Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

— Яков, разве не стоит позвать его? — раздраженно спросил Соломон. — Кто знает, что он там продает рыцарю!

Яков пожал плечами:

— Догадаться нетрудно. Какой-нибудь талисман. Но что это — чешуйка дракона, убитого когда-то святым Михаилом, или подкова лошади святого Георгия… Кто знает…

Герлин нахмурилась.

— Что он продает? — спросил она.

— Реликвии. — Господин Яков вздохнул. — Юноша получил лучшее образование, и он, несомненно, неглуп.

— Но тебе следовало делать упор на классиках, а не на христианских легендах о святых, — заметил Соломон. — Как ему в голову пришла такая мысль?

Господин Яков с досадой разгладил рулоны тканей справа и слева от себя.

— Мне неприятно такое говорить, но мой сын не отличается прилежностью и отвагой. Ему не нравится ни работа в конторе, ни жизнь странствующего торговца. Вечному хвала, что не он старший сын, тот усердно работает и продолжит дело моей жизни. Авраам… он едва сводит концы с концами и обманывает христиан, как может.

— Но отец, отец, я же никого не обманываю!

Незаметно подошедший Авраам услышал последние слова. Теперь он склонился перед Герлин — почтительно, но не так раболепно или сдержанно, как многие другие его единоверцы. Он дерзко посмотрел ей в глаза, казалось, ему было все равно, благородного она происхождения или просто девушка из народа.

— Какая красота освещает своим светом товары моего отца! — галантно произнес он. — Что мы можем предложить вам, благородная дама, чтобы вы провели здесь с нами этот темный и сырой вечер, продолжая освещать лучами своей красоты наши шелка?

Его желание было понятным: стоял пасмурный весенний день. Герлин беспокоилась, что поединок между Дитрихом и Роландом придется проводить при свете факелов.

— И так же, как очарование и сияние этой дамы освежает наш разум и радует наши сердца, обстоит дело и с мелочами, которые я продаю нашим господам рыцарям — или скорее преподношу в дар. Их ценность для такого воина значительно превышает цену! Тот боец, с которым я только что беседовал, сегодня вечером отправится на поединок с лоскутом знамени, под которым архангел Михаил перевел детей Израиля через Красное море. Впрочем, помимо этого, возможно, он вспомнит, под чьим знаменем выиграл свою первую битву, когда захочет когда-нибудь убить еврея! Как бы то ни было, лоскуток придаст ему мужества. Как, по вашему мнению, он станет сражаться, если будет думать, что его руку направляет архангел? В конце дня он будет мне благодарен.

— А если нет, то тебя уже и след простыл! — с неодобрением заметил его отец.

— Будучи весьма скромным, я не всегда ожидаю благодарностей от моих покупателей, — с готовностью согласился Авраам, улыбаясь при этом во весь рот. — Однако я уже заметил, что я здесь лишний. Если вы отдадите мне самый громоздкий из всех моих товаров, я не стану мешать вашей работе — и служению этому придворному цветку, этой звезде на небосводе рыцарства…

Он еще раз поклонился Герлин, полез в повозку отца и достал оттуда пару посохов или пик, завернутых в полотно. Затем он махнул рукой и отправился к конюшне. Мгновение спустя его поглотила суматоха турнира.

— Черная овца нашей семьи, — озабоченно произнес Соломон. — Однако вам пора, фройляйн Герлин, первые рыцари уже выезжают на арену, и оруженосцы будут чрезвычайно разочарованы, если не увидят вас на трибуне. Я буду наблюдать за турниром отсюда. Вам ничего… ничего такого не пришло на ум, что помогло бы господину Дитриху… — Он не закончил фразу.

Герлин покачала головой.

— Мы можем только надеяться и молиться, — тихо произнесла она. — Возможно, мы и ошибаемся.

Господин Соломон пожал плечами.

— Предоставим это Вечному, — пробормотал он. — Обрадовался ли юноша, получив в подарок лошадь?

Герлин поблагодарила его от имени своего будущего супруга, однако в этот момент глашатай сообщил, что первые рыцари выстраиваются на арене. Герлин поспешила к трибунам, заняла свое место среди женщин и только теперь позволила себе кубок неразбавленного вина. Ей нужно было подкрепиться, чтобы выдержать многочисленные поединки и взгляды любопытствующих женщин. Вокруг нее сидели сестры юных рыцарей — и, несомненно, каждая из них не отказалась бы стать женой графа Дитриха Орнемюнде из Лауэнштайна. Возможно, не сразу, а через определенное время — когда Дитрих получит наследство.

Герлин улыбнулась сидящим поблизости и сосредоточилась на действе на арене. Там не происходило ничего необычного. Все юные рыцари были неумелыми воинами, и Герлин иногда ловила себя на мысли, что чистой воды везением было то, что некоторые из них оставались в седле.

Затем наступил полдень, и Роланд, до этого момента руководящий турниром, поднялся с места, чтобы подготовиться к показательному поединку. Герлин заметила Дитриха на выездной площадке. Он разогревал своего нового белого коня и разговаривал с Флорисом и Соломоном — наверняка, чтобы получить последние наставления. К изумлению Герлин, иудейский ученый был знатоком боевых искусств, смышленый юноша понимал его объяснения порой лучше, чем рассуждения Флориса и Адальберта. Лекарь говорил о «рычаге плеча» и «углах столкновения», и Дитрих внимательно следил за его расчетами. Соломон еще раз терпеливо объяснял юноше, как он может воспользоваться моментом перехода лошади на галоп, чтобы вложить больше силы в удар пикой.

— Следите за тем, чтобы вы скакали по прямой линии, господин Дитрих, и держите пику так, чтобы все тело ее поддерживало и направляло, а не только рука!

Дитрих же позабыл обо всем, когда Герлин подошла к нему и его советникам. Другие женщины также покинули трибуны. В зале снова подавали прохладительные напитки, пока арену выравнивали для поединка между Роландом и Дитрихом.

Герлин улыбнулась юноше. На Дитрихе были новые блестящие доспехи, простые, без орнаментов. Он с гордостью держал щит своего отца.

— Я пришла, чтобы передать вам свой знак, господин рыцарь, — любезно сказала Герлин. — С сегодняшнего дня вы можете носить его публично!

Дитрих усердно закивал и указал на ленту, которую она подарила ему при первой встрече. Он уже повязал ее на свою пику.

— Я буду носить этот знак в вашу честь! — заявил юноша. — Он будет придавать мужества мне и силы моим ударам.

Серые глаза Дитриха засияли, когда Герлин протянула ему новый, более заметный платок под цвет ее глаз и плаща; каждый сразу же поймет, в честь какой дамы сражается Дитрих. Юноша не мог оторвать от нее глаз.

— Однако, возможно, будет больше пользы, если вы получше разогреете лошадь и хоть немного познакомитесь с ней! — поубавил его восторг Флорис. Герлин надеялась, что в нем говорило именно беспокойство, а не мелочная ревность. — Направьтесь к тому деревянному воину и продемонстрируйте нам еще раз технику, о которой мы только что говорили, — или нет, не нам, а своей даме! Но нужно показать, а не объяснить! Рассуждениями о воздействии рычага и моменте ускорения победить господина Роланда не удастся!