Запретная зона - Ульяна Соболева

— Не надо — тихо прошептала Марианна — Заклинаю вас не надо его убивать. Давайте просто его отпустим. Пожалуйста. Конюх тяжело вздохнул.

— Если я ослушаюсь — мне не сносить головы. Так что или я или он. Кого вы больше жалеете, маленькая мисс? Человека или животное? Мужчина показался ей таким несчастным, в его глазах не было света, только обреченность и покорность своей судьбе.

— Что с вашей рукой? — спросила Маняша и сделала шаг в сторону конюха.

— Пустяки. Могло быть и хуже.

— Это он? Вудворт вас избил? Фрэнк кивнул и в его глазах снова вспыхнул первобытный страх.

— Уходите. Я должен это сделать. Он вернется и проверит. Если я ослушаюсь от меня останутся лишь куски мяса. Он пошел к коню, на ходу щелкая затвором ружья. Марианна почувствовала, как Люцифер ткнулся мордой ей в плечо. Поддавшись внезапному порыву, она схватила Фрэнка за пораненную руку. Оба замерли. В том месте, где она прикоснулась к начали искриться синие сполохи, словно огоньки неонового света. Пальцы Марианны прилипли к запястью Фрэнка, словно магнит. Ее начала бить мелкая дрожь, вся энергия ее хрупкого тела сконцентрировалась на руке конюха. Спустя пару секунд все прекратилось. Оба стояли словно пораженные. Затем Фрэнк медленно разбинтовал руку и вскрикнул так громко, что лошади испуганно заржали.

— О господи! Это невероятно! Моя рука! Ни следа, ни одной царапины. Фрэнк рухнул на колени и прижался губами к подолу ее платья.

— Кто вы? — спрашивал он. Заливаясь слезами — как вы это сделали? Как? Спасите нас от него! Вы посланы самим небом. Я знаю. Я это чувствую!

Вдруг Люцифер издал страшный вопль и взвился на дыбы. Дверь конюшни с грохотом отворилась, и на пороге появились Алан Вудворт и Николас.

Глаза короля мрачно вспыхнули в темноте, засветились страшным голубым сиянием, лицо исказилось от дикой злобы. Он взвился в воздух и уже через секунду конюх бился в смертельных конвульсиях в его руках. Алая кровь стекала на сухую траву. Марианна закричала так громко, что у нее заложило уши. Ее колени подогнулись и она покачнулась. Николас мгновенно подхватил ее на руки. Сквозь шум и туман, пелену, которая окутывала ее черным одеялом, Марианна услышала рык Николаса.

— Твою мать, Алан! Какого черта ты вытворяешь? Почему при ней?!

— Плевать. Он ослушался моего приказа и впустил смертную в королевскую конюшню.

— Я твой гость, Алан. Ты нарушаешь законы гостеприимства. Эта девочка — моя семья. Только что ты до смерти ее напугал!

— Ты и твой братец всегда питали унизительную слабость к еде. Какая к дьяволу семья?! Ты — вампир, а она человек. Не смеши меня, Николас. Не с тобой ли мы пару десяток лет тому назад поедали целые деревни таких вот милых девочек?!

— ОНА МОЯ СЕМЬЯ! Запомни, Алан! Причинишь ей вред — станешь моим личным врагом. Никакого договора. Никаких поблажек! На минуту воцарилась тишина и Марианну поглотила черная бездна. Она не видела, как Николас нежно прижал ее к груди и исчез из конюшни.

12 ГЛАВА

Ник растянулся в мягком кресле и задумчиво смотрел на спящую Марианну. Час назад он принес ее в спальню и заставил выпить стакан виски, чтобы она успокоилась. Девушка билась в истерике, она умоляла спасти жизнь Люциферу, она так плакала и отчаянно молила, что Николас не смог равнодушно смотреть на эти слезы. Ему вспомнилось как давно, когда он был еще ребенком, мать запретила принести в дом больного волчонка. Он нашел его у кромки леса с перебитыми лапами. Все закончилось печально — волчонок умер, а детская трагедия все еще осталась в далеких уголках памяти. Он испытывал довольно странные чувства. Совершенно ему незнакомые. Дикие для его сущности. Ему захотелось ее оберегать, защищать. Заботиться о ней как о несмышленом ребенке. Возможно, нереализованные отцовские инстинкты проснулись в нем именно сейчас. Кто она? Эта мысль не давала ему покоя еще с того самого момента как он понял, что девушка со скоростью звука изучает любой язык мира. Затем эта странная рана, нанесенная Алану одним лишь прикосновением и эта слепая преданность демонического коня, который злее и сильнее хищника. У этой девочки странная способность укрощать диких зверей, в том числе и его самого. Мысль о том, что возможно она ведьма всего лишь мельком пронеслась у него в голове, но он отмел ее сразу. Марианна не умела колдовать. Она вообще не умела причинять боль и зло. Ник ни разу не видел ненависти в ее огромных фиолетовых глазах. Тогда кто она? В том, что у Марианны есть сверхъестественные способности, он уже убедился, но что это значит? Его древнее чутье не подсказывало ровным счетом ничего. Марианна не вампир, не оборотень, не ведьма. Нужно поговорить с Фэй. Возможно, она сможет пролить луч света на все происходящее. Непостижимым образом Марианне удалось пробудить в нем самые лучшие чувства. Впрочем, и худшие тоже. Он ненавидел слабость в любых ее проявлениях. А то, что он испытывает в ее присутствии — это именно слабость. Даже по отношению к единственной женщине, которую он любил, у него не возникало подобных чувств. Все что угодно, только не слабость. Гнев, страсть, ненависть — эти хорошо ему знакомо, а тут нечто другое. Нежность. Из-за нее он сделал то, чего не делал никогда в своей жизни — он попросил. Впервые в жизни унизился до просьбы перед тем, кого презирал. Теперь Ник не смог уйти из ее спальни и как дурак или верный сторожевой пес, оберегал ее сон. Как же она похожа на ангела. Такая нежная, воздушная, хрупкая. Золотистое плечико сверкает в лунном свете, темные волосы шелковым покрывалом рассыпались по подушке. Пухлый рот приоткрыт, и он чувствует шелест ее дыхания, а мягкие пушистые ресницы бросают тень на щеки. Он видел подрагивающую жилку на тонкой шее, розовую мочку миниатюрного уха с маленькой сережкой. Рядом с ней он чувствует себя значимым, сильным, всемогущим. Он может оберегать ее. Он ее защитник и Марианна ему доверяет. За нее он способен перегрызть горло даже Алану. Странные чувства. Неестественные, противоречивые. Ему не нравилось, что они поселились внутри него. Нужно отправить ее домой. Возможно, сейчас она с этим согласится и не станет перечить. Николас встал с кресла, но внезапно девушка открыла глаза и резко села на постели.

— Не уходи — тихо попросила она — пожалуйста, не уходи — мне страшно. Абсурд. Эта малышка должна бояться его самого, а не просить древнего вампира оберегать ее сон. Это противоестественно когда зло охраняет саму святость. Он пристально посмотрел на Марианну и его взгляд задержался на ее личике, невольно залюбовался ангельской красотой. Чистота. Невинность. Как давно он не встречал ничего подобного в этом погрязшем во всех смертных грехах, мире. Взгляд невольно скользнул по тонкой шее, округлым плечам и спустился к груди, едва прикрытой тонкой ночной сорочкой. Черт подери эти зоркие глаза. Он не имеет права ТАК ее рассматривать. Но эти формы. Они отнють не детские. Грудь упругая, спелая, сочная. Ее соблазнительные контуры четко проступают под нежной материей. Ник мысленно послал себе проклятия и вновь рванул к двери.