Проклятие Слизерина - Slav

— Ты чего?

— Антонина потерял, – пожаловался Августус. – Не видел? Он специально ускользнул, пока я отвлекся.

Том с недоумением приподнял брови.

— Ну, ускользнул и ускользнул. Он не маленький – не потеряется. К чему беспокоиться?

— Потеряется – это еще полбеды. Вот учудит что‑нибудь в первый же день, потом умоемся горькими слезами.

— Зря ты так, – укорил Том. – Антонин, конечно, с причудами, но даже для него это слишком.

Августус пробурчал с недовольством:

— Ты его сколько знаешь? Без малого день! А я не первый год, и мне доподлинно известно, о чем он думает и что сделает в ту или иную секунду.

Через несколько коридоров Сенектус повел их по лестницам, что спускались все ниже и ниже. Тому, казалось, что они уже давно идут по подземным переходам. Коридоры не отличались приветливостью: мрачные стены, сложенные из огромных каменных глыб, шаги учеников по таким же ступеням отдавались устрашающим эхом, из смежных коридоров доносились звуки капающей воды. Порой слышались странные стоны и перешептывания. Не на шутку перепуганный мальчуган жался к друзьям, тыча пальцем за угол, сбивчиво лопотал, что секунду назад там мелькнуло белесое тело привидения. Коридоры подземелья напоминали лабиринты, были совершенно безлюдны. Том уже стал опасаться, что Сенектус собьется с пути, и тогда они навсегда потеряются в сумрачных переходах.

Однако вскоре Сенектус сделал знак первокурсникам, остановился возле неприметной, если не считать влажные потеки и зеленый мох, каменной стены.

— Змеиная линька! – произнес Сенектус внятно.

Подземелье огласилось нестерпимым скрежетом, будто две черепахи терлись панцирями, часть стены отъехала в сторону, открывая проход в гостиную Слизерина.

ГЛАВА 6: Проклятие Салазара Слизерина

Том и Августус после нескольких безуспешных попыток все же нашли незанятую спальню, в которой на удачу находились и их чемоданы. В спальне было темно. Едва Том вошел вслед за Августусом, на стенах мгновенно вспыхнули несколько факелов, в спальне ощущался приятный уют, что после долгого блуждания по подземельям был весьма кстати.

Почти угасшее в камине пламя, как показалось Тому, с их приходом радостно встрепенулось, оранжево–алые язычки беспокойно замелькали в диком танце, каждый рвался повыше, туда, где еще осталось свежее и сочное дерево, что намного вкуснее пресной золы на дне каминной решетки, поленья аппетитно захрустели. Красные всполохи вычленили из темноты пять кроватей, что расположились в шахматном порядке – две напротив трех. На кроватных шестах, словно неуклюжий громоздкий зверь на четырех деревянных лапах, навис бархатный темно–зеленый полог. Его, подобно сытым змеям, обвили гибкие изумрудные шнуры с распушенными, как на кончиках львиных хвостов, кисточками. Справа, между первой кроватью и камином, была еще одна дверь, сквозь приоткрытую щель просачивался бодрящий запах лимонного мыла и чего‑то незнакомого.

Спальня располагалась на этаж выше, чем Общая гостиная, потому в дневные часы освещалась не пламенем факелов, а солнечными лучами, что проникали через два окна с высокими подоконниками. Теперь же в окнах мерцали лишь холодные звезды, из‑за рваного облака выглядывал округлый бок стыдливой луны.

Августус, не разуваясь, повалился на кровать, возле которой аккуратной пирамидкой сложены его вещи, вздохнул всей грудью. Том присел на свою кровать, в раздумье посмотрел на старенький чемодан с выскобленными ножом инициалами «Т. Н.Р.». Куда запропастился Антонин? Ведь половина его вещей все еще в чемодане Тома, а признаться честно Том опасался открывать чемодан без Антонина. Вдруг там какие‑нибудь сюрпризы волшебного мира. Даже пижаму не вынуть, подумал Том с досадой.

Дверь в спальню приотворилась, несмело заглянул темноволосый мальчик с ямочкой на подбородке.

— Здесь есть еще свободные койки?

Августус оживился, приподнялся на локтях.

— Смелее, Гил, заходи. Еще три кровати пустуют.

Мальчик, по имени Гил, прошел по дуге мимо каждой кровати, остановился у той, что была ближе к камину, радостно охнул.

— Вот он, мой чемодан! А я уж все спальни оббегал. Испугался, вдруг по ошибке затеряли.

Гил для более удобного пользования стал перекладывать вещи, оттолкнул чемодан, принялся разворачивать пухлые тюки, где, по всей видимости, находилась пижама. Том с интересом наблюдал за действиями нового соседа, с которым предстояло жить в одной спальне ближайшие семь лет.

Дверь распахнулась от звучного пинка, Августус ошалело подскочил на кровати, Том вздрогнул от неожиданности, в спальню бесцеремонно вломился рослый конопатый мальчик. Антонин Долохов, а это был именно он, хозяйским взглядом окинул спальню, на его плечах громоздился вещевой чемодан, такой же нес в другой руке.

— Като! – рявкнул Антонин с порога. – Ты перепутал спальни, твоя далее по коридору.

Гил недоуменно хлопал глазами, смотрел то на Антонина, то на свой чемодан, возразил нерешительно:

— Но мои вещи здесь.

Антонин широкими шагами пересек комнату, прицельным пинком отправил чемодан Гила за дверь. Чемодан перелетел через порог, с чавкающим звуком распахнул пасть, извергая содержимое, по ступенькам в беспорядке рассыпались тетради и школьные принадлежности. Тому послышался звон стекла, словно разбилась чернильница.

— А теперь они там, – удовлетворенно осклабился Антонин. – Догоняй, а то растащат.

Гил открыл рот, чтобы гневно возразить, но напоролся на недоброжелательный взгляд Антонина, судорожно сглотнул.

— Умеешь ты ладить с людьми, Долохов, – задумчиво пробормотал Августус, наблюдая, как Гил спешит покинуть комнату.

Едва Гил Като скрылся в дверном проеме, там возник высокий долговязый силуэт.

— Приветствую дорогих соседей!

— Во имя всех святых, – тихо заскулил Августус. Согнувшись пополам, словно при коликах, он медленно сполз с кровати, там и затих.

Том с недоумением посмотрел на Августуса, перевел осторожный взгляд на новоприбывшего, внимательно пригляделся. Это был тот болтливый мальчик – О’Бэксли, – которого Августус советовал остерегаться. О’Бэксли прошел к свободной кровати, принялся осматривать чемоданы рядом с ней. Антонин бросил быстрый взгляд на притихшего на полу Августуса, неспешным шагом направился к О’Бэксли.

— Привет и тебе любезный. Ты часом не перепутал спальни?

Том с опаской следил за странно замедленными движениями Антонина, тот сейчас походил на дикого кота, что крадется к своей жертве.

— Нет, я уже все обошел, – беззаботно ответил О’Бэксли, широко улыбнулся. – А мои вещи все это время были здесь.

Из‑под кровати Августуса послышался жалкий скулеж: