Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!» - Василий Журавлёв

Но во Франции у «сузофицеров» есть возможность карьерного роста. Начиная от капрал-шефа, есть еще пять «сузофицерских» чинов — сержант, сержант-шеф, адъютант, адъютант-шеф, «мажор». У нас — лишь прапорщик и старший прапорщик. Если мы хотим иметь в России профессиональную армию, то первым делом нужно создать такую же мощную прослойку унтер-офицеров, как в легионе. Это база, основа, благодаря которой так успешно функционирует Иностранный легион. Это те люди, которые накапливают и передают боевой опыт.

В сержантскую школу легионеров отправляют лишь по окончании пятилетнего контракта, а иногда и позже. Причем далеко не всех подряд, а лишь тех, кто пользуется заслуженным авторитетом, обладает хорошим здоровьем, интеллектом и будет служить настоящим примером для молодых легионеров. «Сузофицеров» легионеры уважают и боятся гораздо больше, чем офицеров, прибывших из военных училищ.

За 8–15 лет службы сержанты — командиры групп и адъютанты — командиры «секционов» набирают колоссальный боевой опыт. Ведь легион участвует практически во всех военных операциях НАТО и ООН по всему миру. Каким образом сержанты передают этот опыт молодым легионерам, какие тренировки проводятся в этом направлении — рассказывать слишком долго. Скажу лишь то, что ежедневное общение с такими людьми уже дает очень многое для молодого солдата.

И все же большинство выпускников Четвертого учебного полка не прощаются с ним навсегда. Те, кто после истечения первого пятилетнего срока службы решают остаться в легионе еще на какое-то время, нередко возвращаются в Кастельнодари уже в ином качестве — «велитами», как по старой привычке в легионе называют тех, кто пришел сюда на курсы «повышения квалификации», то есть получить воинскую специальность. Служба в частях выявляет не только способности, но и наклонности солдат, заставляет их стремиться к совершенствованию в своей работе. Кто-то начинает ощущать в себе склонность к штабной работе и приходит учиться на секретаря, бухгалтера или специалиста по компьютерной технике. Такая профессия всегда поможет выиграть любой конкурс на «гражданке», а служба в легионе только придаст большее значение при выборе кандидатов. Кому больше по душе связь, становится связистом, учится работать на рациях разных типов, не забыв и про «морзянку», становится техником связи со знаниями на уровне инженера или готов стать оператором целого узла связи. Есть возможность стать просто хорошим мастеровым — автомехаником, автомобильным электриком, маляром или кузовщиком, слесарем-мастером по металлам или специалистом-оружейником, который способен быстро устранить поломку любого вида вооружений. Особой популярностью среди легионеров пользуются специальности, связанные с вождением легковых, грузовых и многотонных фур, автобусов и специальных строительных и инженерных машин. В «учебке» можно стать еще и фельдшером, фотографом или видеооператором, поваром, музыкантом или тренером по физкультуре.

Но это — «мирные» профессии. Пишут рапорты начальству с просьбой направить в эту «академию» и те, для которых война стала основным ремеслом в жизни, и они хотят быть снайперами, механиками-водителями бронемашин и танков. Служить минерами и подрывниками в отрядах коммандос. Отвечать за гранатомет в отделении, знать о нем все и истреблять танки.

Один из легионеров рассказывал: «Мой друг Роша, француз, с которым мы вместе окончили «учебку» и попали в парашютный полк, до этого три года отслужил в профессиональном полку альпийских стрелков. Он уже успел стать сержантом, но демобилизовался и вскоре вступил в легион простым рядовым. Он говорил мне, что когда ездил в своей машине по городу, то в салоне у него звучала только одна кассета — записи хора, исполняющего боевые песни легиона. Служить в нем для него, как и для многих французов, — большая честь, и это не пустые слова. Когда сталкиваешься с подобными проявлениями, сам со временем начинаешь проникаться теми же чувствами и искренне гордиться тем, что ты — легионер. Конечно, многие поначалу разочаровываются, но те, кто выдерживает первое трудное время, становятся настоящими патриотами легиона, уверенными в том, что легионеры — самые лучшие солдаты в мире».

Легионеры — не патриоты Франции, а патриоты своего легиона. В нем существует отработанная, строгая и универсальная система действий, единая для всех подразделений. Она включает в себя способы и правила взаимодействия между собой бойцов и их действия при прохождении улиц, штурме домов, продвижении по лестничным клеткам, коридорам, при вхождении в комнаты, при пересечении углов и препятствий. Все строго отрепетировано — действия «компании», «секциона», группы, «биномов». Действовать вне этой системы, применяя свой личный боевой опыт, бессмысленно, а в бою — преступно. Поэтому опытные военные из других стран имеют мало шансов воспользоваться своими знаниями и опытом в легионе. Здесь, как говорится, монастырь со своим уставом, изменить который не удастся никому. В этом весь конфликт между легионом и опытными военными. В легионе плевать на ваш опыт.

Как уже говорилось, заработать французское гражданство не так уж сложно — достаточно отслужить первые пять лет и получить хорошую характеристику. И не обязательно потом продлевать договор с легионом — на свободу с чистой совестью и новым паспортом отпустят без вопросов. Получив вожделенный французский паспорт и став «гражданином Европы», легионеры из СНГ начинают подумывать о том, что пора уже начинать обустраиваться на гражданской почве. Но не в России, а здесь, во Франции. Быть французом легко и приятно, но стать им совсем непросто. Вы, ваши дети и внуки будут лишь приживалами в чужой стороне. Только правнуки смогут по праву считать себя настоящими французами.

Если действительно решено стать французом — вступай в Иностранный легион. Но помни, что здесь действует принцип: «Француз не по крови, а по пролитой крови». А значит, если не повезет, то тебя могут убить. Если еще больше не повезет, то покалечат так, что всю свою оставшуюся убогую жизнь проведешь на госпитальной койке или среди инвалидов в Полубье, и тогда, быть может, то прошлое, от которого ты отказался ради будущего и вступил в легион, станешь вспоминать как лучшие годы своей жизни. Готов ли ты к этому, кандидат? Впрочем, все это пустые слова: чужой опыт ничему не учит… и Французский легион никогда не испытает недостатка в рекрутах, так же как и римские легионы две тысячи лет тому назад. В любом случае, «попот» — дружеская попойка на прощание тебе обеспечена, так же как и кегля: от маленькой латунной, размером с ладонь, до настоящей «кеглищи», прихваченной в каком-нибудь кегельбане. Ее размер выберут твои товарищи, потому что это «дембельская» вещь. Ее получает всякий, кто однажды покидает французскую армию.

В конце пути

Служба в Иностранном легионе оставляет след на всю жизнь. Принцип ГРУ, придуманный Виктором Суворовым, когда «вход рубль, выход — два», можно применить и к легиону, если рубли пересчитать на евро… разница лишь в том, что заставлять тебя остаться никто не станет. Ты пришел сюда добровольно и по истечении срока контракта волен уйти. Или остаться надолго, возможно, и навсегда.

В легион не просто вступить, еще сложнее забыть службу в его рядах. Нынешние французы отличаются друг от друга отношением к своей стране: одни не могут прожить без нее и быстро возвращаются из любой другой, непохожей на их собственную. Другие, наоборот, могут жить где угодно, только не во Франции — там, где все так непохоже на «милую Францию». Первые очень далеки от нас, вторые нам гораздо ближе по духу. А третьи — это легионеры, которые не могут жить нигде, кроме своего легиона.

«Лежьонер ан жур — лежьонер тужур» («Однажды став легионером, остаешься им навсегда»), И это не просто солдатская присказка: уволившись из легиона, ты все равно остаешься членом большой солдатской семьи, этого мужского братства. Если что-то не сложится на «гражданке», то в старости или по болезни ты всегда можешь вернуться в Иностранный легион… Здесь тебя ждут. Случается, что это — единственное место на всей Земле, где тебя ждут.

…Майор Дагийон ведет казенную «реношку» Первого полка как истинный танкист: лихо и уверенно. Девятнадцать лет он отслужил в бронетанковых войсках и счастлив, что перевелся в легион. Когда он говорит о нем, то его темные бретонские глаза начинают сверкать, как у юноши, рассказывающего о своей возлюбленной. Обань остается позади. После гонки по шоссе влетаем в уютную долину среди невысоких гор. И тут майор сбавляет ход и вальяжно откидывается в водительском кресле. С блуждающей улыбкой на губах осматривает окрестности Ориоля и говорит: «Вам тут понравится».

Узкая дорожка петляет среди кипарисов. Еще поворот и за кипарисами проглядывают стены небольших домиков поместья Де-Вед (Le Domaine de Vede) — это и есть Дом легионера. Дом ветеранов. Мы — на месте.