Хлеба кровавый замес - Леонид Шевцов

Они вышли с зампотехом из кунга и прикрыли дверь. Шаховской, не затягивая, – он чувствовал усталость – скинул боевое снаряжение и лёг спать на свою лежанку.

Глава 18. Третий сон Шаховского

И вновь Шаховской увидел мальчика, который – дурашка – беззаботно плескался в воде лучезарного голубого цвета. Она казалась и мальчику, и самому Шаховскому чем-то живым и добрым. Шаховской уже понимал, что этот ребёнок – он сам.

И в очередной раз безмятежное состояние длилось недолго. И опять стала буториться и волноваться вода, покрываясь мелкой рябью, а затем, начала тяжело вздыматься и опускаться, как будто тревожно задышав. И лазурную светлую, прозрачную воду начал подминать под себя сумрак, и вокруг появилась опасная тревожащая зона тьмы. Давление тьмы усилилось, и мальчика охватил безотчётный ужас. Всё живое вокруг до маленьких муравьишек впадает в паническое истеричное состояние или цепенеет. Не слышно умиротворяющего прибоя и щебета птиц. Добра в этой тьме нет, а лишь удручающее жизнь наглядно проявившееся зло.

Сквозь сон это смятение  ощущал и сам Шаховской. Он понимал, а скорее, интуитивно чувствовал, что источник зла и ужаса – это какой-то неведомый генератор тьмы: откуда ведь она, ужасная, берётся. Остро чувствовал, что нужно бороться за Свет!

Только Свет остановит тот обездвиживающий и пеленающий по рукам и ногам ужас!

Сон настолько овладел подсознанием Шаховского, что попросту стреножил, не давая даже шелохнуться. Но Алексей очень хорошо сознавал, что справиться с той ситуацией может лишь мальчик Алеша и больше никто.

А ребёнок был слишком испуган…

Он лихорадочно стремился выбраться из тёмной воды, несущей опасность, и той мглы, которая пыталась его окружить. Выбраться на свет, выскочить на берег, на стремительно скукоживающийся участок освещённого пространства. И мальчик со всех сил гребёт и шлёпает по воде руками, устремляясь к нему. А Шаховской во сне орёт ему благим матом: «Туда!! Туда!!!», но из его гортани не вырывается ни звука. Это был отчаянный беззвучный крик.

Но и сам ребёнок просто не смог бы его услышать, так как эта «сонная реальность» – она именно ребёнка, хотя сам сон – взрослого Шаховского, и его крик не сможет долететь до мальчика, не сможет прорваться из одной реальности в другую....

В своём тревожном забытьи Шаховской понимает, что он не в состоянии мальчугану помочь, что случится непоправимая трагедия, если в самом мальчугане не найдётся сил выбраться к свету. Но он верит в чистоту ребёнка, а, значит, в способность совладать с тьмой. Едва он понял это, им самим овладела жажда света как единственного источника силы. И Алексей с замиранием ожидает непростой развязки…

Измученный мальчик, разрывая невидимые оковы, упорно пробивается к свету…

И!!!

Наконец-то после очередного взмаха его руки он самим манюсеньким кончиком пальчика попадает в освещённое пространство, то невидимые путы начинают ослабевать и на мальчике, но и на офицере. И мальчик рывком выходит на сияющее место, а в тот мгновение Шаховской-офицер словно рвёт на себе невидимые оковы…

Вот он вдруг уже сам, уже офицером, присутствует именно в этом сне, на том самом берегу, в том луче Всемогущего Света, и он видит чадящий костёр, возле которого суетится узнаваемый душара-«повар».

Тот рьяно бросает в огонь множество бумажных брикетов. Это пачки денег, которые горят с сильнейшим смрадом и чадом. И всё вокруг затягивает зловонная тлетворная отрава…

Шаховской осознаёт и очень чувствует, что Свет нуждается в его защите. Сам Свет является источником победы Добра над Злом. И Шаховской выбирает эту Живую Силу, которую он моментально ощутил уже лишь от одного прикосновения мальчика к Свету всего-то кончиком пальца.

И он принимает её – илу Света, как оружие для защиты самого Света. Он выбрал свою сторону – он будет стремиться стать солдатом Света. Ему стало радостно и легко!..

Шаховской всем напряжением мышц скидывает оцепенение и пытается ударить, что есть сил душмана-истопника, и отбросить от денежного кострища.

Но нет!.. Не выходит!

Алексей собирает все свои силы – ещё удар!..

Опять не смог!

Руки как ватные. Двигались медленно. Все усилия специально тренированного воина оборачивались безнадёжной беспомощностью.

Но ведь Сила-то есть! Шаховской её чувствовал. Только вот сильно вмазать по бородатому прислужнику Тьмы не получается. Почему?

И изнутри приходит осознание, что необходимо просто убрать этого «повара» как можно дальше от этого чадящего на деньгах костра, не дать ему возможности покрывать все тлетворным зловонным мраком.

Шаховской крепко хватает «истопника» и отшвыривает далеко в сторону.

У него получилось!!!

Раскидывает костёр и сбрасывает угли в воду. И чад стал стремительно исчезать!

Всё вокруг залил мягкий и ласковый, комфортный свет, и пришло успокоение…

Шаховской совершенно неожиданно для себя понимает ответ на главный вопрос каждого человека о себе самом: кто он, зачем живёт и что лично от него требуется. Он нуждается стать солдатом Света, он – пехотинец Добра!

И его резко пронзает понимание одной простой истины. Это же так очевидно!.. Свет и Добро нуждаются в защите, и они не могут себя защищать и сами применять при этом свою силу, потому как тогда они тоже станут Тьмой.

И больше понимает! Главное понимает! Что без них, без своих Защитников, ни сам Свет, ни Добро не обойдутся, не справятся и перестанут существовать! И в них, солдатах Света, их самой мощный огромный человеческий запас силы и возможностей творить Добро. Только вместе они могут справится с этой мрачностью бытия.

Делать это только усилиями защитников из числа людей, простых самаритян, солдат Света облачённых в доспехи Света! – вот что он явственно осознаёт и чётко видит в этом судьбоносном для себя выборе.

По выбору своего места в этой Битве – он исключительно на стороне Света, и он сделает всё, что в его силах, чтобы Тьма никогда не стала властвовать на Земле…

Описать это озарение словами очень сложно, но Алексей сумел его осознать, принять, и сделал выбор. Сделал мгновенно. И окончательно.

Глава 19. Утро после ночного боя

Ночь подошла к концу. Наступил рассвет, и по опорному пункту началось движение, стали перемешаться какие-то отдельные машины.

Люди задвигались по всей позиции роты, занятые повседневными обязанностями и нуждами. От летучки до них было метров двести – триста, и понять, кто и чем занимался, на таком отдалении было нелегко.

Где-то затарахтели двигатели… Скорее не затарахтели, а вполне ритмично и мощно загудели своими в металл запрятанными лошадиными силами, которых в каждом двигателе было как у большого табуна грациозных мускулистых животных.

Ночь прошла без вполне возможных осложнений.

Шаховской открыл глаза и немного задержался с