В мире фантастики и приключений. Тайна всех тайн - Лев Успенский

Они разговорились. И после нескольких фраз, всегда считая прямой путь самым лучшим, Лозовой высказал то, что хотел.

— Я весь перед вами, — спокойно ответил Михайлов. — Весь, какой есть. Ваши слова, товарищ комиссар, меня не удивили. Я давно жду, что вы заговорите об этом. Я знаю, что за мной наблюдают, не до конца верят мне. Это естественно, и я не могу обижаться. Скажу одно, если мое поведение дает вам основание не доверять мне, расстреляйте меня. Отряд не должен рисковать из-за одного человека. Вы же видите, товарищ комиссар, — Лозового поразили нотки безнадежной грусти в голосе партизана, — что пуля меня не берет.

— Можно подумать, что вы ищете смерти, — сердито сказал Лозовой. — Как вам не стыдно!

— Я не ищу ее, но… Э, да что скрывать! Был бы рад, если бы меня убили в бою.

— Почему? В чем дело?

Михайлов не ответил. Он сидел неподвижно, устремив взгляд прямо перед собой. Пауза длилась долго.

— Никто за вамп не следит, — сказал наконец Лозовой. — И никакого недоверия к вам у меня нет. Я просто хотел по-товарищески поговорить с вами. Мне показалось, что вы что-то скрывали тогда…

Было странно видеть на лице человека, о храбрости которого в отряде слагали чуть ли не легенды, выражение явного страха.

И снова, как в давно прошедший день, он опустил голову и сказал едва слышно:

— Чт я могу сделать, если действительно ничего не помню.

— Забудьте об этом, — решительно сказал Лозовой. — Простите меня за назойливость. Вы воюете прекрасно, и весь отряд гордится вами. Но не рискуйте так своей жизнью.

— Я не могу поступать иначе.

— Подумайте о том, что нам Судет тяжело потерять вас.

И Лозовой крепко пожал руку партизана. Рассказывая об этом разговоре Нестерову, он сказал:

— В жизни Михайлова тяжелая тайна. Но что она его не позорит, я убежден.

Глава вторая

Оперативные работники милиции, вызванные дежурным администратором, прибыли через десять минут после выстрела.

Огромный вестибюль «Москвы», как всегда в утренние часы, был полон. В ожидании номеров приезжие толпились кучками по всему помещению, оживленно обсуждая событие.

Выстрел в номере гостиницы! Такое не часто случается.

Наиболее любопытные настойчиво осаждали администрацию, добиваясь хоть каких-нибудь сведений, но те и сами еще ничего не знали.

За запертой изнутри дверью номера раздался револьверный выстрел, — вот всё, что они могли сказать. Ожидают прибытия представителей следственных органов.

Все знали об этом и ожидали приезда оперативной группы с острым нетерпением. Но когда вошли три человека в скромных гражданских костюмах, на них никто не обратил внимания, все почему-то ожидали людей в милицейской форме.

Директор гостиницы подошел к ним.

— Вы из милиции? — вполголоса спросил он.

— Да.

— Я — директор.

— Капитан Афонин, — представился высокий широкоплечий блондин, на вид лет тридцати пяти.

В капитане безошибочно угадывался военный. Сильный загар, ровным слоем покрывавший лицо, явно был обязан своим происхождением не солнечным лучам южных курортов, а обжигающим ветрам фронтов.

Он и два его товарища, один молодой, а другой лет под пятьдесят, смотрели на директора гостиницы с явным нетерпением.

— Пойдемте, — сказал тот и добавил едва слышно: — Сегодня у нас больше приезжих, чем обычно.

— Они знают? — спросил капитан.

— А как скроешь?

— Тогда проводите нас каким-нибудь боковым ходом.

— Поднимемся в служебном лифте.

— Очень хорошо!

Директора не знали в лицо и на группу из четырех человек, неторопливо направившихся в глубину вестибюля, по-прежнему никто не обращал внимания. Ждали милицию.

— Расскажите подробности, — попросил капитан Афонин.

— Их немного. Это случилось на десятом этаже в номере тысяча одиннадцать. Там остановился некто Михайлов Николай Поликарпович, приехавший из Свердловска. В восемь часов двадцать минут… время замечено точно, — прибавил директор, — дежурная по этажу услышала в этом номере выстрел. Я уже приехал и сразу поднялся на десятый этаж. Дверь оказалась запертой изнутри. На стук никто не отозвался. В номере тишина. Взломать дверь без вас мы не решились.

Афонин кивнул головой.

— Правильно сделали! — сказал он.

Лифт остановился, и двери раздвинулись.

Кроме дежурной, в коридоре никого не было.

Афонин внимательно, через лупу, осмотрел замочную скважину.

— У вас есть запасный ключ?

— Да, конечно, вот он, — ответил директор. — Но с той стороны вставлен другой.

— Это не имеет значения. — Афонин передал ключ молодому сотруднику. — Действуйте, товарищ лейтенант!

Тот вынул из кармана длинный тонкий инструмент и осторожно, точно замок двери был стеклянным, ввел его в отверстие, стараясь не задеть края. Через несколько секунд послышался стук упавшего на пол ключа.

Так же медленно и осторожно лейтенант вставил запасный ключ и повернул его.

— Готово! — сказал он.

— Войду я и врач, — распорядился Афонин. — Остальным ожидать здесь.

Дверь открылась.

Капитан остановился на порою. Врач быстро прошел в номер.

Он был невелик и обставлен просто. Кровать, шкаф, письменный стол и два кресла. Окно задернуто легкой, но не прозрачной шторой.

У самого стола, на полу, лежал человек. Тонкая струйка крови из простреленного виска уже начала подсыхать. В руке, откинутой немного в сторону — это было видно даже от двери, — мертвой хваткой зажат небольшой пистолет.

«Немецкая марка «вальтер», — мысленно констатировал Афонин. — Пистолет не был вложен в руку трупа, а зажат еще при жизни. Да и кто мог бы это сделать в комнате, запертой изнутри?»

— Мертв! — сказал врач, пряча в карман стетоскоп и поднимаясь. — Смерть наступила мгновенно.

Капитан продолжал стоять у двери.

— Проверьте, пожалуйста, окно, — попросил он.

Всё как будто указывает на самоубийство, Михайлов в момент выстрела находился в номере один, но всё же Афонии цепким взглядом «прощупал» все предметы обстановки и особенно пол, не покрытый ковром. На паркете едва виднелись следы врача, только что вошедшего в комнату, и больше ничего. Но это нужно будет проверить тщательнее.

— Окно плотно закрыто, — сказал врач, после внимательного осмотра.

Только теперь Афонин вошел в номер. Сняв трубку телефона, стоявшего на столике у кровати, капитан назвал номер.

— Здесь Афонин, — очень тихо сказал оп. — Вторая машина не нужна. Самоубийство!.. Да, совершенно точно… — С минуту он внимательно слушал, что говорил ему собеседник на другом конце провода. Чуть заметное движение бровей выдало удивление. — Слушаюсь!