Паразит - Макс Вальтер

что зафиксировал мой мозг перед смертью, это то, как блевал Мутный.* * *

Он сидел и смотрел на трупы своих товарищей и не мог поверить, что остался жив. Даже ущипнул себя несколько раз, чтобы проверить свои ощущения. Казалось что кожа потеряла всякую чувствительность, хотя синяк теперь определённо останется. Мутному были знакомы эти ощущения, так бывает, когда прёт героин. Но он жив.

Вот только что делать дальше? Как быть? Друзья мертвы и это факт, с такой вмятиной в груди жизнь невозможна. Это даже не имея медицинского образования понятно. А шея Лены определённо сломана, там даже видно, как выпирает часть позвонка, оттопыривая кожу. Да и глаза, хоть они и широко раскрыты, видно, что жизни в них больше нет.

Чернота за окном развеялась, будто ветром дым унесло. Мутный специально проверил, вначале осторожно выглянув в окно, а затем даже открыл его, чтобы как следует осмотреться вокруг. Тьма ушла, будто её никогда и не было.

Одно хорошо, чёрные не сожрали души друзей, значит они теперь спокойно смогут попасть в другой мир.

Он не знал наверняка, существует ли на самом деле ад, или рай, но верил, что душа должна покидать тело естественным путём, никак при этом не поглощаясь другим существом.

Затравленным взглядом он осмотрелся вокруг и на четвереньках подполз к своему рюкзаку. В голове было пусто, в висках сильно стучала кровь, отдаваясь болью в мозгах. Руки трясло так, что он едва смог расстегнуть молнию.

Дальше, работая на полном автоматизме он выудил из него горошину героина, ещё с первой, той самой партии, которую удалось раздобыть до апокалипсиса. Аккуратный надрез, содержимое в ложку, немного воды, теперь прокипятить афтогеновой зажигалкой. Кусочек ваты впитал в себя жидкость, отфильтровывая осадок из дерьма, которым бодяжат ценный кайф. Шприц вобрал в себя всё без остатка и Мутный замер, совсем немного не донеся иглу до вены.

– Гера, дружище, сколько всего мы с тобой прошли? – слёзы сами навернулись на глазах, нос заложило, а гортань сдавило, словно там образовался комок, – Покойся с миром, бро, и прости за то, что я скрысил два грамма.

После этого Мутный склонился над телом товарища, подцепил вену на иглу и выпустил немного героина. Только после этого он ввёл остатки себе.

Доза была рассчитана чуть больше обычного, Мутный сделал это специально, чтобы отключиться. Кайф совпал с адреналиновым отходняком и слабость, истома, блаженство, быстро победили сознание, начиная погружать его в героиновый сон.

Но вместо него он впал в полубредовое состояние, вроде и спал, а вроде и нет. Он постоянно выныривал из царства Морфея, вздрагивая от кошмаров.

Что конкретно ему снилось он вряд ли бы смог рассказать, кто-то гнался за ним, рвал на куски. В другой раз его лицо было испачкано в крови, во рту её мерзкий вкус и ощущение сырого, сладкого мяса.

В очередной раз открыв глаза он увидел, как трясётся тело Лены, словно та находится в эпилептическом припадке.

– Надо бы тебя отъебать, пока тёплая, – пробормотал Мутный с улыбкой на губах и снова провалился в очередной кошмар.

Его тело вздрагивало, покрывалось холодным потом, а сознание так и продолжало находиться между сном и реальностью. В такие моменты он не понимал, где находится и что в действительности происходит вокруг.

Лена склонилась над Герой, кажется она собирается его целовать, или нет? Что за хрень ему снится? Разве может человек так раскрывать рот?

Это даже не рот, это пасть! В такую спокойно войдёт бутылка из-под шампанского, при том донышком вперёд. Её тело начало сокращаться, пасть прямо напротив лица Геры. Она что, блевать на него собирается?

Сознание вновь погасло, голова безвольно повисла на груди.

– Что с ним? – услышал он словно сквозь вату знакомый голос.

– Прёт, – ответил ему другой, ещё более знакомый…

Глава 11

Воскрешение

Первый вдох отозвался страшной болью в лёгких. Было такое чувство, что они отказываются наполняться воздухом. Боль резкая, такая бывает когда свело ногу, вот только эта была внутри.

Но я будто знал, что должен заполнить их до упора, до самого конца. Если я этого не сделаю, то никогда уже не смогу полноценно дышать.

Мои глаза были открыты всё это время, но картинка появилась не сразу. Раньше таким образом включались телевизоры, постепенно проявляя изображение от центра на весь экран.

Лицо Лены, это первое, что я увидел. Глаза сияют, словно в них поселилась молния, рот нереально широко раскрыт, будто кто-то вырвал ей нижнюю челюсть, и до отказа растянул кожу и мышцы на щеках. Она содрогается, как при рвотном рефлексе, вот только блюёт светом. Именно его мне необходимо вдохнуть, как можно глубже, как можно больше.

Меня начинает бить судорога, а тело пронзает миллиард маленьких иголок, видимо это восстанавливается кровообращение.

Лена наконец закрыла рот, при этом челюсть громко хрустнула, возвращаясь на своё законное место. Девушка устало отвалилась от меня и зашлась кашлем лёжа на спине.

– Перевернись набок, захлебнёшься, – слабым голосом посоветовал я.

– Иди нахуй, – хриплым голосом ответила Лена, – Воды дай.

Я перевернулся на бок и превозмогая слабость поднялся на четвереньки. Руки тряслись, ноги ватные, но Лене похоже ещё хуже. Едва переставляя конечности я добрался до рюкзака, кое-как расстегнул молнию, но воды не обнаружил.

Бегло осмотревшись увидел бутылку, рядом с Мутным, который сидел в луже собственной блевотины. Он был под кайфом. Глаза закатились, но веки слегка открыты, иногда тело бьёт мелкая дрожь, иногда резко сокращаются мышцы, то ног, то рук. Его организм на грани передоза.

Я подполз к бутылке и вначале набрал воды в шприц, как следует встряхнул его и выдавил воду на пол. Эту процедуру я повторил несколько раз, чтобы смыть остатки наркотика.

Затем, набрав воды ещё раз, я передал бутылку Лене, а сам вставил иглу в вену Мутному. Ввёл жидкость и подождал, пока девушка насытится, чтобы вернуть ёмкость.

Ещё два укола водой в вену и Мутному явно начало становиться лучше. Буквально через несколько секунд его вырвало, прямо себе на грудь.

– Что с ним? – спросила Лена, так и продолжавшая лежать на полу.

– Прёт, – ответил я, – Небольшой передоз.

– Угу, – отозвалась она.

– Что произошло? – убедившись в том, что Мутному стало лучше, я повернулся к девушке и вздрогнул.

Её лицо, оно снова всё отекло, а кожа покрылась красными, отвратительными буграми.

– Что? Нравится? – усмехнулась она, – Будешь меня такую трахать?

– Буду, – спокойно ответил я, – Я… Я… Тебя люблю.

– Ха-ха-ха! – раздался её громкий смех, – Аха-ха-ха! Люблю… Аха-ха-ха!

Я сидел и молча наблюдал за её истерикой, не находя слов и не в силах пошевелиться. И зачем я это сказал? Кому стало лучше?

– Заткнись, дура, – разозлился я, – Хули ты ржешь!

Откуда только взялись силы? Я подорвался и со всей силы ударил её по лицу, затем ещё и ещё, пока не разбил в кровь