Метро 2033: Бездна - Роберт Шмидт

Он разбудил Немого, потом приготовил скромный завтрак. Они съели оставшуюся от ужина прекрасную ветчину из молодого шарика — отчасти, была это награда за предупреждение про неонки, — запили ее несколькими глотками воды тройной фильтрации, которую Учитель пропустил через песок и уголь еще до того, как лег спать, чтобы сделать запас на дорогу.

По второму разу приготовились они уже лучше, поскольку отправлялись одни, без проводников и шансов на помощь извне. К счастью, визит в Слепую Ветку позволил им добыть немалый запас самой ценной в подземелье валюты. В рюкзаке Немого находились пара десятков новеньких угольных фильтров. Часть из них они используют во время путешествия поверху, а за остальные купят необходимые вещи, информацию и… доброе отношение встреченных по дороге людей. Этой же цели послужит и взятый из бокса Горлума алкоголь — несмотря на искренний и громкий протест Гвоздя. В том числе, была тут почти полная литровка жидкого золота, как называли редкий, как единорог, довоенный виски. Еще две бутылки водки Учитель в эту ночь отдал местным контрабандистам за горстку ценной информации.

Они покинули анклав Иного через южный выход еще до того, как объявили побудку. Гвардейцам сказали, что выходят пораньше, поскольку хотят передать весть в лежащие в отдалении анклавы. И это не было полностью ложью. Помнящий собирался предупреждать всякого, кого повстречает по дороге, — по крайней мере, на первом отрезке своего пути.

Прежде чем покинуть школу, он внимательно рассмотрел карту Вольных Анклавов, в поисках простейшей и наиболее безопасной дороги на юг, к лежащему там городу в городе. Им был Новый Ватикан, подземный религиозный доминион, известный снаружи под куда менее громким именем церковного государства. И это не было ошибкой или оговоркой. Вскоре после Атаки, когда во всем городе царил хаос, а тысячи людей искали своё место в подземельях, немногочисленные церковники и священники заложили основу своих новых владений. По их призыву на восток города пришли толпы наиболее пылких и при этом испуганных верующих, привлеченных пламенными речами десятков миссионеров, бродящих лабиринтом каналов и ищущих среди спасенных тех, в ком еще тлел жар веры. Звали их прибыть на территории, которые Церковь веками считала своими, — на святую, стало быть, землю. Территории те тянулись от границы Пепелища, которое почти достигало Тумского острова, едва ли не до Щитницкого моста и русла Старого Одера. На юге границу Нового Ватикана очерчивала река, на севере она шла по улице Сенкевича, чтобы за старым Ботаническим садом повернуть на юг к Вышинского, а потом оттолкнуться к востоку и через Грюнвальдскую площадь снова добраться до рухнувшего Щитницкого моста, за которым лежали территории, оккупированные лекторцами.

Сперва управляемый духовными город был открыт для всех, однако со временем власть там перехватили самые пылкие последователи фундаментализма, которым хватило неполных пять лет, чтобы извратить каждую из идей, которую ранее пропагандировала Церковь. Это они называли свой домен Новым Ватиканом, решив, что Столица Петра перестала существовать, это они выбрали Сверхпапу — на всякий случай провозгласив его кем-то большим, чем Святой Отец — и Сверхпапа этот сделался официальным духовным предводителем всех уцелевших. Когда же оказалось, что большинство вроцлавцев с прибором клали на издаваемые им запреты и поучения, Томаш II покарал их, приказав замуровать большинство каналов, ведущих на территорию Нового Ватикана, и оставить к северу лишь одни большие ворота — старый Грюнвальдский Пассаж, — чтобы получить полный контроль над идущими с юга на север торговыми путями.

Пройти через те места в последнее время было сложнее, чем верблюду пройти в угольное ушко, если уж держаться библейской терминологии. Но сталкеры не были бы сталкерами, когда бы не нашли способ обойти возникнувшие проблемы. Карта кузнеца показывала два альтернативных пути, которыми обитатели Вольных Анклавов могли незаметно пробраться по ту сторону границы, причем только один из них шел вблизи от важнейшего прохода. Выбраться с острова, на котором лежали Новый Ватикан и Вольные Анклавы, было возможно одним лишь способом. Путникам нужно было дойти до одного из двух мостов, соединяющих церковное государство с нейтральными землями и с находящейся там границей города.

«Так близко — и как же далеко», — подумал Учитель, идя по освещенному синим светом туннелю. От пассажа его отделяла пара сотен метров по прямой. До войны он добрался бы до руин торговой галереи за несколько минут, не слишком при этом спеша, а нынче его ожидала многочасовая переправа тесными коллекторами. Чтобы добраться до ближайшей из нелегальных дорог, ведущих на территорию церковного государства, ему пришлось бы обойти половину района.

На ближайшем перекрестке он повернет направо, в транзитный туннель, минует входы в три небольших анклава, с которыми Иной заключил пару лет назад договоры, громко названные пактами о ненападении. Их жителей уже предупредили об опасности, а потому он мог туда и не входить. Его целью был следующий перекресток, над которым до войны пересекались улицы Вышинского и Сенкевича. Теперь там шла граница с Новым Ватиканом и находилось место, внушающее ужас. Старый Ботанический сад. Самое крупное логово мутантов в окрестностях, если не считать пояса лежащей недалеко Запретной Зоны.

Глава 20

Лаз

Под перекрестком им пришлось покинуть довольно широкий туннель, который уводил прямо и дальше. Туннелем поуже через десяток-другой метров они добрались до провала, блокирующего путь. Тут заканчивалась самая легкая часть пути. Выбор у них был двойным: воспользоваться ближайшим канализационным колодцем и выйти в самом центре мутировавших джунглей или вползти в лаз, соединявший этот канал с соседним коллектором. Учитель долго не раздумывал. Проверил на сигнализаторе над входом, свободна ли дорога. Табличка над чугунным кольцом стояла в нейтральном положении. Он провернул ее так, чтобы зеленая ее сторона была направлена наружу.

Система был простой, как палка. Опиралась она на решения, еще до войны принятые при дорожных работах, когда движение на определенных участках шоссе должно было идти циклически. Если кто-то входил в лаз с этой стороны, то выставлял механизм таким образом, чтобы соединенные веревками двухцветные таблички работали как цветовая сигнализация. Благодаря этому путник, который окажется у второго конца лаза, увидит там красную табличку и будет знать, что он должен подождать, поскольку дорога — заблокирована. В тесной трубе невозможно было разминуться, а другой ее конец находился метрах в ста.

Помнящий сбросил свой рюкзак и, еще раз проинструктировав сына, вполз в черное, как смола, отверстие. В таких узких переходах стены очищали от всего, что могло ограничивать поле маневра. Потому неонки уничтожали здесь с самого начала — и слава богу, поскольку проверенные на перекрестке грибки казались куда более мягкими, чем те, которые только вчера отдирали от стен в анклаве Иного.

Толкая рюкзак перед собой, Учитель медленно двигался в абсолютной темноте. Слышал при этом лишь собственное, все более тяжелое дыхание и сопение Немого позади. Рюкзак заслонял ему поле зрения, и так серьезно ограниченное, а еще — гасил все звуки, доносящиеся из глубины трубы. Собственно, именно потому он не сразу заметил, что они не одни. Понял же это, лишь когда хотел совершить очередной рывок вперед, но понял, что не может сдвинуться с места. Что-то блокировало ему дорогу.

Когда он остановился и напряг слух, до него донеслись звуки дыхания. К счастью, он не позабыл советов из библии препперов, как называли одну книгу, которую ему довелось внимательно прочесть во времена, когда он защищал Президента. Потому перед тем, как войти в эту ловушку, он позаботился о том, чтобы иметь под рукой не только защиту, но и оружие. Сперва он насадил вынутый из бокового кармана рюкзака штык на обломок кия, а когда пика оказалась готова, быстро крутанул рычаг на фонаре. Зарядный механизм в тесном пространстве оглушительно затарахтел. После некоторого времени, проведенного в полной темноте, свет направленных вверх LED-ов показался ему ослепительным.

Через несколько секунд, когда глаза немного привыкли к свету, Помнящий направил фонарь вглубь трубы и выглянул из-за рюкзака, чтобы проверить, кто блокирует дорогу. Полагал, что увидит перепуганного котоката или молодого шарика, поскольку слышал, что в окрестностях Ботанического сада появляются порой заблудившиеся твари, упавшие во время охоты во многочисленные дыры, пробитые корнями. Он был готов к схватке, но в последний момент сдержал руку со штыком.

За рюкзаком, скорчившись, лежала девушка. Что-то бормоча себе под нос, она заслоняла глаза худой рукой. Уровень адреналина в венах Учителя снизился, но злость — напротив, лишь возросла.