Темная страсть - Ларисса Айон

Когда Шейд показался из-за угла, она не была уверена, рада видеть его или нет. Он заполнил собой дверной проем. Массивные плечи касались каменного косяка, широкая грудь вздымалась с каждым мощным вдохом. Запах его возбуждения и гнева донесся до нее, принесенный потоком горячего воздуха.

Страстная дрожь прокатилась по телу. Сильная, неконтролируемая дрожь.

— Черт бы тебя побрал, — проговорил он хриплым, скрипучим голосом, — черт бы тебя побрал за то, что заставляешь меня так гореть. По тебе.

Даже одетый в больничную форму, он был так неотразим, что у нее захватило дух. В руках он держал пакет с фаст-фудом, а глаза его горели золотыми лазерами, прожигавшими кожу. Он ничего не сказал, только бросил пакет на пол и сократил расстояние между ними.

Руна выдохнула его имя, ненавидя себя за это, но не в состоянии сдержаться. Только не теперь, когда она вся пылает. Она закрыла глаза, ожидая, что он ее поцелует, но он развернул ее, толкнул к стене и прижался грудью к спине. Возбужденная плоть уткнулась ей в ягодицы сквозь ткань брюк, и она не могла удержаться, чтобы не потереться о него, как какая-нибудь кошка в период течки.

— Я ненавижу то, что ты делаешь со мной, — прошептала она.

Шейд прижал ее зад к себе, одну руку распластав на животе.

— Что делаю?

И грубо раздвинул ей ноги.

— Заставляешь меня забыть, как ты мне отвратителен.

— Добро пожаловать в мой мир. — Шейд оперся ладонями о камень по обе стороны от ее головы и накрыл ее тело своим. — Я не хочу этого, но вот он я, здесь.

На мгновение ей показалось, что он возьмет ее вот так, у стены. Но он оставался неподвижен, властвуя над ней в каком-то первобытном, животном смысле. Самец крупнее, сильнее, и он добьется своего от самки.

Она задрожала от предвкушения. Шейд сорвал с нее одеяло, которое Руна все еще бесполезно прижимала к груди, сжал ягодицы и повернул ее, чтобы с силой прижать к себе. Его каменная плоть требовательно уперлась ей в живот.

— Дотронься до меня. — Пальцы одной руки впились ей в бедро, а другой запутались в волосах. — Сделай это.

Его бедра вжимались в нее в недвусмысленном приказании.

О да! Она хотела — жаждала — дотронуться до него. Но зверь все еще свирепствовал внутри ее, требуя большего, чем простое приятное освобождение. Ей хотелось дикого и необузданного секса с примесью опасности.

Чувствуя себя игривой, агрессивной и упрямой, Руна куснула его в ключицу так, что он втянул воздух.

— Заставь меня.

Его тело буквально окаменело.

— Что ты сказала?

Она смело встретилась с его взглядом.

— Я сказала «заставь меня».

Шейд выглядел таким ошарашенным, таким потрясенным, что она чуть не рассмеялась. Однако в мгновение ока его потрясение обратилось в гнев. Рука, которая была у нее в волосах, схватила ее за запястье. Она зарычала, стала вырываться, но он не отступил ни на дюйм. Он сунул ее руку себе в штаны и заставил обхватить член.

— А теперь, — низко и гортанно прохрипел он, — погладь меня.

Их взгляды были по-прежнему сцеплены. Хищник, живущий в ней, ощетинился от вызова в его глазах. Пора показать этому самцу, что она не собирается быть покорной и послушной.

Улыбаясь, она сомкнула пальцы вокруг его мощного ствола. Он запульсировал под ее пальцами, горячая кровь неистово застучала под ладонью. Головка протолкнулась через кольцо ее кулака, не умещаясь в ее руке. Ощущение было таким приятным. Руна дождалась, когда блеск торжества вспыхнул в его глазах… а потом толкнула его изо всех сил. Шейд, спотыкаясь, отлетел назад. Она полуприсела, готовая прыгнуть.

— Ты…

Она ударила его в живот плечом, вложив всю инерцию броска в этот удар. Шейд отлетел назад, упав на кровать.

Но ее победа была недолгой. Он навалился на нее как танк, развернул и так грубо швырнул ее лицом на пол, что у нее выбило воздух из легких. И придавил своим весом, растянувшись на ней всем своим длинным телом.

Горячее дыхание опалило ей щеку, когда Шейд промычал в ухо:

— Что случилось с моей кроткой маленькой Руной?

Кроткая. Напоминание о той власти, которую он имел над ней, власти, разбивающей сердце, по-настоящему вывело ее из себя.

— Она умерла в зубах оборотня, сукин ты сын.

Руна извивалась под ним, пытаясь освободиться от его хватки и чувствуя, как с каждым движением растет возбуждение. Его каменная плоть вдавилась ей в зад, словно горячая головня. И теперь она боролась, получается, лишь за то, чтобы приподнять таз выше. Чтобы заполучить его туда, где больше всего нуждалась в нем.

— А сукин сын заставил бы тебя стонать?

Шейд прошелся языком вдоль скулы теплым, влажным мазком, который вырвал стон из ее горла, как он и обещал.

— Да, — выдохнула Руна.

Боже, еще немного, и она кончит.

— Что ж, пожалуй, ты права.

Через мгновение его вес исчез, но ладонь легла на затылок, удерживая ее голову прижатой к полу. Другая рука нырнула под таз и приподняла ее так, что она оказалась на коленях. Руна услышала шелест ткани, когда Шейд спустил брюки.

— Я хотел этого со вчерашнего дня, когда притащил тебя сюда, чтобы привязать. — Он шумно вдохнул и испустил одобрительное мурлыканье, когда почувствовал запах ее желания. — Хотел поставить тебя вот так, открытую мне. Уязвимую.

«Уязвимую». В этом положении она не могла пошевелиться, была полностью подчинена. Это раздражало; вызывало желание ударить ногой, и в то же время она дрожала от предвкушения, и ее собственное возбуждение потекло по внутренней стороне бедра. Она поняла, что Шейд увидел, потому что он застонал.

— Я хочу лизать тебя, — хрипло проговорил он. — Хочу начать с низа бедра и подниматься языком все и выше и выше по дорожке, проложенной этим сладким соком, пока не доберусь до заветного местечка и заставлю тебя закричать.

О Боже! Руна застонала, дернув бедрами, когда его слова вызвали начало оргазма.

— Но могу ли я поверить, что ты не будешь сопротивляться, а?

— Да, — выдохнула она, — верь мне.

Она хотела почувствовать его язык у себя между ног, хотела, чтобы он ласкал ее ртом, пока она не закричит.

Его палец скользнул вверх по внутренней стороне бедра, собирая скользкую жидкость.

— Какая жалость, что я такой сукин сын.

Напрягшись, она повернула голову достаточно, чтобы увидеть, как он облизывает палец, когда его взгляд встретился с ее взглядом.

Это эротическое зрелище стало последней каплей, и она взорвалась.

— О да.

Шейд отпустил ее затылок и вошел в нее одним быстрым толчком. Ее сердцевина схватила его спазмами, сотрясавшими ее тело, сжимая и затягивая его плоть с такой силой, что он зашипел, протолкнулся глубже и затих.