Стрелки Дикого Запада — шерифы, бандиты, ковбои, «ганфайтеры» - Юрий Стукалин

Золотые карманные часы были очень престижной вещицей

Но если присяжные не стали наказывать убийц, их наказала судьба. Кой и Фостер получили в той перестрелке тяжелые ранения. Первого шальная пуля лишь задела, но рана оказалась гораздо серьезнее, чем сперва думали, и он остался калекой на всю оставшуюся жизнь. Фостеру повезло меньше. Он так спешил разделаться с давним врагом, что, выхватывая из кобуры свой револьвер, прострелил собственную ногу, раздробив кость! Хирург ногу ампутировал, а спустя одиннадцать дней, во время обследования раны, случайно задел артерию, и Фостер умер от кровопотери… Кинг Фишер был единственным, кто не выхватил в той бойне своего револьвера, и это ясно свидетельствует о том, что для него нападение в театре стало полной неожиданностью. Его похоронили на семейном ранчо. Любящая жена, дети и многочисленные друзья долго скорбели по нему, и только мать убитого им когда-то Тома Ханнигана в каждую годовщину смерти сына приходила на могилу Кинга, разводила на ней большой костер и в приступе безумства плясала вокруг рвущихся к небесам языков пламени до тех пор, пока силы не оставляли ее…

«ОКей Корраль» и «Вендетта» — правда и ложь об Уайетте Эрпе

Они быстро шли по улицам Тумстоуна, и замершие в ожидании худшего горожане напряженно всматривались в их решительные, суровые лица. Их было всего четверо против пятерых вооруженных до зубов бандитов, но они не желали больше терпеть творящееся беззаконие. Кто-то должен был наконец переломить хребет банде Клэнтона, и именно они вознамерились теперь сделать это. И вот уже показался «ОКей Корраль»[45], и видны уже силуэты заметивших их бандитов. Пришло время платить по счетам! Когда после короткой перестрелки пороховой дым рассеялся, трое негодяев были мертвы, а двое других позорно бежали. Позже об этой бесстрашной четверке напишут сотни книг, снимут десятки художественных и телевизионных фильмов, чтобы Америка помнила свою историю, чтобы Америка помнила своих героев… Вот только в большинстве из них забудут упомянуть, что «бандиты» вовсе не были отпетыми головорезами, что трое из пятерых «негодяев» были безоружными, что перестрелка эта скорее напоминала бойню, хладнокровное убийство, чем честную схватку, что биографии самих Настоящих Героев полны отвратительных деяний…

Открытие Эдом Шиффелин залежей серебра привело к основанию Тумстоуна

Нет в Аризоне города, более известного в истории штата, чем Тумстоун[46]. Мрачным названием своим обязан он ироничному, но безрассудно храброму старателю Эдду Шиффелину. Как и многие другие, Эд пытался найти залежи серебра, каковым славилась Аризона. Но помимо драгоценного металла земли эти славились еще и воинственными апачами. Племя было маленьким — всего-то пара сотен бойцов. Но благодаря непревзойденным воинским качествам апачи умудрялись держать в постоянном страхе огромную территорию — Аризону, Нью-Мексико, Сонору и Чиуауа[47]. До сего дня военные историки считают их лучшими партизанскими формированиями всех времен и народов. Недаром старожилы американского Юго-Запада хмуро наставляли новичков: «Будь настороже, если видишь признаки апачей, но если не видишь их вовсе — будь настороже вдвойне». Мало кому удавалось выжить после встречи с этими дикими воинами, и многочисленные кресты вдоль дорог и тропок с надписью «Убит апачами» служили лишним доказательством правдивости слов старожилов.

Раз за разом, когда в поисках серебра Эд Шиффелин в одиночку покидал армейский форт Кэмп-Уачука, солдаты пытались образумить его:

— Ты найдешь там не серебро, а надгробную плиту.

Но Шиффелин не сдавался, и ему повезло! Он нашел богатую серебром жилу и сохранил свой скальп. Памятуя о несбывшихся предсказаниях солдат, при оформлении на себя участка земли, на котором находилось месторождение, он иронично назвал его «Тумстоун» — «Надгробная плита». Вскоре, прослышав об удаче Шиффелина, в места те подались толпы желавших быстрого обогащения сорвиголов. Началась «Великая серебряная лихорадка». Следом за старателями потянулись торговцы, строители, кузнецы, проститутки, и вот уже вырос город, и город тот назывался Тумстоун.

Самая ранняя фотография Уайетта Эрпа, сделанная в 1872 г. в Пеории, штат Иллинойс, где он привлекался к суду за содержание борделя

Когда влекомые жаждой легкой наживы братья Эрпы появились в тех местах, Тумстоун уже был полноценным городом с населением две тысячи человек. Правда, многие из горожан все еще жили в видавших виды палатках и грубо сколоченных лачугах, но это не мешало им проводить время в великолепных интерьерах двухэтажного «Хрустального дворца» и других, менее вычурных, салунах. С каждым днем в Тумстоун прибывали все новые и новые люди, возводились новые дома, рестораны, салуны, прачечные и цирюльни[48]. Город рос, и вместе с ним росли проблемы горожан. Многочисленные преступники всех мастей не обошли вниманием богатый Тумстоун, и стрельба на его улицах вскоре мало кого удивляла. Въезжая в город, Эрпы не знали, что он станет злым роком для их семьи…

Семья у Николоса и Вирджинии Эрпов была большая: дочь Аделия и пятеро сыновей — Джеймс, Вирджил, Уайетт, Морган и Уоррен[49]. Все они оставили свой след в истории, но ни один из них не получил такой широкой известности, как Уайетт. Более того, можно смело утверждать, что в памяти людей они остались только благодаря Уайетту.

Несмотря на сложившийся в обществе образ честного и неподкупного борца с беззаконием, Уайетт Эрп никогда таковым не являлся. Он был храбр, это правда, но не безрассуден. Неизвестно ни единого случая, когда бы он выходил на бой с противником один на один, не заручившись предварительно помощью и поддержкой своих сторонников. Многочисленные красивые легенды, окружающие жизнь Уайетта, не находят фактического подтверждения и возникли не без его прямого участия. Недаром даже Ли Сильва, современный американский историк, чье восхищение Эрпом не вызывает сомнений, с сожалением признал в октябре 2006 года: «Некоторые историки не верят, что Уайетт Эрп хоть когда-либо в жизни говорил правду».

Вирджил Эрп

Уайетт часто служил закону, но легко переходил грань дозволенного. Если в 1870 году, в возрасте 22 лет, он был констеблем в миссурийском графстве Ламар, то уже в апреле 1871 года спасался бегством из арканзасской тюрьмы форта Силл, где находился по обвинению в конокрадстве. Несколько суток бедолага скакал без сна и отдыха, пытаясь скрыться от погони, но его нагнали, и он снова очутился за решеткой. Залог в 500 долларов Уайетт воспринял как дар судьбы и, расплатившись, незамедлительно покинул территорию штата. Спустя много лет Уайетт утверждал, что зиму 1871/72 года он провел, охотясь в прериях на бизонов, однако обнаруженные недавно документы явно свидетельствуют о том, что находился он в городе Пеория, штат Иллинойс, где вместе со своим братом Морганом несколько раз привлекался к суду за общение с проститутками и содержание борделя.

В апреле 1875 года Уайетт снова стал обычным полицейским, на этот раз в Вичите, штат Техас. И снова он «щипал мзду» с проституток и пытался заработать немного лишних денег за карточным столом, особо не проявляя себя на посту представителя закона. И все же его надолго запомнили в городе, но причиной тому стало не служебное рвение, а курьезный случай. Как-то раз, во время очередного посещения салуна, револьвер выскользнул из его кобуры и упал на пол. Раздался выстрел, и вылетевшая из ствола пуля проделала большую дыру в рубахе перепуганного полицейского. Попади она несколькими сантиметрами правее, мир никогда бы не узнал о существовании Уайетта Эрпа! Долго продержаться на посту полицейского ему, однако, не удалось, и он был уволен с должности за избиение человека, решившего баллотироваться на место городского маршала. А через некоторое время безобразное поведение Уайетта и Моргана настолько допекло отцов города, что они рекомендовали маршалу арестовать их. Разумно рассудив, что незачем далее испытывать судьбу, братья оседлали лошадей и спешно покинули Вичиту. Путь их лежал в Додж-Сити…

Морган Эрп

Житель этого ковбойского городка, Уильям Райн, так писал о нем: «Додж был диким, необузданным степным волком, и нескончаемый вой его слышался в округе каждую ночь. Он был молод, беспутен и беззаконен». Забавный случай, произошедший на некой станции в Канзасе, не менее хорошо характеризует городок. В вагон остановившегося на станции поезда влез пьяный ковбой.

— Ваш билет, — встал на его пути кондуктор.

— Нету у меня, — икнув, ковбой вытянул перед собой ладонь с горстью золотых монет.