Искаженное время. Особенности восприятия времени - Клодия Хэммонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Британцам сложнее всего оказалось вспомнить угон и падение в Индийский океан самолета Эфиопских авиалиний в 1996 году. В каждой возрастной группе большинство понятия не имело о том, когда это произошло; они относили угон к далекому прошлому. По сравнению с остальными событиями из списка, которые произошли в этом же году – открытие Евротоннеля, крушение парома в Балтийском море, – про угон я и сама не помню. Но когда я искала информацию о нем, наткнулась на поразительную историю, которая вряд ли забудется. Во время перелета из Аддис-Абебы в Найроби трое молодых людей ворвались в кабину пилотов, крича по внутренней связи о том, что они только что вышли из эфиопской тюрьмы и требуют политического убежища, поскольку из-за своих антиправительственных взглядов опасаются преследований. Они заявили, что с собой у них бомба – потом оказалось, что это была простая бутылка из-под прохладительного напитка, – а этот самолет они выбрали, прочитав в журнальной статье, что самолет такого типа может совершить беспосадочный перелет до самой Австралии. Для них – в самый раз. Однако угонщикам и в голову не пришло, что поскольку перелет по маршруту занимал всего шесть часов, горючего на борту было ровно на это время. Пилоты пытались объяснить это, но угонщики не поверили и настояли на смене курса – на Австралию. Понимая, что до Австралии никак не долететь, пилоты вели самолет вдоль побережья, надеясь совершить экстренную посадку на Коморах. Случай угона не был типичным – в течение четырех часов после захвата кабины пилотов жизнь на борту самолета шла своим чередом, как будто ничего не происходило. Об угонщиках пассажиры знали и даже строили планы о том, как после посадки их обезоружить, но о спорах между угонщиками и пилотами не подозревали. Они по-прежнему ели, пили и даже, что в подобных обстоятельствах совсем уж удивительно, спали.
В момент приближения к Коморам горючее, как и предупреждали пилоты, кончилось. Но посадка была еще возможна, и лайнер пошел на снижение. Как только угонщики заметили, что происходит, они вступили с экипажем в борьбу за управление самолетом. В результате штурман промахнулся мимо посадочной полосы, и самолет упал в прибрежные воды рядом с островом. Этот случай – один из немногих за всю историю авиации, когда такой большой самолет опустился на воду. Только на схемах в инструкции по технике безопасности самолет держится на поверхности воды, а пассажиры тем временем спокойно снимают туфли на каблуках, съезжают по аварийным трапам и свистками привлекают к себе внимание спасателей. На деле же большие самолеты плавучестью не отличаются – тонут моментально. Падая, самолет задел коралловый риф, разломив его. Но даже мелководье не спасло – многие пассажиры погибли. Помимо местного населения, на помощь поспешили нырявшие неподалеку дайверы из числа туристов, однако из 175 пассажиров и членов экипажа 123 погибли. До сих пор эта авария подробно разбирается на занятиях по технике безопасности для летных экипажей: многие из пассажиров, выживших после падения самолета и сумевших надеть спасательные жилеты, совершили роковую ошибку – надули их перед тем, как выбраться из салона. В результате жилеты вытолкнули их вверх, под потолок салона, и когда уровень воды достиг потолка, люди тонули.
Пилот Леул Абате выжил в этой катастрофе и был награжден орденом за мужество. Среди погибших оказался кинооператор и фотожурналист Мохаммед Амин, известный своими снимками Великого эфиопского голода 1983—1985 гг. По стечению обстоятельств, незадолго до катастрофы он стал одним из издателей бортового журнала Эфиопских авиалиний – того самого, номер которого угонщики прочли.
Как я уже писала, случай этот – из ряда вон выходящий, поэтому, скорее всего, прочно отложится в моей памяти. Как наверняка и в вашей. Но осведомленность о событии, которое случилось после нашего рождения, не способствует запоминанию его даты – мы совсем не обязательно будем помнить дату этой авиакатастрофы. В нашей памяти событие не привязано к определенной дате. Тот факт, что очень многие данный случай угона не помнят, свидетельствует об одной из сложностей изучения автобиографической памяти и определения частотности сдвига дат во времени. Вы не можете проверить способность конкретного человека определить дату угона самолета Эфиопских авиалиний, если этот человек никогда о нем не слышал. Кратковременную же память изучать гораздо проще – одинаковый список слов для запоминания можно выдать целой группе испытуемых. И проверить их способности в разных условиях, оценив точность запоминания в баллах. А вот новостные события, хоть и кажутся общеизвестными, таковыми не являются. Если вы никогда не слышали об угоне самолета Эфиопских авиалиний, вы ни за что не вспомните дату, какой бы замечательной ваша память ни была. Альтернативным решением может стать проверка автобиографической памяти испытуемых по их личным событиям. Однако в таком случае возникают два затруднения: во-первых, у каждого – свои воспоминания; во-вторых, их сложно проверить. Помнится, я как-то ходила с дедом на авиашоу; одним из номеров был перелет мотоцикла через несколько двухэтажных автобусов, поставленных в ряд. Номер был гвоздем программы, его смотрели сотни зрителей. Казалось, выполнить такое человеку не под силу – мотоциклист наверняка разобьется. Парень начал разгоняться очень далеко от автобусов; наконец, с ревом подкатил к трамплину и взмыл в небо. Когда мотоцикл оказался в воздухе, публика ахнула – было очевидно, что он не перелетит. Мотоцикл упал на автобусы, соскользнул с крыши и оказался на земле. Врачи «скорой» подбежали к мотоциклисту, но было уже поздно. Парня положили на носилки, накрыв оранжевым покрывалом. Как сейчас помню. Дед не хотел, чтобы мы смотрели, и повел нас к машине. А может, все было совсем не так? Сестра утверждает, что мы пошли вовсе не на авиашоу, а на сельскохозяйственную выставку, и были мы там не с дедом, а с нашим пожилым соседом, и мотоциклист не погиб – он действительно упал, но лишь повредил ногу. Сестра старше меня на четыре года, возможно, она и права, однако из разницы в наших воспоминаниях видно, до чего неблагодарное это дело – оценивать автобиографическую память и ту роль, которую она играет в восприятии времени. Если каждое воспоминание требует проверки, как же понять, кто запоминает лучше, а кто – хуже?
По два предмета в день в течение пяти лет
Психологи кое-что придумали для решения этой проблемы: они спрашивают человека о том, где он был в определенный день, а потом сверяются с его дневниковыми записями или проверяют правильность ответов в беседе с родственниками. Однако одна из исследовательниц попробовала более радикальный метод; подозреваю, Гордон Белл его одобрил бы. Еще в 1972 году у Мэриголд Линтон возникла идея: испытуемый должен записывать все, что с ним происходит, даже самые незначительные события. В таком случае с годами можно будет проверить точность каждого автобиографического воспоминания, его дату. В качестве подопытного кролика для своего исследования Линтон искала человека, который оставался бы постоянно на связи и отличался надежностью. Но что самое важное – был бы готов к ежедневному эксперименту длиной в пять лет. Вслед за многими учеными прошлого она решила, что существует только один такой человек – она сама. Сомневаться в ее ответственности не приходилось – Мэриголд Линтон происходила из племени кахуилья-купеньо, живущем в калифорнийской резервации, и была первой среди соплеменников, кто окончил колледж. Когда Линтон впервые открыла свой табель успеваемости с одними пятерками, она попыталась вернуть его, уверенная, что произошла ошибка. Но даже для нее изучение собственной памяти оказалось задачей куда более сложной, чем она предполагала.[78]
Свое исследование Линтон назвала «По два предмета в день в течение пяти лет», хотя это название отражает лишь первую часть работы. На деле каждый вечер в течение десяти лет Линтон садилась за стол в своем доме в Солт-Лейк-Сити, брала чистую регистрационную карточку размером 15 на 10 см и впечатывала три строки с описанием события, которое произошло с ней в этот день. Над каждым событием она ненадолго задумывалась, оценивая степень его сложности, эмоциональности, важности, информативности; кроме того, Линтон оценивала вероятность обсуждения этого события с другими и его «серийность» (например, одна лекция из двенадцати). На оборотной стороне карточки она писала дату и смешивала ее с другими карточками за данный месяц. Первое число каждого месяца было днем испытаний (как выяснялось, во всех смыслах этого слова) – в этот день Линтон выбирала наугад две карточки из прошлого месяца и пыталась угадать, какое из событий произошло раньше и когда именно; вся процедура проходила с включенным секундомером. Задача состояла в том, чтобы оценить способность определять очередность событий во времени.
