Демон тринадцатого месяца (СИ) - Усманов

— А… почему это… красавчик должен быть только твоим⁈

— Вы уж разберитесь, господин, с нею, а уж я в долгу не останусь… — возрыдав, упала на колени перед столом чиновника Ли Мин, с чувством стукнувшись лбом о каменные плиты, подумав, что наверное переигрывает.

— Да! Рассудите! — робко поддакнул вдова Е Чен, опускаясь рядом с ней на колени.

Писцы из свиты чиновника только успевали водить кисточками в протоколе, запечатлевая весь тот фарс, что происходил сейчас на площади Поместья. А ведь все это начал придворный чиновник, высосав из пальца причину, по которой хотел низвергнуть Главу. Грех было не превратить подлую интригу в комедию. И Ли Мин вовсю старалась, импровизируя на ходу:

— Ах ты подлая! — вскочила она с колен. — И долго ты будешь уводить у меня мужиков⁈

— Да кому ты нужна, тухлая селедка⁈ — бесстрашно встретила ее атаку вдова Е Чен.

А Ли Мин, чтобы сдержать рвущийся смех, что начал так некстати разбирать ее из-за «тухлой селедки», обхватила голову Е Чен, якобы «вцепившись» ей в волосы. Та в долгу не осталась и обе «таская друг друга за патлы» как было указано в протоколе, подняли дружный визг, давясь от смеха. Чиновник тут же внес свою лепту в поднявшийся гвалт, начав, истерично кричать, призывать к порядку и стучать кулаком по столу. Только где ему было перекричать двух увлекшихся девиц, под дружный хохот собравшихся на площади. Деревенские и Поместье давно так не потешались. Адепты трех отрядов расстроили четкие ряды и смешав строй, старались разглядеть получше, происходящий перед столом чиновника женский «бой без правил».

Третий мастер, что-то с негодованием выговаривала смущенной дочери казначея. Дамы клана оживленно перешептывались, стараясь не выдать своего жгучего любопытства и, чтобы не прослыть вульгарными, тихонько хихикали в вышитые платочки или прикрывшись широкими рукавами шелковых ханьфу. Глава с брезгливым видом покинул площадь в сопровождении возмущенных Хранителей и императорского чиновника, а за ними роняя свитки, то и дело, оглядываясь, нехотя потянулись писцы. Вошедших в раж девиц кое-как разняли деревенские вместе со стражниками клана.

— Ты мне чуть клок волос не выдрала, а, может, уже и выдрала, — пожаловалась Ли Мин, когда поняла, что можно больше не придуриваться.

— Извини, я старалась тянуть легонько, — виновато оправдывалась Е Чен и обе глядя на всклокоченные встрепанные волосы друг друга, рассмеялись.

Но Ли Мин вмиг перестала веселиться, взглянув в мрачное лицо учителя Бина. Догадываясь по его виду, что дома ее ждет интимная беседа с «воспитательной палкой», она сразу согласилась пойти с пригласившей ее к себе Ли Ло. Обеим не терпелось обсудить случившееся. Например то, почему Третий мастер даже не пыталась обелить Главу, которого обвиняли в позорном грехе. А ведь она не раз во всеуслышание твердила, что нет такой жертвы, которую не смогла бы принести ради него.

И вот теперь сидя в покоях дочери казначея, обе девушки с удовольствием перемывала косточки этой Ся Гэ. Ли Ло за то, что та сперва не поддержав, после примазалась к ее жертвенному позору. Ли Мин, потому что Третий мастер недавно выговорила ей из-за надуманного пустяка.

А дело было так.

День назад, Ли Мин, торопясь ко Второму мастеру и пленному безликому, проходила мимо двора Главы, когда дорогу ей заступила Третий мастер, как будто нарочно поджидая ее.

— Не шуми, — вышла из ворот «первая красавица» клана, сжимая рукоять меча, что висел у нее на поясе.

— Я шумлю? — удивилась Ли Мин, попытавшись было обойти ее. — Я ведь только что подошла.

— Не болтайся здесь и, вообще, обходи стороной это место, — надменно велела Третий мастер.

— Чего это? — огрызнулась Ли Мин. — Когда это в Поместье стали запрещать разговаривать и ходить?

— Главу беспокоит шум, — с неприязнью поставила ее в известность Третий мастер.

— Тогда не создавай его тут намеренно и дай мне пройти.

Ли Ло изящно разливая чай по фарфоровым чашам, покачала головой.

— То, что ты не даешь Ся Гэ спуску, нравится не только мне, уж поверь. Но в том, как она повела себя на площади, понять можно, ведь мы не только не помогли Главе, а, кажется, еще больше усугубили его положение своим безрассудством.

— Как это? — опешила Ли Мин, не обратив внимания на протянутую ей чашу с хризантемовым чаем. — Было бы лучше, если бы все считали Главу «надкушенным персиком», так что ли?

— Так, — кивнула Ли Ло, вздохнув.

— И, почему это, я не удивлена, — фыркнула Ли Мин, беря у нее чашу с чаем.

— Ты все поймешь, когда я расскажу тебе о дочери Министра финансов? — мягко проговорила Ли Ло. — Это произошло ранней весной, так что тебе простительна сегодняшняя выходка, ты ведь не знала о Невесте Главы. Эта девица прибыла внезапно, ее приезд стал неожиданностью для Поместья, тем не менее Глава с Хранителями учтиво встретили ее. Я как и Третий мастер все это время сопровождала Главу и не могла не заметить, что барышня слишком взволнована и чрезмерно разговорчива, так что Глава поинтересовался не случилось ли что с ее отцом господином Цин Дю. Но она уверила, что с отцом все в хорошо и приехала к Главе по своему желанию. Гостья явно хотела поговорить с ним без посторонних, потому я и Хранители оставили их, тем более я должна была позаботиться об обеде и устроить дочь придворного министра должным образом. Но Третий мастер задержалась. То есть сделала вид, что ушла, но, на самом деле, подслушала их разговор. Оказывается, барышня Цин приехала для того, чтобы выразить свою благодарность. Глава заметил, что не стоило утруждаться, потому что ее отец уже отплатил ему в полной мере, но снова поинтересовался все ли в порядке в доме Цин? Вот тогда девица призналась, что отец желает устроить ее брак, которого не желает она, но поскольку Глава не женат, и не имеет наложниц, то он мог бы заключить брак с ней, которому не будет противиться не то что ее отец, а даже император. Последовавший ответ, что это невозможно, обидел девушку, решившей, что она не по нраву Главе. Но господин поспешил разуверить ее, сказав, что по состоянию своего здоровья просто не пригоден к супружеству и что не хотел бы ее разочаровывать, тем более ломать жизнь. Однако, после того, как девица заявила, что ей достаточно быть подле него, стало понятно, что она не отступится. Глава не мог напрямую отказать дочери знатного вельможи, потому ответил уклончиво, что подумает. Это было все равно, что сказать: