Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2 - Марк Энтин

Кроме того, они крайне обеспокоены тем, что валюта, используемая в международных расчетах и накоплениях, все хуже справляется с отправлением основной функции денег – служить универсальным эквивалентом и гарантировать сбережения.

С переливом технологий дело обстоит не лучше. Вроде бы все международные конвенции по защите интеллектуальной собственности действуют. Развитые страны настаивают на их неукоснительном соблюдении. Однако на деле подъем быстро растущих экономик во многом связан с внелицензионным использованием чужой интеллектуальной собственности, иностранных технологий и ноу-хау. Таким образом они пытаются вырваться из порочного круга зависимости и сократить технологическое отставание.

Однако дело не только в этом. Старые подходы, направленные на закрепление за развитыми странами доминирующего положения в области науки и техники и наукоемкого производства, вступают в противоречие с нарождающимся новым технологическим укладом, требующим работы в режиме открытых информационных систем. Отражением тех новых потребностей, которые он порождает, являются идеи о централизованном выкупе интеллектуальной собственности и передаче ее в свободное пользование.

Перелив технологий – наиболее сложный клубок противоречий в отношениях между Россией и ЕС. На словах обе стороны выступают за стратегическое партнерство. На практике Брюссель видит в Москве в первую очередь соперника и всячески препятствует созданию благоприятного политического климата и правовых рамок для свободного трансферта технологий. Москва считает, что она прежде всего заинтересована именно в этом. Она носится с прожектами типа обмена энергоресурсов на технологии. Однако ЕС от этого, несмотря на все «Партнерства для модернизации», открещивается. Предлог всегда под рукой – усвойте сначала наши стандарты демократии, господства права и уважения прав человека. Все остальное – потом. Или параллельно.

И по вопросу о долгосрочных контрактах ЕС и Россия фактически схлестнулись. Вопреки здравому смыслу, экономической логике, интересам их энергетических компаний. Брюссель даже через не могу стремится утвердить на своем внутреннем рынке принцип свободного доступа к энергоресурсам, хотя он является их нетто-импортером. Для России подрыв доверия к долгосрочным контрактам и их надежности делает бессмысленным ориентацию на рынок ЕС и ставит ее в зависимое положение, по существу убивая какие-либо надежды на равноправное взаимовыгодное сотрудничество и накопление финансовых средств, которые теоретически могут быть брошены на модернизацию экономики.

Но отношения России и ЕС в энергетической сфере – лишь частное проявление гораздо более масштабного противоречия. Между Китаем и всеми западными демократиями. Для поддержания высоких темпов роста экономике Китая необходим неограниченный доступ к природным ресурсам, которые потребляются им во все больших масштабах. Он гарантирует его, скупая право на разработку месторождений в странах Азии, Африки и Латинской Америки и заключая долгосрочные контракты. Тем самым он монополизирует существенную часть добычи и транспортировки природного сырья и обеспечивает свою безопасность на случай их нехватки и нежелательных конъюнктурных колебаний.

У США и ЕС подобный подход вызывает растущие опасения. Их не устраивает, что существенная часть ресурсов фактически изымается из международного оборота. Они не довольны тем, что потенциальный конкурент заранее защищает свои тылы на случай обострения борьбы за доступ к природным ресурсам. Они ни за что не согласятся с тем, что в игру рыночных сил вводятся работающие против них элементы планируемой экономики. Им гораздо выгоднее спотовые цены, на которые они могли бы оказывать определяющее влияние, и зависимость от них всех своих потенциальных конкурентов.

Уже этих нескольких примеров достаточно для того, чтобы вскрыть главную проблему нашего времени. Противоречия между ведущими мировыми игроками достигли очень высокой остроты. Мировая экономика и глобальный порядок, переживающие эпоху трансформаций, сделались особенно уязвимыми. Мир стоит на грани. А значит, для того, чтобы предотвратить развитие событий по неблагоприятному сценарию, помимо сдержанности необходимы формирование общемировой политической культуры, вбирающей идеалы взаимного уважения, учета национальных интересов и традиций основных глобальных игроков, поиска компромиссов и консенсуса. В обязательном порядке нужна заряженность на коллективные действия, достижение договоренностей, их строгое соблюдение и перекрестный уважительный, но пристальный и эффективный контроль.

Кратко набор приведенных требований, предъявляемых к основным глобальным игрокам временем перемен, состоит в деполитизации многостороннего и двустороннего экономического сотрудничества и повсеместном внедрении элементов технократического многоуровневого управления, твердое и неуклонное следование в международных делах элементарной экономической логике.

С точки зрения России, все эти максимы должны соблюдаться, в частности, применительно к мировой энергетике.

Энергетическая геополитика, или Энергетика как фактор глобальной стратегии и диалог Россия – ЕС

Тематика энергетической политики завораживает. О ней говорят и пишут все. Как те, кто хоть что-нибудь понимают в энергетике, так и те, кто на это только претендуют. В результате не найти более запутанного сюжета, более противоречивых подходов. Может быть в этом кроется исток политизации работы энергетической отрасли. Причем такой политизации, уровень которой зашкаливает.

Попытаемся разобраться. Прежде всего, нас интересует, как будут складываться отношения по поводу доступа к энергии и ее использования между ведущими глобальными игроками. То, какую роль различные энергоносители будут играть в будущем. Как это скажется на мировой политике. Начинаем.

1. Энергетика – это борьба за ресурсы. Она структурирует всю глобальную политику. Так было всегда. Меняется только статус доминирующего энергоносителя. В прошлом – уголь. Сейчас – нефть. Завтра – может быть, возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Во всяком случае, так считают многие. Или хотят на это надеяться. Может быть природный газ. Будущее не детерминировано. В зависимости от обстоятельств оно будет складываться по-разному.

Однако сейчас борьба ведется по-прежнему главным образом за нефть. Для этого Соединенным Штатам Америки нужен Ближний Восток. Китайская Народная Республика делает ставку на Африку.

Передел нефтяного рынка начался давно. Карты сданы. Вместе с тем, похоже, распечатана новая колода. Передел рынков вступает в новую фазу.

2. Ситуация с энергетическими ресурсами в настоящее время принципиально отличается от той, которая была несколько десятилетий назад. Произошло коренное перераспределение того, кто чем владеет. Даже на начальном этапе деколонизации контроль за добычей и транспортировкой энергоносителей в метрополии осуществляли крупнейшие транснациональные корпорации. Концессии позволяли им всю маржу забирать себе и фактически царствовать на местах.

Потребовался нефтяной шок начала 1970-х годов для того, чтобы все изменилось. Нефтедобывающие страны контроль за ресурсами оставили себе. Раньше правила игры задавали западные ТНК. Теперь сами нефтедобывающие страны. У них нефть. У них залежи. Они владеют ресурсами. Западные компании привлекаются только для добычи и транспортировки. Сильной стороной в этой связке является тот, кто владеет. В случае возникновения конфликтов потерпевшей стороной оказывается зарубежная фирма. Ее фактически выдавливают.

В 90-е годы прошлого века Россия откатилась в дошоковую ситуацию. Иначе говоря, она начала утрачивать контроль за своими ресурсами в отличие от арабских и других добывающих стран. Однако в дальнейшем ситуация поменялась. Никаких революций не произошло. Ничего нетипичного. Россия вернулась в общий тренд.

3. В настоящее время новая структура собственности на ресурсы и их владение накладывается на проблему т. н. исчерпания ресурсов. И самих запасов становится меньше. И новые открываются реже. Каких-то крупных изменений с разведанными запасами ждать не приходится.

Небольшое уточнение. На самом деле на планете нефти очень много. Но вся эта нефть глубокого залегания. Добывать ее дорого. Сейчас это существенный ограничитель. Так, «Бритиш Петролеум» разведала в Мексиканском заливе колоссальные запасы. Но они залегают на глубине пяти километров. Если такую нефть добывать, она становится на вес золота. Другой пример – Штокман на российском Севере. Залежи гигантские. Но его разработка обойдется в копеечку. Пойдет ли она вообще, будет зависеть от мировых цен на энергоносители.