Враг навсегда (СИ) - Ветрова Роза

Последняя равнодушно вышла, а Грэйс осталась. Перестала смеяться. Смотрела на отца исподлобья.

— А ты чего ждешь?

— Думаешь, я оставлю ее с тобой наедине? — с презрением бросила девушка.

— Что ты…

— Я знаю твой секрет, любимый папочка, — скривилась она. — Ты просто омерзителен.

— Что… Это не то… — вся краска схлынула с его лица. Он впервые растерялся.

— Да что ты? Трудно поверить после всего, что успело сложиться в моей голове. Твоя одержимость больна. Я много об этом думала, отец. Интересно, это только на нее ты так смотришь, или на других тоже? Может, и на меня особым взглядом смотрел?

— Что ты несешь? — он ошеломленно попятился от нее, закрыл лицо руками.

— А что? Кто тебе больше нравится? Чистая невинная девочка или развратная, уже бывалая девушка?

— Господи, Грэйс… Ты сходишь с ума…

В полном потрясении мистер Торнхилл смотрел, как она подскочила к зеркалу и схватила одну из помад матери. Ярко-красную. Густо намазала губы и повернулась к отцу, улыбаясь жуткой улыбкой. Помада была намазана криво.

Честно говоря, мне было страшно от нее. Ситуация совершенно вышла из под контроля. Грэйс была не в себе. Ей была нужна помощь.

Она начала кружиться и пританцовывать вокруг отца, посылая ему воздушные поцелуи. Мне не хотелось смотреть, но я смотрела, вцепившись в ножку стола и тихо дрожа от пережитого ужаса.

— Грэйс, перестань… Малыш, давай я запишу тебя на прием к одному моему хорошему другу… Прекрати! Сотри это немедленно!

Она уворачивала от него голову, но мистер Торнхил все равно попытался стереть кровавую помаду с ее губ. Опять раздался ее ненормальный хохот.

— Грэйс! Пожалуйста!

— Уходи отсюда, — наконец, она перестала смеяться. Серьезно взглянула на своего отца острым, как бритва, взглядом.

Какое-то время они молчали, буравили друг друга глазами. У них была своя безмолвная битва. Которую в итоге выиграла Грэйс. Мистер Торнхилл развернулся и, неловко покосившись на меня, произнес напоследок:

— Завтра поговорим.

Едва он ушел, она повернулась ко мне и, присев на корточки, протянула руку.

— Вылезай оттуда, Ди.

И хоть мне было боязно, я все равно приняла протянутую руку.

Когда я вылезла, она вдруг притянула меня к себе и сжала в крепких объятиях, зарывшись носом в мои волосы на макушке. Была подозрительно тиха, но плечи ее тряслись. Я поняла, что Грэйс беззвучно рыдала.

— Прости меня… Пожалуйста прости меня за все…

Мне было больно в ее объятиях, вспоротая кожа все еще горела и зудела. Но еще, честно признаться, мне было хорошо. Меня давно никто так не обнимал. Очень близко. Очень искренне и сердечно. Я никогда не думала, что буду оживать в объятиях Грэйс…

— Не плачь, Грэйс, — просипела я.

— Ты тоже плачешь. Пойдем со мной. Больше не буду реветь, обещаю.

Она потащила меня в свою ванную комнату. Набрала теплую ванну и аккуратно сняла с меня форму служанки.

— У меня есть мазь, от которой чуточку станет легче. Я мажу ею мозоли после пуант. Она помогает. И нужно немножко охладить раны водой. Давай я добавлю сок алое.

Нарочито бодрым голосом она болтала и суетилась надо мной. Я все еще всхлипывала, обняв колени руками. Мне было больно. Но помимо физической боли, меня разъедала боль душевная.

Я никак не могла понять, почему мир так жестоко обходится со мной? Что я делаю не так?

И почему вместо матери надо мной порхает Грэйс? Почему она ушла?!

Переодев меня в свою чистую одежду, девушка спросила:

— Что бы ты хотела прямо сейчас? Я постараюсь выполнить твое желание. Я так тебе задолжала, Ди… Ты не должна была брать на себя вину…

— Мне ничего не нужно.

— Совсем ничего? — расстроилась она. — Ты можешь взять из моей комнаты что угодно. Любую одежду или игрушки, что остались. Помнишь, фарфоровые куклы?

— Грэйс, ничего не нужно…

— А хочешь я прокукарекую песню для тебя? Или проглочу горсть земли? — на полном серьезе спросила она. Я попятилась от нее.

— Я правда это сделаю! Я хочу чтобы ты меня простила!

Девушка схватила горшок с каланхоэ с подоконника и перевернула его вверх ногами. Земля с дренажем посыпались ей в ноги. Она опять катилась по наклонной.

— Грэйс, перестань. Тебе не нужно ничего этого делать. Грэйс, ты не в себе.

— Да, мне нужен свежий воздух, — согласилась она, опустив руки. Горшок упал и разбился на две половины.

Мы вышли с ней на улицу и прилегли на шезлонги у бассейна.

— Сегодня такие звезды яркие, — мечтательно прошептала она. — Вот бы взлететь так же высоко. Посмотреть на мир сверху…

Потом она повернулась ко мне, подложив под щеку сложенные ладошки.

— Давай хотя бы это платье ты себе оставишь? Я не знаю, что предложить тебе такого, чтобы ты простила.

— Да мне не нужно…

— Хочешь, я расскажу все полиции. Про отца?

Я встрепенулась.

— Грэйс, он меня не трогал! Ничего не нужно! Давай остановимся на платье? Я согласна взять его! — взмолилась я.

— Мой отец — чудовище.

— Он думает, что я воровка.

— Ты его оправдываешь? — изумилась она.

— Нет, я просто… Не знаю. Он же заботился обо мне. И думает, что я его предала.

Грэйс отчужденно смотрела на небо.

— Его забота приобретает причудливый характер. Держись от него подальше.

— Так значит, ты сбежишь с Матео? — Я попыталась поменять щекотливую тему.

— Матео сказал мне, что это мои проблемы. Про беременность. Несколько раз дал понять прямым текстом, что ребенок ему не нужен. Я ему верила… Тот злосчастный комплект ему подарила после первого раза… Дура…

Ее голос был наполнен тоской и горечью.

— Знаешь, мне он тоже не нужен, Ди. Ребенок. Может, аборт, не так уж и страшен? Ну какой я буду матерью?

— Не спрашивай меня Грэйс, — испуганно покачала я головой. — Я не знаю. Это же… грех…

— Я думала ты не верующая.

— Чтобы так думать, не обязательно верить.

— Ты права, — тяжко вздохнула она.

В этот момент мы услышали, как к дому подъехала скорая помощь.

— Что там?

Спрятавшись в кипарисовых зарослях, мы наблюдали, как мистер Торнхилл залезает в машину скорой помощи вслед за Алексом.

— Самое время мне бежать, — пробормотала Грэйс. — Мать пьяна и видит десятый сон. Но, знаешь, я никуда не побегу. Я знаю, как все уладить.

— И как?

— Секрет.

Скорая помощь уехала, и я думала возвращаться через джунгли в бунгало, как Грэйс попросила.

— Ди, а спусти воду в бассейне, пожалуйста. Хочется завтра поплавать.

— Так регулярно спускаю. Вот недавно…

— Сделай это для меня пожалуйста, — перебила меня она. — Я бы и сама спустила. Но, стыдно признаться, даже не знаю, как это делается.

— Ладно, — пожала я плечами.

Ее капризы были для меня более привычны, чем нестабильное эмоциональное состояние, повергающее меня в панику.

Нажав на специальный клапан в подсобке, запускающий слив воды в канализацию, я вернулась к ней. Она продолжала задумчиво сидеть на шезлонге, разглядывая плавающую листву в бассейне. Тусклый взгляд, бледная кожа и до сих пор размазанная по лицу красная помада делали ее похожей на персонажа страшной сказки.

— Бассейн еще нужно помыть, — неуверенно начала я.

— Подождет до завтра. Иди спать, Ди.

— А ты?

— Я посижу еще немного, и тоже пойду, — заверила она меня, коротко улыбнувшись.

В моей груди кольнуло странное чувство. Не хотелось уходить и оставлять ее одну. Ее напускная беззаботность и безмятежность на лице заставляли хмурить брови и коситься на нее. Искать что-то в ее лице такое и… не находить.

— Ну что ты? Иди, все в порядке.

— Эм, я… Ладно. Я тогда пойду. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Ди. Уже светает вообще-то.

— Ага, рано.

Между нами повисла неловкая тишина.

— Ну ладно, я пошла.

— Пока-пока.

Шагая в голубоватой дымке по джунглям в сторону бунгало, я думала о произошедших событиях. Так все странно. Хоть меня отлупили ремнем, а все же… на какое-то время я перестала чувствовать себя несчастной. Было стойкое ощущение, что мы с Грэйс сильно сблизились. И я доверилась ей, оперлась о ее плечо, хоть и сначала думала, что это очередной розыгрыш.