Первая книга. Перед рассветом - Олег Башкатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как мне эти умники надоели, ― сказал один из воронов. ― Мне почему-то тоже клюнуть кого-то захотелось.
– Кар-р! ― крикнул ворон на весь зал.
Все подняли головы.
– А почему эти сволочи всё время здесь? ― тихо спросил один из двоих сидящих в зале на последних рядах.
– Вот ты странный, ты уже третий год здесь, и не знаешь, ― ответил второй также шёпотом. ― Они нас пересчитывают и распределяют.
– Вот чёрт, а я думал, что мы самые сильные.
– Так и есть. Главное ― не умирать. Эти убить не могут, только совсем слабых. Тем, кто здесь сидит, они не опасны. А об опасных нам с трибун говорят.
1.23.
В одном большом и очень «подозрительном» городе жил-был врач. Ещё с молодости он выделялся своими умственными способностями, а теперь, окончательно окрепнув как учёный, стал лучшим специалистом в своём деле. Занимался он оплодотворением человеческих яйцеклеток за деньги ― крайне полезным и востребованным в этот век делом.
В один мартовский ничем не примечательный рабочий день, когда казалось, что весна уже никогда не придёт, к нему в кабинет в очередной раз пришёл пациент-донор.
– Здравствуйте! ― сказал молодой парень, лет двадцати.
– Здравствуйте! ― ответил доктор. ― Проходите.
– Ну как мои дела? ― спросил парень с волнением.
– Вы знаете, очень хорошо. Могу Вас обрадовать, никаких заболеваний мы у вас не нашли. Кроме этого, качество Вашей спермы очень нас устраивает. Если бы у меня была возможность, я бы платил за неё намного больше, чем мы платим сейчас. Так что, можем начинать работать.
– А что, обычно по-другому бывает? ― спросил парень.
– Ещё бы. Если бы вы знали, молодой человек, какие образцы нам сдают на анализ, ― врач улыбнулся. ― Ну так как, вы готовы сдать сегодня? ― снова улыбнулся врач и посмотрел на парня с надеждой.
– Вы знаете, сегодня нет. Думаю, что послезавтра.
– Вы уверены?
– Да, послезавтра приду обязательно, ― слегка замявшись подтвердил парень.
– Хорошо, ― ответил врач, ― ждём вас в любое время.
– Что это вы, Александр Владимирович, такой расстроенный? ― спросила медсестра у яйцеклеточного доктора, когда тот смотрел в окно, куда-то в даль.
– Знаете, Оленька, работа наша какая-то бестолковая. Ищем того, чего нет, и делаем то, что никому не нужно и даже вредно.
– Как же так? ― удивилась медсестра. ― А наши детишки? Вон их уже сколько! Вы же сами говорили.
– Все наши детишки ― это наши будущие пациенты, ― равнодушно произнёс врач и засобирался домой.
В этот день Александр Владимирович устроил себе короткую смену. Прежде чем пойди домой, он заглянул в магазин и купил там себе спиртного. К приходу же жены он был определённо пьян.
– Что-то ты давно не пил в одиночку, ― сказала жена, когда нашла подходящий момент, чтобы начать разговор.
– А что такое? Ты же знаешь, что я не чту святые алкоголические традиции, поэтому пью, когда мне это нужно самому.
– А почему тебе это нужно?
– Потому что моя работа ― это дерьмо! И моя жизнь ― тоже дерьмо!
– Странно, вчера ты говорил обратное, ― сказала жена врача и стала суетиться на кухне.
– Вчера я думал о мелком и о глупом. А оно всегда радует душу. А сегодня пришлось думать о большом. А когда думаешь о большом, в итоге, все равно напиваешься, ― и он налил себе новую рюмку коньяка.
– Это верно, думать, вообще, вредно.
– Я вот, одного не пойму, ― начал волноваться доктор, ― почему все люди такие идиоты?! Почему им нравиться делать только то, что вредит здоровью?! Почему, когда доносишь до них здравые мысли, они только улыбаются?!
– Ну, ты же сам ответил. Потому, что они идиоты, ― старалась быть весёлой жена.
– Нет, ― все более серьёзно продолжал доктор, ― я не могу этого понять. Им не интересно жить, им плохо, когда они здоровы, им хорошо, когда они больные. Их устраивает всё, но при этом они живут в дерьме.
Жена подсела за стол к мужу, посмотрела на него и снова спросила:
– Что же у тебя там случилось?
– Ничего особенного, ― ответил он, ― просто парень с идеальными показателями снова отказался стать донором. И как человек, я его понимаю. Как представишь, что твоих детей рожает неизвестно кто и неизвестно для чего, а потом неизвестно кто будет его воспитывать неизвестно как, и при этом ничего нельзя сделать…
– В тебе снова проснулся гуманизм?
– Это не гуманизм, это просто человек.
Жена улыбнулась.
– А как врач, ― продолжил он, ― я понимаю, что такого донора я буду ещё полгода искать. А в ближайшие месяцы мне будут попадаться одни сплошные бракодельщики. Нет, ну ты только представь себе, количество сперматозоидов уже сейчас в два раза ниже, чем было, когда я студентом был. Да и того хуже, сейчас уже идут головастики с тремя головами, четырьмя хвостами, без хвостов, вообще неподвижные. Одни мутанты, кругом сплошные мутанты!
– Ты же это и раньше знал.
– Но такого дерьма всё больше! Раньше мы выбирали одного из десяти, теперь одного из сорока, а скоро один и ста будет. Но ведь и они никуда не годятся. Это всё барахло! Не годится это всё, понимаешь!
– Да брось ты. Ну, будут они без хвостов, всё равно же размножаться не перестанем.
– Ты пойми, каждое поколение всё более доходяжное, сначала они не смогут без меня размножаться, потом не смогут совокупляться, а потом и шевелиться перестанут. И я не вижу ни одной технологии, которая улучшала бы само здоровье. Само, понимаешь. Только компенсирующие технологии. Родился безрукбезног, ― приделали руки и ноги, родился без мозга, ― вставили мозг. Но эти компенсированные опять родят таких же, только у них ещё будет
