Воспоминания о счастье - Джулия Джеймс

Он понял цену, которую ему придется заплатить за это счастье.

– Никос? – взволнованно пробормотала Софи.

Что ж, у нее были причины для беспокойства – добыча была готова ускользнуть. Он спокойно стал одеваться, хотя внутри него горел пожар.

– Никос? – дрожащим голосом произнесла Софи. – Куда... куда ты идешь?

– Куда? – холодно переспросил он, застегивая пуговицы на рубашке. – Обратно в отель, разумеется.

В тусклом свете спальни Никос мог видеть тело Софи во всей его красоте.

– Неужели ты действительно думаешь, что я спасу компанию твоего отца ради тебя, ради счастья обладания твоим телом? Ты считаешь, что, отдав мне невинность, непременно выйдешь за меня замуж, и я вытащу вашу фирму из долговой ямы, чтобы ты могла продолжать жить как дочка богатенького папочки?

Никос смотрел на Софи, и все, что он о ней думал, легко читалось в его пылающем взгляде.

– Ты ведь именно так все спланировала, да? – На мгновение Никос замолчал. – Ты достойна презрения!

Сказав это, он развернулся и вышел из спальни, но не успел дойти до лестницы – Софи выбежала за ним следом.

– Никос! Нет, пожалуйста! Прошу тебя, не уходи! – рыдая и цепляясь за него, молила она. Но Никос оттолкнул ее.

– Довольно! Игра окончена, Софи. Окончена, – повторил он на прощание и начал спускаться по лестнице. Последнее, что он слышал, – это рыдания Софи, беспрестанно повторяющей его имя.

Глава 10

Машина мчалась по дороге, направляясь обратно в центр Лондона. Казалось, Софи наконец уступила и теперь тихо сидела, более не выражая протеста. Глаза ее были закрыты. Напряженность и бесконечная усталость сквозили в каждом ее движении. Никос оставил Софи в покое. Машина – не место для серьезного разговора. Он снова начал просматривать бумаги. Но слова казались ему бессмысленными. Только одно сейчас имело значение.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они наконец оказались у одного из отелей, принадлежавших Никосу, и водитель открыл дверь для Софи. Она выбралась из автомобиля, а на улице ее уже поджидал Никос, следивший за тем, чтобы она не попыталась сбежать. Но Софи неподвижно стояла, поэтому он крепко взял ее под локоть и повел в отель. Она продолжала молчать до тех пор, пока они не оказались в номере.

– Нам нечего друг другу сказать, Никос. Нечего!

Голос Софи казался равнодушным, как будто что-то надломилось в ней за время их поездки.

– Сядь, – приказал он, и она все так же оцепенело опустилась на диван.

Никос последовал ее примеру, но расположился на самом краешке. Он чувствовал, как напряглась Софи, но решил не обращать на это внимания.

– Я хочу знать, – начал Никос, – что именно произошло четыре года назад, когда я ушел от тебя.

Софи сурово взглянула на него.

– Зачем? – таким же равнодушным тоном спросила она.

Никос проигнорировал встречный вопрос.

– Просто расскажи мне. – Он замолчал. – Ты не уйдешь отсюда, пока мы все не выясним, так что советую не медлить. Что произошло после того, как я уехал?

Лицо Софи было мрачным, губы упрямо поджаты. Ладно, в таком случае он ударит с другой стороны.

– Когда у твоего отца случился первый сердечный приступ?

Никос попал точно в цель, такого вопроса она не ожидала.

– Кто тебе сказал, что у него был приступ? – задыхаясь, срывающимся голосом спросила Софи.

– Медсестра в клинике. У него было два сердечных приступа перед инсультом. Так когда случился первый?

– Это не твое дело!

Никос не обратил внимания на этот выпад:

– Когда у твоего отца произошел первый сердечный приступ, Софи?

– Хочешь знать? Ладно, я скажу тебе! – Ее взгляд – как и голос – был полон яда. – Первый приступ случился, когда отец вернулся из Эдинбурга, не получив никаких положительных результатов, и его секретарь сообщил, что ты звонил и оставил сообщение: сделка с корпорацией «Казандрос» не может состояться, а ты уже улетел в Афины.

Никос замер:

– В то самое утро?

– Хочешь посмотреть его медицинские документы? – саркастически спросила Софи.

Ум Никоса лихорадочно работал. Боже, это произошло на следующий день после того, как он бросил ее!

– И каково... каково было его состояние?

– Он справился, – резко произнесла Софи. – Доктора предупреждали меня, что, возможно, будет еще один приступ, но, к счастью, все обошлось. Несколько месяцев отец пролежал в госпитале, ему сделали операцию. Поэтому-то я и бросила колледж – мне надо было ухаживать за ним. К тому времени компания «Грантон» уже разрушилась, и я начала переживать из-за платы за учебу. Вскоре мы были вынуждены продать дом в Голландском парке и перебраться в куда более скромные апартаменты.

– Я... прости меня, – сказал Никос, хотя эта фраза показалась ему совсем неуместной в данной ситуации.

Софи пожала плечами:

– Почему? К тебе это не имело никакого отношения. Ты не был ответственен за то, что случилось...

– И тем не менее, – сухо произнес он. Чувства снова стали выходить из-под его контроля, но он упрямо продолжил задавать вопросы: – А второй приступ?

– Произошел год спустя. В этот раз все было гораздо серьезнее. Отец сильно ослаб после первого, а тут еще эти постоянные стрессы...

– Стрессы? – переспросил Никос.

Софи снова отвернулась:

– Из-за денег. Он пытался восстановить компанию и сильно переживал по этому поводу. А потом... – Софи на мгновение замолкла, потом продолжила тем же напряженным, резким голосом: – Это плохо отразилось на нашем финансовом состоянии, мы потеряли еще больше денег, и ему пришлось покрывать недостачу. Вот это и вызвало второй приступ.

Никос медленно кивнул. Ему необходимо было задать последний вопрос, чтобы все кусочки мозаики наконец встали на свои места.

– Ты говорила, что твой отец попался на удочку мошенников. Когда это произошло?

Неужели Эдвард Грантон был так ослаблен болезнью, что клюнул на такую очевидную аферу?

Глаза Софи загорелись. Хотя Никос не мог с уверенностью сказать, какое воспоминание вызвало такую реакцию, но оно явно приносило ей боль.

– Когда он находился в госпитале. Я... я тогда всем распоряжалась, так как никто не думал, что отец выживет после второго приступа... и я... я хотела сообщить ему хоть какие-то хорошие новости. И поэтому я... я...

Волна холода прошла по спине Никоса, когда он понял, что Софи пыталась сказать.

– Они нацелились на тебя, а не на твоего отца.

Голова Никоса готова была взорваться от одной только мысли об этом. Софи, всю жизнь окруженная отцовской заботой, сосредоточенная только на музыке и учебе, была атакована ловкими мошенниками со всех сторон. Как щенок, которого бросили в волчью стаю.