда я парковалась, то та половина офиса, окна которого выходили на эту улицу, облепили окна, и потом весь день обсуждала с менее удачливой половиной, не увидевшей прибытия инопланетного корабля, столь знаменательное событие. Дежурной шуткой стало выражение: «Оказывается, инопланетяне уже среди нас!» Но это было полбеды! На чудо-машину клюнул сотрудник соседней фирмы, Леонид Матвеев. И начал обхаживать…не машину, меня, но, ради неё! Не искушённая в людском коварстве, я как-то неожиданно оказалась замужем за этим субъектом, которому до меня не было никакого дела. Зато он получил полный доступ к Галатее. Любимым его занятием стало гоняться наперегонки с новенькими иномарками. Скоро в городе практически не осталось автолюбителей, не узнающих машинку по выдающимся формам. Покуковав замужем несколько месяцев, я подала на развод. Лёнечка не протестовал, но хотел отобрать у меня дядино наследство. По закону не удалось, ибо до свадьбы получено. Тогда он снова пустил в ход своё обаяние, но теперь я уже была учёная. Следом пошли предложения о выкупе за очень неплохие деньги и угрозы угона. На угрозы я не реагировала. Угнать столь приметную машину, а потом держать её в гараже — не имело смысла. Значит, её можно получить только законным путём, но я упёрлась! Пережила дюжину скандалов, и Галатея осталась со мной.