Практика по Магловедению - Magenta

Ответ Драко совершенно не расхолодил незнакомца.

— Поверьте, я понимаю вашу реакцию, — мягко сказал он. — Но в вашем лице я увидел нечто… до боли знакомое.

Драко повернул голову и осмотрел мужчину сверху вниз изучающим взглядом.

— Первый раз вас вижу, — бросил он, пытаясь не задерживаться взглядом на сияющих голубых глазах незнакомца.

— Вы меня не поняли, — тихо сказал мужчина. — Да, к сожалению, я не знаю вас. Но то, что я прочел в ваших глазах — мне слишком хорошо знакомо.

— И что же вы там прочли? — фыркнул Драко, отпивая глоток шипучей колы.

— Одиночество, — сказал мужчина.

Драко быстро развернулся. Он заговорил, и его красивые губы искривила злая ухмылка:

— Я знаю вашу породу, мистер Парковый Приставала. Не забудьте рассказать, как одиноки вы и сколько способов развеять одиночество вы знаете, — прошипел он.

Незнакомец взглянул на Драко простодушными глазами цвета полевых незабудок.

— Я не знаю ни одного, — искренне сказал он. — Все, которые я знаю — не помогают. Я прошу прощения. Я ничем не хотел обидеть вас, молодой человек. Это был импульс. Вы показались мне… несчастливым, — тихо добавил он.

Драко обезоружено посмотрел на мужчину.

«А ведь он симпатичный, — внезапно подумал он. — Даже более, чем симпатичный».

Светловолосый незнакомец вдруг посмотрел в небо, от чего его глаза стали завораживающе синими, и вдруг задекламировал:

— Одиночества руки холодные

Обнимают за плечи меня,

И в долину сухую, бесплодную

За собою зовут и манят.

И пойду я тропой неизведанной

Между скал и глубоких лощин.

И забуду, фортуною преданный,

Взгляды женщин и ласки мужчин.

И теперь я — Король Одиночества,

Власть имею я сам над собой,

Сам себе воздавать могу почести,

И не нужен никто мне другой.

И теперь я ногою уверенно

Попираю злодейку-печаль,

Наплевать, что судьбой мне отмерено,

Ведь теперь ничего мне не жаль.

Драко приоткрыл рот, глядя на странного незнакомца. Солнечные лучи проскользнули между цветочными гроздьями глициний и позолотили светлую кудрявую макушку мужчины, на глазах превращая его в короля из стихотворения.

— Меня зовут Гилдерой, — вдруг сказал незнакомец. — Гилдерой Локхарт.

— Драко Малфой, — машинально представился юноша. — Чьи это были стихи?

— Мои, — с легким самодовольством сказал мужчина и добавил: — Какое дивное имя, Драко.

— Король Одиночества, — задумчиво протянул юноша. — Вы сказали, «ласки мужчин». Почему не женщин? — он прищурил ресницы, разглядывая золотоволосого поэта.

— Для рифмы, — прошептал Гилдерой. В его голубых глазах светилось лукавство.

— И только? — подыграл Драко.

— Нет… Не только, — совсем тихо сказал Гилдерой.

Драко посмотрел на красиво очерченные губы мужчины:

— И что, нет ну совершенно никакого лекарства от одиночества, мистер Локхарт?

— Только если встретятся два одиночества, Драко, — сказал тот и осторожно положил теплую ладонь поверх руки юноши.

Легкий порыв ветра сбросил на колени Драко несколько лиловых цветов глицинии, словно роняя свое благословение. Юноша улыбнулся и сжал тонкими пальцами руку Короля Одиночества.

«Добрый знак», — подумал он, разглядывая цветы на своих коленях.

*****

Капитан Аберфорт распахнул стеклянную дверь ресторана. Обеденный зал теплохода был предметом его особой гордости — он был так шикарен, что напоминал скорее музей: роскошные канделябры мягко освещали стены, обитые белым лионским шелком и отделанные ценными породами дерева, а круглые столы, снабженные передвижными кольцами на случай волнения на воде, были покрыты льняными скатертями с эмблемой “Симфонии”. В прикрепленных к полу кадках блестели зеленью декоративные пальмы и фикусы.

Острый взгляд капитана мгновенно выхватил из группы обедающих двоих немолодых хиппи. Поправив висящую на ремешке подзорную трубу, он быстрыми шагами направился к заинтересовавшей его парочке.

— Хиппуешь, Альбус? — мрачно сказал капитан, разглядывая бородатого старика в бандане и видавших виды джинсах.

Второй седоволосый хиппи, в рубашке из индийского хлопка и кожаных штанах, от неожиданности подавился пивом. Бородач похлопал друга ладонью по спине:

— Осторожно, Геллерт, пиво в дыхательных путях — прямой путь в Долину Спящих, — сказал он и перевел взгляд на капитана: — Как ты меня нашел, Аби?

— Пока у тебя на шее болтается Отражатель, я найду тебя даже под землей, — сквозь зубы процедил Аберфорт. — И твоего приятеля тоже, — добавил он, окидывая Гриндевальда недобрым взглядом: — Прячешь Отражатель под фенечками, Геллерт?

Седовласый хиппи нервно поправил ожерелья из деревянных бус, скрывающие маленький блестящий диск на серебряной цепочке.

— Да нет, с чего мне его прятать, Аберфорт, — буркнул он. — Я все равно не могу снять твое изобретение, иначе мгновенно забуду, что я здесь делаю.

— Садись, Аби, — пригласил бородач, похлопывая ладонью по белому кожаному сиденью стула. — А у тебя тут ничего, уютно. Никакого сравнения с «Кабаньей головой».

— Прекрати называть меня «Аби», — поморщился капитан. — Раздражает.

— Значит, это ты выслал нам бесплатные билеты от компании «Лондонского пароходства»? — спросил Дамблдор-старший, ловко заправляя седую прядь под бандану.

— Я знал, что ты никогда не откажешься проехаться на шару, Альбус, — ядовито сказал капитан.

— Что за тон, Аби? Переходи к делу, раз уж ты решил подпортить нам с Геллертом удовольствие от круиза, — Альбус Дамблдор разломил сахарный пончик и положил половину на блюдце Гриндевальда.

— Объясни мне, что это такое? — прошипел Аберфорт, швыряя на стол измятый номер «Файнэншел Таймс».

— Газета, братишка. Это просто газета, — безмятежным голосом медитирующего хиппи сказал Дамблдор.

— Не лги мне, — прорычал капитан, срывая с плеча подзорную трубу.

Дамблдор-старший молниеносно выхватил из кармана широких джинсовых штанов продолговатый матерчатый чехол, вышитый бисером.

Взгляды братьев скрестились, и в следующую секунду в руке Аберфорта возникла волшебная палочка, мгновенно извлеченная из футляра подзорной трубы. В руках бородатого хиппи оказалась раскрашенная индейская дудочка.

— Дудочка «пимак», — пояснил он, и, приложив расписанную акрилом дудку к губам, засвистал заунывную хипповскую мелодию.

Пассажиры, сидящие за соседними столиками, как по команде повернули головы.

Аберфорт с досадой опустил руку, сжимающую палочку.

— Ты умен, Альбус, — проговорил он сквозь зубы. — Но не думай, что я до тебя не доберусь. Тоже мне, Робин Гуд хренов, — он швырнул газету в лицо лукавого хиппи, развернулся на каблуках и вышел из зала твердым капитанским шагом.

*****

Гарри стащил через голову мокрую футболку и швырнул ее на скамью раздевалки. На улице хлестал беспощадный ливень, и пока юноша добежал от общежития до школы искусств, он вымок до нитки. Он быстро натянул балетки и лосины и бросился в класс Хореографии — оттуда уже доносились ласкающие сердце звуки рояля.

Мистер Снейп метнул на него демонический взгляд обсидиановых глаз и опустил ресницы, глядя в партитуру. Гарри облокотился о рояль. Закусив губу, юноша скользил жадным взглядом по бледному лицу хореографа, ловил каждое движение чувственных пальцев, пробегающим по отзывчивым клавишам.

Музыка удивила Гарри своей необычностью. Она была дождем. А может быть, это дождь стал музыкой. Каждое прикосновение пальцев к инструменту порождало странные волнующие звуки, напоминающие стук дождевых капель. Сначала медленно и робко, потом вдруг сильнее, звонче, — музыкальные капли словно застучали по стеклу, и, глядя на большие окна зала хореографии, по которым быстро скатывались ручейки дождя, Гарри забыл обо всем на свете. Музыка дождя звенела тонким хрусталем, капала слезами, пробегала мелодичными струйками, нарастала волнующим ливнем, грозящим затопить сердце тревогой, и все же среди ее печального нежного звона казалось, что вот-вот выглянет солнце и радостно заискрится миллионами радуг в каждой дрожащей капельке.

Мистер Снейп уронил последнюю дождевую каплю мелодии и застыл в странной задумчивости, не поднимая глаз и не отрывая рук от клавиш рояля. В окно стучал настоящий дождь, как гармоничное продолжение мелодии.

Гарри не выдержал. Он вдруг упал на колени, сраженный силой искусства, и обнял за ноги мистера Снейпа.

— Я вас обожаю, — прошептал он, впиваясь пальцами в мускулистые икры хореографа. Он зарылся лицом в его бедра и замер, не в силах поднять взгляд на лицо мистера Снейпа.

Нежные руки вдруг скользнули по его плечам, погладили волосы, пробежали кончиками пальцев по выступающим позвонкам. В следующую секунду Гарри почувствовал на своей макушке легкий поцелуй и вздох — мистер Снейп вдохнул запах его все еще влажных от дождя волос и судорожно сжал пальцами его вздрагивающие плечи.