Двойное небо (СИ) - Цой Анна

Она неожиданно дёрнулась, опустила голову и пробурчала:

— Заставила бы она всему вернуться обратно, как было! Если этому мелкому засранцу плевать на то, что отец ушёл, то мне вообще нет. Я их всех ненавижу, но я привыкла к тому, что они вместе со мной. Пусть мама вечно орала, я сбегала куда-нибудь, отец вечно работал, а бабушка его ненавидела, — она совсем скисла, — знаете, я про это никому не говорила. Мне и… некому было сказать.

Она подняла на меня кислую улыбку.

— Всё ещё хочешь со мной дружить? — ждала мое «Нет» она, — скажешь, что я дура какая-нибудь, и всё.

А я сверлила её взглядом, готовясь задать очень нехороший вопрос. Хоть бы я ошиблась. Пожалуйста.

— Почему ты всегда, если говоришь про семью, то перечисляешь всех, кроме Давида?

Секунды потянулись как мёд. Вера нахмурилась, явно вспоминая про кого я говорю. А Полина пожала плечами.

В моей голове разразился мат.

— Потому что он мне не семья, — поджала губы Полина, — никогда ему ничего не надо, — хмык, — ведёт себя будто ему не… не знаю сколько ему… лет восемь? Самостоятельный типо он! — фыркнула, — да я слышу, как он плачет почти каждую ночь! Вернее, слышала последний месяц, когда мы жили в той квартире. У нас там общая стена между комнатами была, а тут у него вторая комната нас разделяет. Я, кстати, хотела её тоже забрать себе, чтобы у меня было три, но он, представляете, не отдал! Сказал, что поставит туда свой тупой комп и будет у него вроде… как это? Не помню. Что-то типо «Тупой комнаты».

Она рассмеялась. Никто ничего не понял.

Я, например, потому что не слушала, а думала о своём. И как будет, интересно, происходить знакомство с её мамой, которая меня уже видела? Отказаться сейчас или поговорить с Юлей? Не станут же они меня бить при ней?

— Давид — это твой брат? — спросила Вера.

Мы обе кивнули.

— Мама — Лидия, — решила зачем-то перечислить она, — брат — Давид, отец — Лев, а я — Полина, — она закатила глаза, — меня вроде хотели назвать так же интересно как папу и этого мелкого идиота, но бабушка была против. Отца называл её муж, который умер ещё давно, когда я была маленькой, на Давида было всем плевать, — хмык, — он же мальчик, а его только отец любил, — скривилась, — он и называл. А меня бабушка, — довольно.

Я медленно кивнула.

— А почему во Вконтакте другая фамилия? — смотрела на ту, кто даже не задумывалась о том, что я всё знаю.

Вера пыталась найти на моём лице ответ, почему я так странно всё расспрашиваю. А я никогда в жизни не признаюсь сама.

— Это бабушкина фамилия, — пожала плечами Полина, — до того, как она вышла замуж. Я её себе и в паспорт написала, когда мне исполнилось восемнадцать. Бабушка сильно обрадовалась, когда я это сделала, — хмык, — отцу было плевать, как всегда.

С такой дочерью я бы тоже не стала ругаться и тем более обижаться на неё. Она же тебя потом сожрёт и не подавится! Бедный Лёва. Там ещё, помимо дочери и мамаши, сидит бабка-фюрер, которая хотела дочь, а после того, как родился сын, начала его ненавидеть и давить за всё на свете.

Поэтому я для него «никогда не ругаюсь», тихая, спокойная и адекватная. По сравнению с ними любая была бы такой.

— Что будет, если ты встретишь любовницу отца? — решила спросить у девушки.

Она за весь разговор и бровью не повела. Хотя… может только у меня было желание разузнать всё? Ей вроде было плевать, как и её «отцу», как говорит она сама. Не думаю, что если бы она хотела, то не узнала бы моего имени. И оно, в отличие от её, не такое распространённое.

Или… она же всё ещё думает, что я секретарша? А может… что там стой… как он её назвал⁈ «Эйчар»?

— В рожу бы плюнула, — фыркнула Полина, — она увела моего отца! Даже такого дурацкого, но какой есть. Был.

Я скрестила руки на груди. Слово «Давай» рвалось с языка. Но я же не совсем дура. Да и драки совсем не хотелось.

— Хорошо, что мы с Юлей едем к тебе в гости, — улыбнулась я, — может как раз соберём домик для твоего щенка?

Господи, что я делаю? Это же не от ревности? А от чего тогда? Я такая злая! Сердце просто горит.

— Да? — обрадовалась Полина, — жалко, что бабушки в субботу не будет — она приедет только через неделю. Я бы вас познакомила, — радостно, — ты бы ей точно понравилась!

Вряд ли. Вот она-то явно бы меня раскусила.

— Но я ей сегодня позвоню и про тебя расскажу! — подскочила на ноги она, — можно же? И-и ты… ты завтра едешь в универ? Я могла бы тебя каждый день забирать и отвозить.

Я мотнула головой.

— Ты всегда опаздываешь на первую пару, — встала следом, — и меня отвозит… парень.

Твой отец, блин. Почему от этого так смешно? Это как вечные шутки мальчишек, которые были ещё во времена школы — там ещё всегда была приставка вроде «А твоя мамка…». В общем улыбалась я как дура.

— Ладно, — надула губы она, — Юля тоже отказалась.

Ей явно было обидно.

— Ты же всё равно много пропускаешь, — вступила Вера, — тебя сегодня не было на первых парах, а куратор о тебе уже спрашивать начала. Ты, конечно, на «платке», но тебя и исключить могут.

Полина посмеялась.

— Ну и что? Меня сюда отец засунул, я вообще не хотела идти куда-то учиться. Мне и дома было бы нормально!

Вот и меня, по сравнению с ней Лёва, считает безнадежной настолько, что я будто не смогу водить.

— У нас в прошлой группе были те, кто вообще не ходил! — продолжила она, пока мы шли на выход, — это у вас в группе все такие странные, что учатся постоянно. Вот ты, — на меня, — зачем тебе это — у тебя же тоже есть деньги?

Тяжёлый вопрос.

— Чтобы работать, — вспомнила, как говорил про это Лёва.

Девушка скривилась.

— Фу, — протянула она, — я надеюсь, ты не бросишь меня со своей этой работой… иначе мне снова придется ходить по магазинам одной!

Согласна. Это было тяжело. Причём не знаю для кого больше.

— У твоего отца есть ещё… — я запнулась, — любовницы, кроме той секретарши?

Чувствовала себя я отвратительно.

— Мама говорит, что да, — скривилась Полина, — а мне всё равно, он же не с нами живёт. Мама себе ещё кого-нибудь найдёт, если не сможет его вернуть, — хмык, — а зачем тебе это?

Я пожала плечами, слегка похолодев телом.

— Хочу понять, насколько твой отец козёл, — почти честно, — хотя странно, что ты его так ненавидишь. Он же даёт тебе и твоему брату деньги. Зовёт провести вместе время, да даже учебу тебе оплачивает.

Она надулась.

— Мама за всё платит вообще-то! Он ничего не делал и не делает. Я про это говорила, а ты плохо слушала!

Я почему-то расплылась в улыбке.

— Мама? — переспросила, — а она работает?

Полина намёка не поняла.

— Нет, зачем ей это? — закатила глаза девушка.

Я кивнула.

— А откуда она тогда берёт деньги? — заставила её остановиться.

Глаза Полины расширились.

— Вот почему она каждый месяц просит у меня вернуть ей половину! — прошипела она, — у мелкого засранца не просит, а у меня каждый раз! А я… я… а он бы сразу отцу пожаловался, а я… я даже не поняла ничего! Вот она…

Я была довольна. Вера смотрела на меня с явным проблеском понимания.

— Твой парень? — одними губами и с кивком в сторону новенькой, пока я смотрела на неё, а Полина материла мать.

Парень. Ага. Я неохотно кивнула. Говорить про это хотелось пока только с Юлей.

— Расскажи отцу сама, — поддакнула Вера, — это же явно нехорошо. Это твои деньги, а не её.

Вот начнется после этого битва! Лидия и в прошлый раз хотела успеть в последний вагон, а тут… нужно поспрашивать Лёву на тему того, что она к нему клинья подбивает. Мне это совсем не нравилось.

Я вообще хотела бы уехать с ним подальше отсюда. Оставить их всех орать и издеваться только друг над другом, и перебраться в спокойную жизнь всё в той же Москве. Чтобы никто не трепал мозги и всё было намного лучше.

Вот только Лёва был хорошим и добрым. А ещё он был отцом, который точно не стал бы бросать своих детей. Даже таких, как Полина. Откровенно трудных и неприятных.