Опер печального образа - Дмитрий Вересов

В конце двадцатого века район Озерков опять вошел в моду. Как рассказывал Михаил, агенты недвижимости, словно диверсанты в тылу врага, высадились на берегу Суздальских озер. Залаяли собаки, застучали в калитки незваные гости, столбы и заборы покрылись заусенцами объявлений. Прозрачное с поздней осени до весны пространство стало наглухо закладываться кирпичными заборами. В Суздальских озерах впервые отразились вторые, третьи коттеджные этажи и даже башенки. Вспыхнули первые пожары, в которых горели пенсионеры-домовладельцы. К районным нотариусам потянулись странные группы из шустрых зверьков-риэлтеров, вальяжных, упитанных молодых людей и кое-как причесанных и парфюмированных алкашей — сыновей и внуков тех самых сгоревших пенсионеров.

Это было похоже на войну домов, вернее на избиение младенцев-стариков. Огромные кирпичные слоны-дворцы топтали ряды деревянных хижин. Ломались копья штакетника, разбивались дощатые латы, падали на землю рубероидные шлемы. И, как из-под земли, появлялись новые неведомые животные с металлическими щитами-воротами, коваными стрелами изгородей, стремительными колесницами дорогих автомобилей.

Пошлость, как обычно, победила. Но она была уже не таинственная, а, по мнению Михаила, преступная, криминальная пошлость.

Что-то похожее промелькнула в Аниной голове, пока она ждала агента Зайцева, смотрела на зеленый остров Озерков среди новостроек и автомобильных трасс. Аня думала об этом спокойно, без эмоций. Все это было уже историей, такой же, например, как строительство Санкт-Петербурга на финских болотах. Невозможно же идти сейчас по его набережным, мостам и мучиться сознанием того, что идешь по костям бесправных, крепостных людей. Никто не содрогается, ни у кого кровь или пепел не стучит в сердце на месте гибели царя Александра Освободителя, казни декабристов, расстрела демонстраций. Кошмар, конечно, ужас и все такое. Но смертельной бледности в лицах нет, в обморок никто не падает, слез не проливает. История… Вот только Пушкина Ане всегда было жалко, как своего близкого, родного. Она плакала потихонечку и на месте дуэли поэта, и на Мойке, 12, и даже в Михайловском, в Пушкиногорье.

Вот и сейчас у Ани будто дыхание перехватило, словно глотнула чужого табачного дыма. Так и есть, легкий ветерок вдоль Выборгского шоссе исподтишка обдувал ее сигаретными выхлопами от молодого человека, курившего в отдалении. Аня посмотрела на него недовольно, но тот даже не обращал на Аню внимания, хотя такое случалось редко. У парня была обычная внешность — полноватый, светловолосый, с какой-то лавочно-купеческой челочкой. Прическа его не понравилась Ане, пожалуй, больше всего, хотя сама она уже несколько лет носила именно челку.

В этот момент зазвонил мобильник. Агент Зайцев спрашивал, скоро ли она подойдет, он ждет ее уже минут пятнадцать в условленном месте. Эта была явная ложь, потому что белая «восьмерка» появилась в ряду припаркованных машин только минуты две назад. Но Аня не любила изобличать людей, к тому же у нее была женская льгота на опоздания.

Садясь в машину Дениса Зайцева, она обратила внимание, как засуетился парень возле трамвайной остановки. Он зачем-то перешел через дорогу, разговаривая с кем-то по мобильнику, нервно забегал по тротуару. Впрочем, это было уже неинтересно. Ее ждал собственный дом, настоящий, с крышами, подвалом, забором, а не условная бетонная клеточка, спокойно преодолеваемая соседским стуком, смехом, музыкой. Да и вообще растиражированность собственного жилья в десяти подъездах на девяти этажах, словно возможность копирования, пародирования собственной жизни, Аню угнетала.

— Хочу выразить вам, Анна Алексеевна, свое уважение, — сказал ей сладким голосом агент Зайцев сразу после приветствия, называя ее по имени-отчеству, хотя был года на три-четыре старше. — Проявили самостоятельность, показали независимость, а ведь у вас такой строгий супруг.

— Это вы насчет сегодняшнего просмотра? — усмехнулась Аня. — Вы еще скажите, Денис, что я большой оригинал: не отказываюсь от подарка в сто тысяч долларов… Что вы усмехаетесь? Неужели больше?

Они ехали по дороге среди деревьев, заборов, другого загородного антуража. Это был не Петербург в Петербурге, то, о чем областная провинциалка Аня всегда мечтала. Это было почти возвращение в детский рай, но только повзрослевший, возмужавший за время ее отсутствия. Уже по дороге Аня приняла решение, что согласится на любую хибарку, на клочок земли, чтобы ходить за хлебом мимо озера, читать книгу под своей рябинкой.

Слева за деревьями и домами, по словам Дениса, шла железнодорожная ветка, справа само себя выдавало отраженным солнечным блеском Верхнее Суздальское озеро, хотя на карте оно было внизу.

— Вон там районная баня, рабочая, не рабочая, не знаю, — говорил Зайцев, кивая головой то в одну, то в другую сторону. — Вам она, правда, вряд ли понадобится. У вас замечательная банька на участке. Просто игрушка! А в доме ванная комната и душевая кабинка отдельно. Собственная мини-котельная. Хоть сейчас начинайте отопительный сезон! Прелесть! Справа лодочная станция с причалом. Зимой тут клуб моржей. С мостков купаются в проруби. Вы, Анна Алексеевна, не морж, в смысле, не моржиха?

— Нет, я предпочитаю контрастный эффект, — ответила Аня.

— Контрастов здесь сколько хотите, — подхватил Денис. — Еще можно встретить ветхую избушку рядом с элитным особняком. Хотя все реже и реже. Вон там, на озере, строили объект к олимпийским играм. Взрослым или детским, не припомню. Кажется, кто-то его купил, будет теперь себе бордель возводить… Впрочем, не знаю, — чего-то испугался Зайцев. — Может, и ресторанчик откроет или боулинг. Врать не буду… Там впереди стадиончик, правда, не ахти какой, немного запущенный, заросший. Здесь улица Кольцова заканчивается, а нам вот сюда, налево.

Машина свернула на короткий отрезок грунтовой дороги, нырнула пару раз в яму и остановилась в тупике. Правда, пешеходы могли продолжить путь по узкой тропинке, ведущей к деревянным мосткам под арку из густых веток.

— Это к железной дороге, — пояснил агент.

Слева от тропинки виднелся добротный синий домик за деревянным забором. Ане он очень понравился. Ее родители в своем захолустном поселке не могли о таком даже мечтать.

— Анна Алексеевна, куда вы? — окликнул ее Зайцев. — Мы потом прогуляемся по окрестностям, к железной дороге выйдем. Давайте сначала ваш дом осмотрим, территорию.

Аня хотела сказать, что к дому она и направлялась, но увидела, что Денис уверенно подошел к металлическим воротам и калитке в высоком кирпичном заборе и теребит кнопку переговорного устройства. Аня даже не подумала, что за этим забором может быть доступная ей территория, не говоря уже о собственном доме.

— Агентство недвижимости «Львиный мостик», — сказал кому-то невидимому Зайцев, — просмотр с хозяйкой без двух минут.

Позавидовав умению Дениса свободно общаться с косноязычными домофонами, Аня вошла в открывшуюся калитку.

— Вы перешли через важную границу своей жизни, — прокомментировал ее шаги Денис. — Вы вошли в свои владения, как королева в свой наследный замок.

Первое, что увидела Аня, был старый, коренастый дуб, растопыривший ветки над дорожкой.

— Дерево можно спилить, — подсказал агент.

— Только через мой труп, — отрезала Аня.

— Это уже речь не гражданина, но собственника, — обрадовался Денис. — А вот, собственно, и дом.

Перед Аней был аккуратный кирпичный дом в два этажа с покатой финской крышей. Он был сделан до того добротно и аккуратно, будто хозяин собирал его по кирпичику, неторопливо, с паузами, чтобы отойти, посмотреть на дело своих рук со стороны и улыбнуться довольно.

На втором этаже была открытая веранда под черепичным козырьком. Аня смотрела вверх, когда открылась дверь в доме. Аня даже вздрогнула и посмотрела на Зайцева.

— Охранник, — пояснил тот с готовностью. — А что вы думали? Объект готов к эксплуатации. Сантехника, электроприборы, вообще, все остальное. Въезжайте хоть сегодня…

Мужчина в камуфляже, появившийся в дверях, был обрадован появлению людей, но расстроен приходом потенциальных покупателей. Ему, конечно, не хотелось терять такое комфортное место дежурства, да еще накануне зимы.

Аня медленно обошла дом вокруг, за нею верным пажом вышагивал Денис Зайцев. Когда они появились у входа с другой стороны, охранник все так же стоял на крыльце и растерянно улыбался.

— Заходите же, — пригласил он хозяйку.

Внутри Аня оживилась. Она бегала по светлым комнатам, насквозь пронизанным солнечным светом, хлопала дверьми, взбегала по винтовой лестнице, включала воду в ванной, на кухне. Щелкала кнопками выключателей, вентиляции, вытяжки. Хотела даже растопить камин в гостиной на первом этаже, но одумалась. Вспомнила, что ли, дом с камином художника Лонгина в Комарово?