Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357 - Герберт Хьюит

Таким образом, имея достаточно денег, Иоанн мог собрать очень большую армию, но она была бы не такой грозной, как можно было бы предположить по ее численности.

В июле 1356 года Иоанн с удовольствием увидел, что английская армия, которая грозила пройти по Нормандии, отступила перед ним и ушла в дальнюю часть полуострова Котантен. В начале августа он удачно завершил боевые действия на севере осадой и захватом Бретея. Теперь нужно было срочно принять меры против армии, угрожавшей его королевству с юга. Он выбрал в качестве исходной точки похода Шартр и 1 сентября как день сбора своей большой армии.

Глава 5

ВТОРОЙ РЕЙД И БИТВА ПРИ ПУАТЬЕ[53]

Военные операции английских войск в течение первых месяцев и весны 1356 года имели ограниченные цели. Летом же настало время для большой кампании. Она была начата 4 августа в Бержераке и в некоторых отношениях сопоставима с осенним рейдом. Эта операция была естественным следствием сложившихся обстоятельств. Кампания 1355 года оправдала надежды гасконцев, была выгодной для них и англичан и разорительной для французов и была проведена с очень малыми потерями. Уже одного этого было достаточно, чтобы провести такую же операцию в следующем году, но желательно было начать ее раньше. Принц, по сути дела, дал гасконцам обещание, что проведет еще одно chevauchйe, из Англии прибыли подкрепления, гасконцы были готовы выступить в поход. Конный набег на любую часть Французского королевства уменьшил бы доходы и престиж французского короля.

Оставалось лишь выбрать направление для похода. В этом отношении новый рейд сильно отличался от прежнего, когда решение напасть на земли Жана д’Арманьяка дало цель, настрой (гнев против врага) и направление осенней кампании на ее начальных этапах. Для начала второй кампании не было таких мотивов. Маршрут армии принца известен, но причина его выбора – нет. Ясно, что второй поход на Лангедок встретил бы сопротивление со стороны Жана д’Арманьяка и что уход всей англо-гасконской армии для рейда в любом другом направлении дал бы Жану возможность захватить главную базу англичан. В итоге принц повел войска на север, мимо Буржа и далее в долину Луары.

В письме, где подробно описан ход этой кампании, принц объяснял, что рассчитывал обнаружить в Бурже сына французского короля, графа Пуатье, и что «главнейшей причиной того, что мы пошли в эти края, была надежда получить новости о нашем отце... короле и его передвижениях». И та и другая причина – скорее неуверенное предположение, чем точный расчет. Обе – слишком слабые предпосылки, из них нельзя сделать вывод, что принц и его военачальники выбрали свой маршрут согласно определенному, ясно сформулированному военному плану. Бурж был сильно укрепленным городом, и его осада не могла быть привлекательной возможностью для начальников английского chevauchйe.

Существует предположение, что принц вел свою армию на соединение с войсками герцога Ланкастерского, которые находились в долине Луары; и это правдоподобно, потому что в первую неделю сентября они были близко друг от друга. Современный человек даже ожидал бы от военачальников именно такой попытки соединения. Однако не надо забывать, что в начале похода принц был очень плохо информирован о том, где находится Ланкастер, позволял своим войскам медлить во время их движения на север, потратил время на осаду и что он, если даже рассчитывал на такую встречу и считал ее возможной, все же не шел специально на соединение с армией герцога. Более вероятно, что ему стало известно о передвижениях Ланкастера через две недели после того, как он сам вышел из Бержерака, или даже позже, и тогда он внес изменения в свои планы.

У похода не было единой стратегии. «Нашей целью было пойти конным походом на врагов в земли Франции», – писал принц. Дорога на Бурж в этом отношении из Бержерака выглядела такой же многообещающей, как дорога на Тулузу выглядела от границы графства Арманьяк, но ни в том, ни в другом случае не было намерения осадить город.

Итак, второе chevauchйe, так же как первое, не имело определенной цели, и нет никаких оснований считать, что оно отличалось от первого в других отношениях, то есть и теперь армия «жила с земли», через которую проходила, английские войска захватывали ценности и уничтожали что могли на больших территориях – в основном сжигали. Однако теперь свидетельства об этой стороне похода, которая была нормой для chevauchйe, содержат меньше подробностей. При описании первого рейда все источники часто упоминают о грабежах и разрушении, сам принц упоминает о «разорении и опустошении страны», а Бейкер с восторгом приводит примеры этого опустошения; повествование о втором рейде содержит гораздо меньше таких примеров. В своем длинном письме, адресованном мэру, старейшинам и общинам Лондона, принц ни разу не упомянул о каком-либо ущербе, причиненном его армией во время ее пути. Бейкер тоже молчит об этом. Возможно, разорение вражеской земли теперь считалось обычным повседневным делом, которое заслуживает упоминания не больше чем еда. Или же победа при Пуатье сделала излишним упоминание о сравнительно малом ущербе, нанесенном Франции. Однако в панегирике упомянуты несколько пожаров, устроенных армией принца, а труд Фруассара и «Большие французские хроники» содержат описания похода этой армии на север, по которым видно, что в этом отношении второе chevauchйe мало отличалось от первого.

Теперь становится несколько заметнее роль принца в ведении боевых действий. Дошедшие до нас отчеты о первом рейде очень мало говорят о его личном авторитете и влиянии. Кроме двух случаев – гнева в начале рейда и отказа в Каркасоне компрометировать себя как сына законного правителя Франции (по мнению англичан, но не большинства французов, после пресечения династии Капетингов выбравших королем Филиппа VI Валуа, представителя младшей линии рода Капетингов; Эдуард III был только внуком по материнской линии французского короля Филиппа IV Капетинга. – Ред.) – принца почти не видно в повествовании о походе. Правда, тогда у него не было случая проявить воинскую доблесть, но в хрониках нет ни слова о его трудах, мудрости или предусмотрительности. В рассказе о втором походе Бейкер описывает его как осторожного военачальника, который предвидит опасности, высылает вперед разведчиков, часто меняет место лагеря, проводит проверки всех частей своей армии и обращается с речью к своим войскам. Такие похвалы можно рассматривать как обычную дань уважения, но более вероятно, что принц, ставший опытнее, старался быть главнокомандующим на деле, а не только формально. В его письме к лондонцам есть многозначительные фразы «мы посоветовались» и «было решено» – свидетельства о том, что в важнейших вопросах принц совещался со своим советом. Однако повседневное руководство походом, видимо, было в руках одного принца, и у Роморантена он командовал боевыми действиями.

Перед тем как начать свое второе большое и рискованное предприятие, принц отправился в Ла-Реоль – ключевую крепость на Гаронне. Из этого опорного пункта ему легче всего было охватить взглядом сразу все вопросы, связанные с контролем над Гасконью, и решить, как обеспечить этот контроль во время своего предстоящего отсутствия. Оттуда принц переехал в Бержерак – место сбора для войск, которые должны были прибыть из разных английских владений, – и распорядился о размещении этих войск.

Крупный отряд под командованием Джона де Чиверстона (сенешаля), Бернара д’Альбре и мэра Бордо был оставлен защищать Гасконь.

Остальные войска – вероятно, около 7000 человек – должны были участвовать в chevauchйe. Сюда входили солдаты, прибывшие из Англии в сентябре 1355 года, подкрепление, прибывшее в июне 1356 года, некоторые местные феодалы, перешедшие на сторону англичан, и много гасконских феодалов, рыцарей, тяжеловооруженных конников, биду (легковооруженных пехотинцев. – Пер.) и «бриганов» (еще одно название наемных солдат, кстати означающее по французски «разбойники». – Пер.).

Армия вышла в поход в четверг 4 августа и направилась к северу вдоль западного края Центрального массива. Выйдя из долины Дордони, она дошла до Периге, расположенного в долине реки Иль[54], затем к Брантому у переправы через реку Дрон, а затем через Киссер (10 августа), Нонтрон (11 августа) и Рошшуар (12 августа) в бенедиктинское аббатство Перюш возле Конфолана (13 августа) и в Летер (воскресенье, 14 августа). За десять дней она прошла около ста миль.

В течение следующей недели она прошла через Беллак (16 августа), Люссак-лез-Эглиз (19 августа), Сен-Бенуа-дю-Со (20 августа) до Аржантона (воскресенье, 21 августа) – семьдесят миль за семь дней.

Войска принца прошли через провинции Лимузен и Марш и теперь находились на границе провинции Берри и приближались к самому сердцу Франции. Они жили за счет земель, по которым шли, – посылали отряды добывать продовольствие в обе стороны от основного маршрута на расстояние многих миль от него. Солдаты принца жгли города, но не трогали владения Церкви и сторонников Англии. Иногда их отряды вступали в мелкие стычки с неприятелем. Но никакая армия противника не задерживала их продвижение.