Человек с двумя жизнями - Амброз Бирс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во всем происходящем не ощущалось ничего благородного и почетного. Несмотря на боль и страх, беспомощный штатский невольно сравнил то, что видел, с военными парадами и смотрами, которые он любил посещать, – с красивой формой, музыкой, знаменами и маршами. Картина, которую он видел, была уродливой и тошнотворной; все казалось отвратительным, жестоким проявлением дурного вкуса.
– Брр! – Его передернуло. – Какая жестокость! Где очарование битвы? Где возвышенные чувства, преданность, героизм, где…
Откуда-то неподалеку, со стороны наступающего противника, послышался звонкий, намеренно напевный голос капитана Армистида:
– Стойте, ребята! Стойте! Стоять! Открыть огонь!
В общем шуме губернатор услышал ружейные выстрелы, а потом снова пронзительный фальцет:
– Прекратить огонь! Отступаем! Бего-о-м… марш!
Через несколько минут мимо губернатора медленно проследовали остатки отряда. Бойцы проходили справа от него, в полудюжине шагов друг за другом. Левее и в нескольких шагах позади шел капитан. Губернатор окликнул его по имени, но капитан не слышал. Из зарослей выбежала группа людей в серых мундирах; они направлялись на ту поляну, где лежал губернатор, но из-за чего-то вдруг остановились и столпились на одном месте. Отчаянно стараясь сохранить жизнь и свободу, губернатор снова приподнялся. Оглянувшись, капитан его увидел. Быстро, но так же плавно, как и прежде, он пропел:
– Стрелки-и-и… стой! – Его солдаты остановились и, подчиняясь уставу, развернулись лицом к врагу.
– Напра-во! – И они побежали к своему командиру.
– Вперед… на помощь к губернатору штата… быстрее… марш!
Лишь один человек не подчинился этому поразительному приказу, так как его убили. С криками «Ура!» стрелки выбежали на поляну. От губернатора их отделяло двадцать – тридцать шагов. Капитан находился ближе остальных и прибыл на место первым – одновременно с врагом. Прогремели с полдюжины выстрелов. Враги целились в него, а потом тот, кто стоял впереди, великан с великолепной осанкой, без шляпы и с обнаженной грудью, замахнулся ружьем, целя прикладом ему в голову. Отбив удар ценой сломанной руки, Армистид вонзил в грудь великану саблю по самую рукоятку. Враг упал. Он не успел вернуть саблю или выхватить из-за пояса револьвер, потому что на него, как тигр, прыгнул еще один солдат, схватил его за горло обеими руками и, пятясь, потащил к губернатору, который по-прежнему пытался встать. Захватчика заколол штыком сержант федеральной армии, но хватку тот ослабил лишь после того, как кто-то наступил ему на руку. Когда капитан встал, он оказался за спинами своих бойцов; они вели бой с превосходящим по численности, но не таким сплоченным вражеским отрядом. Ружья почти у всех разрядились, а перезаряжать их не было времени. Конфедераты очутились в невыгодном положении, так как у них не было штыков; они наносили удары дубинками или ружейными прикладами. Со всех сторон доносились глухие удары и лязг, как будто в битве сошлись огромные быки. Время от времени трещали разбитые черепа, слышались ругательства и стоны, когда врагу протыкали живот штыком. После того как один из его бойцов упал, на его место выскочил капитан Армистид, прижимая к боку левую руку. В правой он держал заряженный револьвер, из которого быстро и метко стрелял в гущу серой толпы. На поляну выскакивали все новые солдаты в серых мундирах и снова натыкались на неумолимые штыки. Штыков осталось мало – едва ли полдюжины. Еще несколько минут схватки – они сражались спина к спине – и все будет кончено.
Вдруг справа и слева послышалась стрельба. На поляну слева и справа выбегали стрелки федеральной армии. Они гнали передовой отряд конфедератов, который наступал слишком быстро и опередил остальных. Линия фронта проходила всего в двухстах – трехстах ярдах за их спиной!
Перед тем как отступить, толпа в серых мундирах бросилась на малочисленный передовой отряд противника. Они смяли стрелков и, так как в давке опасно было стрелять, топтали их, с силой наступая на конечности, на спины, на шеи, на лица; потом они отступили, шагая окровавленными подошвами по собственным мертвецам… и стычка закончилась.
IV
Почести большого человека
Губернатор, который давно потерял сознание, пришел в себя, открыл глаза и огляделся, медленно вспоминая события дня. Рядом с ним на коленях стоял человек в форме майора – военный врач. Вокруг толпились штатские из штаба губернатора; на лицах выражалось естественное волнение за свои должности. Чуть поодаль стоял генерал Мастерсон; разговаривая с каким-то офицером, он жестикулировал сигарой.
– Это был самый красивый бой в моей жизни – клянусь Богом, сэр, это было великолепно! – воскликнул он.
О красоте и великолепии свидетельствовали мертвецы, которых уложили в ряд. Неподалеку не так ровно лежали раненые – полуголые, беспокойные, перевязанные.
– Как вы себя чувствуете, сэр? – спросил врач. – Я не нахожу у вас раны.
– По-моему, я не ранен, – ответил пациент, садясь. – Вот только лодыжка…
Врач срезал с губернатора сапог и стал осматривать его лодыжку. Все следили за ножом в его руке.
Пошевелив ногой, пациент увидел неподалеку свернутый лист бумаги. Он подобрал его и небрежно развернул.
Перед ним было письмо трехмесячной давности за подписью «Джулия». Разглядев свое имя, он прочел письмо. Ничего особенно примечательного в нем не было: обычное признание слабой женщины в грехе измены, раскаяние неверной жены, брошенной соблазнителем. Письмо выпало из кармана капитана Армистида… Прочитав письмо, губернатор осторожно спрятал его к себе в карман.
К ним подскакал адъютант. Спешившись, он подошел к губернатору и отдал ему честь.
– Сэр, – сказал он, – прискорбно видеть вас раненым. Главнокомандующему ничего не было известно. Он передает вам привет. Мне поручено передать, что на завтра он назначил большой смотр резервного корпуса в вашу честь. Позвольте добавить: если вы будете в состоянии посетить смотр, карета генерала к вашим услугам.
– Будьте
